В начале 1990-х в Новосибирске работали около 50 негосударственных вузов. Сейчас остались три крупных, с десяток мелких учреждений, а также не поддающееся счёту количество филиалов, кроме того, в госвузах более половины студентов уже давно учатся на платной основе. Новосибирский гуманитарный институт (НГИ) среди негосударственных вузов стоит особняком. Он был открыт в начале 1990-х как университет, долгое время имел около 15 филиалов от Казахстана до Петропавловка-Камчатского, затем построил собственный комплекс зданий в самом центре Новосибирска. Ректор НГИ, глава Ассоциации негосударственных вузов Сибири Евгений Соколков рассказал корреспонденту журнала Status как сегодня чувствует себя отрасль, почему гуманитариев никогда не бывает много и какова экономически обоснованная стоимость обучения в высшей школе. Сиб.фм публикует материал.
Лёгкий вход
Читая историю вашего института, сложно отделаться от мысли, что несколько романтиков просто решили воплотить в жизнь свою мечту об идеальном вузе. Сначала вы придумали собственную методику образования, затем — по этим лекалам создали институт. Это близко к правде?
Да, это так и было.
С одной стороны — романтики, а с другой — безработные и, как говорится, «пострадавшие от КПСС».
Я и другие учредители вуза тогда были уволены со своих постов, и нам ничего не оставалось делать, как заняться тем, что мы умеем и хорошо делаем — образованием молодежи.
Первый университет на территории современной России — Кёнигсбергский университет «Альбертина», основанный в 1544 году
Я был замначальника военного училища и занимался разработкой новых учебных планов и программ для нашего и аналогичных учебных заведений. Этому была, в частности, посвящена моя кандидатская диссертация. Главная проблема была в том, что войска, которые защищают правопорядок, должны знать само право. Хотя тогда курсантам давали знания преподаватели в общеобразовательной школе основ начальной военной подготовки, а вот законодательству никто не учил. Эту проблему я профессионально и развивал в своих работах.
То есть тогда юристов ещё не было слишком много?
На самом деле специалистов гуманитарных профессий никогда не бывает много. Даже если человек с инженерным образованием вынужден руководить двумя-тремя специалистами, он уже становится менеджером, которому необходимы гуманитарные знания. С людьми элементарно нужно уметь разговаривать! Кроме того, никто никогда не считал: а инженеров у нас много или нет? Никто не знает. Но зато про избыток юристов и экономистов кричат все, кто только может. Более того, гуманитарные знания просто необходимы человеку для жизни, без этого он не может жить.
Я не могу представить жизни без книги, музыки, театра, да и самого человеческого общения.
Ещё в вашей истории поражает начало работы. В конце января 1992 года вы принимаете решение о создании вуза, а уже через две недели приказом всего лишь главы администрации Железнодорожного района решение утверждается, и вуз начинает работать. Это тогда каждый так просто мог заняться высшим образованием?
Да, тогда контора любой правовой формы могла стать вузом. Например, мы регистрировались как «Открытое акционерное общество» — то есть обычное предприятие, которое в качестве услуги «производит» образование, подготовку специалистов и выдаёт им свой диплом.
При этом вы в начале назывались университетом.
Да, мы замахнулись аж на университет. Но в 1993 году Виктор Черномырдин подписал постановление правительства РФ, согласно которому высшая школа делилась на 4 категории: университет, академия, институт, колледж. Это потянуло за собой требования к материальной базе, направлениям подготовки и так далее.
После начала вы стали открывать какое-то умопомрачительное количество филиалов. Это вам тогда было зачем?
Наша технология обучения позволяет набирать студентов в любом городе. Это проблемно-модульное обучение, при котором значительную часть работы студент выполняет самостоятельно, отрабатывает рабочие тетради с использованием научной и учебной литературы.
Поэтому мы могли предложить образовательные услуги, скажем, рыбаку на Камчатке, который в свободное время спокойно учился, оформлял работу и направлял на проверку в институт.
Что случилось с филиальной сетью потом?
Мы начали их потихоньку ликвидировать, потому что налоговики стали применять практику двойного налогообложения. То есть филиалы платили налоги по месту расположения, а затем и мы с этих же денег платили налоги в Новосибирске. Мы долго спорили и даже судились, начали применять другие меры давления. Деятельность просто стала невыгодной.
Но честно могу сказать, что два здания нашего института в Новосибирске, по сути, построены «вскладчину» нашими студентами и их родителями из всех существовавших тогда филиалов и города Новосибирска.
Сколько у вас тогда было студентов?
Около 10 тысяч человек. Поэтому мы и смогли построиться самостоятельно.
