сегодня
19 марта, 14:54
пробки
5/10
курсы валют
usd 91.98 | eur 100.2
сегодня
19 марта, 14:54
пробки
5/10
курсы валют
usd 91.98 | eur 100.2

Случай, рейтинг, Гришковец

Фотография Марины Кислициной

Франсуа Фурнье, шеф-повар и совладелец бара PardonMyFrench, десять лет живёт в России. За это время он успел поработать во многих новосибирских заведениях, жениться и освоить русский язык. Что думает француз о Сибири, о людях, о нашей жизни? Франсуа согласился писать для Сиб.фм колонку — о том, что его удивляет и восхищает, что ему близко, а что, наоборот, странно и непонятно в нашей жизни. О людях, с которыми он сталкивается, об историях, которые с ним случаются.

Год назад, открывая наше маленькое заведение, мы меньше всего думали про какие-то рейтинги и премии. Просто хотели, чтобы гостям у нас было приятно, чтобы еда была вкусная, а вино хорошее. Но когда заведение набирает популярность, то, как правило, гости то и дело начинают делать тебе предложения. Открыть такой же точно бар в другом месте, тиражируя удачный формат. Открыть заведение другого формата, придумать что-нибудь новенькое. Причём в разных городах. Нам регулярно предлагают открыть новое заведение то в Питере, то в Москве, то в Академгородке... И мы регулярно встречаемся с этими потенциальными партнёрами и что-то обсуждаем. Но пока ни разу ни о чём не договорились.

А ещё мы с моим партнёром Максом Ковязиным регулярно летаем куда-нибудь — в Питер или в Москву. И ресторатору, и повару нужно смотреть, что происходит вокруг, что появляется нового, пробовать, сравнивать. В Новосибирске я большую часть времени в заведении, у меня просто свободной минуты не бывает. Не то что ходить куда-то.

Поэтому мы периодически летим куда-нибудь — смотрим какие-то новые заведения, бары или рестораны, разговариваем, обсуждаем.

В сентябре мы решили полететь в Питер, провели там понедельник, зашли в пару мест, потом ночным поездом уехали в Москву, чтобы встретиться там с потенциальными партнёрами. Или инвесторами, даже не знаю, как лучше назвать. У меня после этих встреч и разговоров чувство, будто что-то не складывается. Предложения очень заманчивые — но такое ощущение, что всё это какая-то сплошная иллюзия. И вот мы после встречи с этими ребятами сидим и разговариваем с Максом — и наши мнения совпадают. Ничего не надо сейчас затевать, не надо гнаться за открытием других заведений, надо просто доводить до совершенства то, которое у нас есть. А потом посмотрим, что получится. При этом даже не понятно, когда это — потом. В будущем когда-нибудь.

Но Макс привык стремиться к какой-то определённой цели, его планы на неопределённое будущее не устраивают. И он говорит мне: «Если уж мы не хотим открывать новые заведения, то надо это как-то продвигать. Например, попасть в какой-нибудь рейтинг».

Я соглашаюсь, конечно: «Ну да, надо». Но без энтузиазма, я не фанат погони за рейтингами, за всякими премиями. Я уверен, что это не самое необходимое в нашем деле. После этого мы замолкаем, каждый утыкается в свой телефон: я проверяю почту, он смотрит инстаграм.

И вдруг Макс говорит: «Представь себе, нас ищут очень крутые ребята из ассоциации барменов. „Бартендер бразерс“. Они организовали премию и считают, что мы должны быть в категории „лучший винный бар“».

Я говорю: «Эй, Макс, ты что, сам с собой разговариваешь? Это что, твои мысли вслух, мечты о будущем?» Он говорит: «Нет-нет, нас правда ищут! Сейчас я им позвоню».

Фото Случай, рейтинг, Гришковец 2
«Бартендер Бразерз» — общество независимых бартендеров, целью которого является пропаганда искусства смешивания напитков и культура их потребления

Он звонит какому-то человеку из Bartender brothers, представляется, что он тот-то и тот-то. А тот ему говорит, что отбор на конкурс уже идёт, а он не видит нашей заявки. И что компетентные люди, которые были у нас в заведении, считают, что бар должен присутствовать в конкурсе. А мы вообще не в курсе, нам никто и не сообщал про это.

Он говорит: «Ну хорошо, заполняйте заявку и присылайте». А мы говорим, что как раз в Москве — и тогда он нас приглашает встретиться.

