Кривые фондовых индексов отрабатывают фигуры высшего пилотажа, всегда осторожный министр финансов России Алексей Кудрин всерьез предлагает миру снова готовиться к рецессии, а несколько европейских стран, похоже, просто сидят и ждут банкротства. А ведь еще совсем недавно всё было не так плохо. Сиб.фм обратился к доктору экономических наук, ведущему научному сотруднику Института экономики и организации промышленного производства СО РАН Владимиру Клисторину, попросив его по возможности доступно объяснить, что опять случилось с экономикой.
Еще два-три месяца назад вроде бы считалось, что кризис уже совсем закончился и теперь еще лет десять можно жить спокойно. И вдруг все заговорили о новой рецессии. Что происходит?
Формально рецессия фиксируется, когда два квартала подряд падают такие показатели, как объем промышленного производства, доходы и так далее. Соответственно, мы выходим из рецессии, когда два месяца подряд эти показатели растут. Поэтому формально из рецессии мы вышли еще в 2009 году.
Есть другой подход: кризис заканчивается, когда устраняются дисбалансы, которые к нему привели. С этой точки зрения кризис вообще не прекращался.
Если проводить медицинскую аналогию, то меры, которые предпринимали правительства, сбили температуру. После чего все решили, что человек выздоровел. А через некоторое время выяснилось, что воспаление никуда не делось, и температура снова повышается.
Кроме того, на самом деле кризиса было сразу два. Первый – это финансово-экономический, о котором все писали. А второй – это кризис государственного регулирования. Оказалось, что все те антикризисные меры, которые работали в прошлом – то есть снижение процентной ставки, бюджетное финансирование и так далее – теперь либо вообще не работают, либо работают плохо.
Уменьшить безработицу и сократить дефицит бюджета в США должен новый налог на американских богачей, заявил 19 сентября президент Барак Обама
И поскольку дисбалансы не были исправлены, экономику будет продолжать трясти.
О каких дисбалансах вы говорите?
Первый дисбаланс – между финансовым сектором и реальным сектором экономики. Не может финансовый сектор долгое время расти гораздо быстрее, чем реальная экономика. А в этот кризис мы столкнулись с поразительной вещью. Попробую объяснить: центральные банки во всех странах всегда внимательно наблюдали за инфляцией. И если рост цен ускорялся, они начинали принимать меры. Однако появление все новых и новых финансовых рынков оттягивало на себя все больше денег. В результате инфляция в реальном секторе большинства развитых стран была крайне низкой. Поэтому центробанки продолжали давать деньги банкам, а те, в свою очередь – вливать их в экономику. И все было хорошо.
Но что является обеспечением денег? Это активы. Формально все вливаемые в экономику кредиты этими активами были обеспечены. Проблема заключается в том, что их стоимость определяли так, как будто экономика будет расти всегда. Однако малейший сбой в экономике – и активы перестали стоить, и кредиты оказались не обеспеченными.
Вторая проблема – то, что мы уже не на словах, а на деле переживаем глобализацию. Это приводит к уже упомянутому выше кризису регулирования. Допустим, правительство США начинает стимулировать свою экономику – кредиты удешевляются, налоги снижаются, даже возвращают часть уже уплаченных налогов.
В теории все это должно стимулировать американскую экономику. На практике сегодня это стимулирует китайскую, индийскую и экономики других стран. Но не экономику США.
Что будет дальше с регулированием экономики?
Американская Федеральная резервная система хотела бы снизить курс американского доллара, облегчив этим положение должников в стране: дешевыми деньгами проще расплачиваться. Эта же мера позволила бы простимулировать американскую экономику, затруднив импорт и дав простор экспорту. Проблема в том, что многие страны, включая Китай, привязали курс своей валюты к доллару. Кроме того, упомянутые выше финансовые рынки, как только случаются какие-то неприятности, начинают психовать и скупать именно американские долговые обязательства. И этим не позволяют федеральной резервной системе выполнить свою работу. Поэтому эта мера не работает. Это означает, что скоординированной экономической политики в мире по-прежнему не будет.
Есть еще одна неприятная история, которая затрудняет регулирование. Итак, в экономиках США и Европы плохо. Однако когда крупнейшие компании этих стран публикуют отчетность – результаты очень хорошие. Откуда парадокс? Дело в том, что в период кризиса компании активно сокращали издержки – то есть увольняли персонал в Европе и США и переводили все большую долю деятельности в развивающиеся страны. А правительства все это время стимулировали их деятельность – облегчали кредиты, субсидировали и так далее. Но чью экономику правительства поддерживали в итоге?
За последний год благодаря продажам iPhone и iPad американская Apple получила прибыль в $23,6 млрд и стала самой дорогой компанией в мире
С началом кризиса много говорили о том, что теперь появится новый мировой порядок. Но он пока не очень вырисовывается. Хотели запретить офшоры – потому что в бюджетах стран с высоким уровнем жизни и высокими социальными тратами они пробивают огромную брешь. Закрыли офшоры? Нет, практически все они остались.
Второй пример – много говорили о том, что финансовому сектору больше нельзя позволить отрываться от реальной экономики. Поговорили и прекратили. Почему? Потому что мерой контроля стал бы налог на финансовые спекуляции – в США, Европе и так далее. Но кто этим будет заниматься в Гонконге, в Сингапуре и так далее? В результате работа финансовых центров в Нью-Йорке и Лондоне была бы ликвидирована или, по крайней мере, сильно усложнилась, а новые азиатские гиганты получили бы потрясающую фору.
Какие-то меры все же нащупываются. Например, решили увеличить квоту развивающихся стран БРИК в Международном валютном фонде и Всемирном банке. Но это маленький шажок.
А угрожающие новости со словом «дефолт» из Греции, Испании и других европейских стран – они к какому кризису относятся?