О государственных вузах
Существует такое мнение, что негосударственные вузы в своё время открылись в таком количестве потому, что, во-первых, у населения был отложенный спрос на высшее образование, а во-вторых, потому что государственные вузы оказались негибкими и не смогли вовремя на это отреагировать. Согласны?
В какой-то степени да. Но следует отметить, что педагогам высшей школы тогда не платили зарплату, а негосударственные вузы за счёт использования свободных денег населения смогли поддержать профессуру, пригласив их работать в негосударственных вузах. Это было хорошо, научность вузов и методику перенесли в негосударственный сектор образования.
Значит, если бы госвузы оказались более поворотливыми, негосударственные вузы не появились бы?
О бюрократизме в современной школе
Конечно, бюрократизм ещё советской школы был огромен. Если говорить о нашем городе, то здесь надо учитывать, что потребность в гуманитарном образовании была всегда, а в Новосибирске никто его не удовлетворял. Я бы сказал, что город в долгу перед гуманитариями. Что тогда было в Новосибирске на миллионный город? Педагогический институт и юридический филиал Томского госуниверситета. Всё! Но не все же хотели быть инженерами.
Да, но сегодня то государственные вузы учат по всем специальностям — от инженеров до журналистов.
Всё равно государственные вузы так и остались негибкими. Прежде всего потому, что они очень неэффективно тратят бюджетные средства.
Негосударственные вузы в 5-6 раз эффективнее расходуют заработанные деньги.
Пройдите по нашему институту, и вы увидите, что коридоры поскромнее, ничего лишнего, аудитории продуманы до мелочей и так далее. В государственных вузах такого нет. Кроме того, там работает огромное количество людей, которые просто неэффективны и должны быть уволены.
У нас на 100 студентов в 3-4 раза меньше бюрократов. Мы имеем оптимальное количество персонала: нужен преподаватель — я его нанимаю, не нужен — мы с ним расстаёмся. В государственном вузе дали ставку на год, и человек на ней сидит, иногда даже ничего не делая. А разлагаясь от безделья сам, он разлагает и окружающих.
Частные вузы: Новосибирский гуманитарный институт, Сибирский университет потребительской кооперации и Сибирская академия финансов и банковского дела
В Китае каждый варил чугун
Как в целом чувствует себя сегмент негосударственного высшего образования в Новосибирске?
Очень плохо. С одной стороны — демографическая яма. С другой — ужесточился контроль Министерства образования и науки за негосударственными вузами, а помощи никакой. Забывая, что вузы сами, за счёт населения создают материальную базу. Другое дело — учитывать, что создано, а если не создано, то почему?
Но вам же, например, дают бюджетные места. Это разве не помощь?
Да, но эти бюджетные места ставят нас в определённые рамки. Например, по нормативу одно бюджетное место стоит 74 тысячи рублей в год. И я не имею права назначать цену ниже для всех остальных студентов, хотя раньше мы могли маневрировать, снижать стоимость обучения. В то же время, если мы поднимем стоимость обучения, то к нам просто не пойдут, посчитав, что в госвузе это надёжнее под крылом государства. Мне непонятно, почему людям надо ограничивать учёбу? Неужели будет лучше, если они будут «болтаться», а высшее образование — это ещё и развитие личности, не только профессионализм.
Тогда зачем вам эти бюджетные места?
Мне они были не особенно нужны, но в Министерстве образования посчитали, что вуз сильный, собственная учебная база и его нужно как бы «поддержать».
Почему бы не отказаться?
А как откажешься? У нас всё добровольно-принудительно. Они дают немного, но этим привязывают меня к себе. Бюджетных денег у меня в год — около полутора миллионов рублей. Это примерно столько, сколько я плачу одних только налогов. А ещё есть разнообразные проверки и комиссии.
Например, в своём кабинете я специально не убираю противопожарные системы разных лет. Пять лет прошло — они вешают новые пожарные индикаторы, ещё через пять лет — опять новые. На весь институт на это я потрачу более полумиллиона рублей.
Другой пример — Роспотребнадзор.
Я заплатил 5 тысяч штрафа за то, что у меня не висит на институте вывеска о графике работы, как в ларьке.
Ещё один вопрос — инвалиды. Почему-то было решено, что любой вуз должен быть готов к обучению инвалидов. Но зачем это надо делать? Мы вынуждены делать пандусы, подъёмники, закупать специальную литературу и так далее — это миллионы рублей. Хотя ни одного инвалида у нас в институте нет. Не проще ли сделать специализированные государственные вузы — интернаты, это проще, надёжнее. А то как в 60-е годы, в Китае, каждый крестьянин варил чугун.
Если говорить о стоимости обучения, какова сейчас экономически оправданная цена для гуманитариев?