Мы отменяем бронь и едем в кафе Delicatessen, которое называется как фильм Жене и Каро, очень популярное место. Сначала 10-15 минут разговариваем об этом конкурсе — оказывается, что это пока не номинация, что номинацию они ещё только будут определять, это пока общий список, который они составляют по всей стране. Нам рассказывают про процедуру, как будет проходить голосование, и мы в итоге соглашаемся участвовать. Ну и люди, которые эту ассоциацию организовали, в мире барменов очень известны. Нас даже предупредили, что в их бары опасно заходить, если в этот день куда-то летишь — рискуешь опоздать на самолёт. После того, как решение приняли, начали выпивать, кто-то к нам присоединился — в общем, сложилась компания.

И тут пришёл Евгений Гришковец. И тоже присоединился к нашей компании.

Я не могу сказать, что хорошо знаю его творчество, театр или книги. И его блог регулярно не читаю, только иногда. Когда он попадает в мою ленту. Но полтора года назад, после терактов во Франции, когда расстреляли редакцию Charlie Hebdo, он написал свой текст... Мне это оказалось близко. Во Франции, как часто и в России, мне кажется, работает двойное мнение, двойные стандарты — которые не оставляют место для нюансов. Если ты не за «Шарли» — то ты уже чуть ли не фашист. Или террорист. А если ты за Шарли... Хотя для меня мало что значит этот слоган, который стал так популярен — Je suis Charlie. Он не отражает ни понимания того, что случилось, ни перспективы. И единственный текст, который об этом говорит, честно и серьёзно, из всего того, что я прочитал, во всяком случае — он написан русским человеком. И написал его Евгений Гришковец. Всё, что он написал, было мне так очевидно... Я прочитал — и мне было очень приятно, что он думает так же, как и я. Этот его пост так меня тронул. Я же многих погибших художников знал буквально со своего детства. Жан Кабю — он вообще много рисовал для детей.

Фото Случай, рейтинг, Гришковец 3
«Люди, которые делают этот журнал, питаются гневом, возмущением, раздражением, злобой и даже страданием» — Евгений Гришковец в своём дневнике о стрельбе в редакции французского журнала Charlie Hebdo

В общем, я говорю:

— Рад с вами встретиться, потому что полтора года назад я вам написал на сайт, по поводу вашего поста про теракт.

Он поначалу не сразу понял. Он поначалу даже не понял, кто я такой — мне кажется, он даже не понял, что я не русский. И поэтому немного настороженно и недоверчиво отнёсся. Тем не менее, мы сидели вместе, а после нескольких коктейлей — я люблю ром с грейпфрутом и это на меня страшно действует — разговор стал более открытым. И мы вышли покурить — выяснилось, что в компании курим только мы. И тут можно было поговорить более серьёзно. Я ему и рассказал, что написал ему. То есть администратору. Поблагодарил автора. Такой-то и такой-то, француз.

Он смотрит на меня и говорит:

— Так это вы тот самый Франсуа?

— Ну да, — говорю, — это я.

— Мне передали, — говорит, — я помню этот комментарий. Мне было приятно.

Мне показалось, что он это искренне сказал.

Мы потом вернулись, обсудили какие-то более забавные моменты, посидели в компании, вышли из бара, попрощались. Ехали в такси, летели в самолёте. Я говорю Максу: «Не знаю, всё это очень странно...» Одно совпадение, другое. С одной стороны, недоразумение, а с другой... Мы же не верим в метафизику или во что-то потустороннее. А Макс ответил:

«Надо быть идиотом, чтобы не воспринимать все эти случайности как некий показатель, как некое свидетельство того, что мы всё делаем правильно».

Мы вернулись, я опять с головой в работе. Вот недавно стало известно, что наш бар попал в десятку лучших, а в тройку не попал. Ну что ж, попасть в десятку — это уже хорошо. Приятно, что нас знают. Мы же работаем недолго, всего год. За рейтингами гоняться не надо, но и недооценивать — тоже неправильно.

Евгений сказал на прощание: «Буду на гастролях в Барнауле или Новокузнецке — полечу через Новосибирск, зайду». Мне было приятно. Оказывается, он работал барменом у себя в театре «Ложа», в Кемерово, так что мы с ним в какой-то степени коллеги. Будем рады, если зайдёт.

Загрузка...