Это, конечно, тоже кризис регулирования. Вспомните, когда страны южной Европы перешли с национальных валют на евро, они избавились от валютных рисков при получении кредитов. Процентные ставки для этих стран резко упали. Оказалось, что брать взаймы необыкновенно дешево! Брали столько, что возникал вопрос, куда эти деньги потратить.
Потом начался кризис, и проценты по займам полезли вверх. В результате вся эта великолепная система финансирования госдолга провалилась. Чтобы расплатиться по займам с коротким сроком обращения, приходилось занимать все больше, а размещать новые бумаги приходилось со все большим дисконтом: то есть вы размещаете бумаги на 10 млрд евро, а в казну за них реально получаете уже не 9,5 млрд, а только 8 млрд. И возникла ситуация финансовой пирамиды.
И череда дефолтов действительно неизбежна?
В 100 раз вырос номинальный валовый продукт Китая, с тех пор как Дэн Сяопин начал рыночные реформы в 1978 году
Мне кажется, дефолтов другие страны не допустят. Потому что это будет мощнейший удар по банковской системе Европы, которая и скупала эти государственные векселя. Кроме того, в них же вложились и так называемые суверенные фонды, то есть фонды стран-экспортеров, которым нужно было где-то размещать свои доходы. Это и Китай, и Бразилия, и богатые страны Ближнего Востока, и мы, наверное, тоже. Удар будет слишком велик.
Но трясти будет долго. Потому что все перечисленные игроки страшно заинтересованы в том, чтобы риски сохранялись – а значит, доходность по этим государственным бумагам была высокой.
Вы уже второй раз в разных контекстах упоминаете Китай. А почему он до сих пор не тянет вверх всю мировую экономику?
Во-первых, хотя Китай очень сильно вырос и рос даже во время кризиса, пока китайская экономика все же слишком мала для такой роли. Не помню точные цифры, но это где-то около 10% от мировой экономики и меньше половины от американский.
Ухудшается ситуация не только с количеством, но и с качеством населения. Мы экспортируем образованных людей, а импортируем – гораздо менее подготовленных.
А насколько правы те, кто говорит, что России, чтобы ее экономика росла, уже просто не хватает людей в стране?
Это действительно проблема. Рост численности населения – это устойчивый генератор спроса на жилье, питание и много другое. Это еще и генератор доходов — и государственного бюджета, и самого населения. Поэтому наша нынешняя демография резко усложняет ситуацию в экономике. Кроме того, ухудшается ситуация не только с количеством, но и с качеством населения. Мы экспортируем образованных людей, а импортируем – гораздо менее подготовленных.
Проще говоря, гастарбайтеров.
Их можно называть как угодно, а тем временем 40-50 тысяч далеко не худших выпускников наших вузов каждый год уезжают за рубеж. И кто бы ни приезжал на их место, по уровню это будут другие люди.
А великий американский плавильный котел у нас не сработает?
Плавильный котел работал очень хорошо, пока шел процесс индустрилизации. Иммигранты приезжали, создавали промышленность, там же адаптировались и интегрировались в общество, поэтому ослаблялись этнические гетто. И американские профсоюзы – пусть коррумпированные и криминальные – здорово противостояли всем этим национальным общинам. Теперь же, напротив, идет процесс деиндустриализации. Приезжие занимаются какой-нибудь мелкой торговлей, защиту им обеспечивает община и религиозные объединения.
Россию на этом фоне по-прежнему не будет интересовать ничего, кроме стоимости барреля?
Судя по текущей тенденции, к сожалению, да. Все разговоры насчет модернизации остаются разговорами, а реально мы идем в противоположном направлении. И все же нет никаких оснований считать, что так будет всегда.
Многие сырьевые страны успешно модернизировали экономику, и я не думаю, что Россия настолько никчемная страна, что окажется исключением.
Разве бывали случаи, чтобы это удавалось сырьевой стране с авторитарным управлением?
Такой пример есть, и эта страна Россия. Дореволюционная Россия. Не просто авторитарная страна, но еще и страна с архаичными сословными привилегиями. Тем не менее, эта страна сумела создать свою авиационную и автомобильную промышленность и в целом успешно сокращала свою зависимость от сырья.
Прогнозы на будущее сейчас делать бесполезно?
Конечно, во время турбулентности точность прогнозов снижается особенно сильно. Однако не прогнозировать мы не можем – точно так же, как мы не можем не планировать поход за хлебом. «Тот, кто не думает о будущем, его лишается», — фраза писателя Джона Голсуорси, которую я очень люблю.
Решение о переносе повышения тарифов естественных монополий с 1 января на 1 июля 2012 не связано с предвыборной кампанией, заявил 12 сентября вице-премьер Игорь Шувалов.
И насколько определенными можно назвать прогнозы, по крайней мере, на будущий год?
В отношении России определённость прогноза довольно высока. Во второй половине 2012 года значительно повысится налоговая нагрузка – соответствующие законы к этому моменту вступят в силу. Кроме того, налоговая нагрузка начнет сдвигаться от предприятий к населению. Вырастут тарифы, что опять-таки ударит по населению. Нас ожидает снижение курса рубля – чтобы стимулировать несырьевой сектор. И это удовольствие тоже оплатит население, потому что будет рост инфляции.
Все это известно, с этим никто не спорит, различаются лишь количественные оценки. Понятно, зачем нужны эти непопулярные меры. Государству требуются деньги на дорогостоящие проекты – перевооружение армии, инфраструктурные проекты и замечательные спортивные шоу в Сочи.
Непонятно, во-первых, на каком внешнем фоне это все будет происходить. И во-вторых – в какой мере граждане и бизнес в России согласятся продолжать играть в эту игру.
Подпишитесь на нас в Telegram