Для гуманитарного образования в Новосибирске — около 50-60 тысяч рублей в год. Техническое, конечно, стоит дороже, потому что там возникают вопросы с оснащением лабораториями и так далее.
Значит, если за журналистику или юриспруденцию предлагают платить 80-100 тысяч в год, это должно вызывать определённые вопросы об эффективности вуза?
Да, именно так. Более того, об этом говорят и руководители министерства. Они прекрасно понимают, как оптимизировать стоимость обучения в вузах — например, используя электронные средства обучения.
Экономика трудна
Я правильно понимаю, что, кроме СибУПК, который считается негосударственным вузом лишь формально, в Новосибирске всего три полноценных частных вуза?
Да, это так. Всё остальное — это что-то вроде домашнего обучения. Потому что специалист формируется в студенчестве, а оно, в свою очередь, возникает при коллективах свыше 100 человек и более.
Почему их так мало?
В самом начале пути в Новосибирске было 49 негосударственных вузов. Потом многие стали закрываться из-за нерентабельности. Сейчас у нас работают около 10 вузов с численностью студентов 100-150 человек, а остальное — филиалы, деятельность которых даже мне непонятна. Мы на съезде ректоров негосударственных вузов России проговаривали варианты объединения мелких вузов, всё дело за Министерством образования — в разработке модели слияния.
Думаю, что дело здесь прежде всего в экономической целесообразности. Если бы у меня сейчас был выбор, я не стал бы заниматься этой деятельностью. С каждым годом это всё сложнее и давно непривлекательно с точки зрения как экономики, так и реализации своих инновационных моделей.
Как бизнес частный вуз не является привлекательным делом?
Формально это вообще не бизнес.
Например, я собрал 100 миллионов в год, у меня не должно быть прибыли, я должен истратить все эти деньги в тот же год.
Если мы перебросим деньги на следующий год, то государство потребует с меня налог — 33 процента. Хотя эти деньги мы могли бы инвестировать в развитие той же образовательной деятельности. Но нет: сначала заплати налог, а потом вкладывай.
Более того, у меня нет возможности для коммерческого манёвра. Я не могу обучать студентов за разную стоимость, не могу лавировать в ценовом сегменте, не могу тратить деньги ни на что другое, кроме образования. Какой же это бизнес?
Вам, наверное, известно, что долгое время негосударственные вузы считались чем-то второстепенным, низкопробным. Как вас субъективно воспринимают сейчас коллеги из государственного сектора и образовательное сообщество в целом?
27 — проходной балл ЕГЭ по математике для поступления на экономический факультет НГИ
Раньше я это действительно чувствовал: нас считали выскочками и непрофессионалами. Мы стучались во все двери и доказывали, что тоже хорошо делаем свою работу. К сегодняшнему дню все смирились с тем, что негосударственные вузы не хуже остальных. Но именно смирились — и ничего больше. Медалей нам никто не даёт. Я построил с нуля два эти здания, создал, прямо скажем, неплохой гуманитарный вуз, разработал технологию проблемно-модульного обучения в вузе, имею более 30 лет педагогического стажа — и при этом к 60-летию мне отказались давать звание «Заслуженный деятель высшей школы». Хотя многие ректоры государственных вузов — не успеваешь оглянуться — уже гордятся всевозможными званиями и наградами. Поймите правильно, мне эти значки на пиджаке не нужны. Я просто говорю об отношении к людям, которые стремятся в жизни делать что-то полезное для Отечества, а их «бьют по рукам». Разве это государственный подход к делу?
Гениальность стандартизирована
Что такое технология проблемно-модульного обучения, которую вы положили в основу вашего института?
Это направление в образовании возникло в США, а в конце 1980-х годов его пытались внедрить в СССР в формате методики модульного обучения. Но тогда ничего не получилось.
В моей интерпретации это называлось «авторизованное обучение» — то есть обучение, когда студент становился соавтором своего образования, учился самостоятельно добывать знания и формировать себя как личность. В этой парадигме преподаватель становится тьютором или наставником, который «ведёт» студента по программе обучения.
НГИ как раз и начал работать по технологии авторизованного обучения, которое затем перешло в проблемно-модульное. Опыт работы в этом направлении у нас уже более 20 лет, и практика показывает, что иногда «слабые» выпускники школ добиваются неплохих результатов в практической деятельности.
Речь идёт об ориентировании на практику?
Строго говоря, высшая школа, да и общеобразовательная, уже давно должна формировать человека со знаниями, ориентированными на практику.
Знания, существующие просто для любования ими, которые воспевали Чехов или Толстой, больше не нужны.
Сейчас необходимы конкретные умения, которые пригодятся человеку в жизни.
А высшая школа должна учить методологии научного познания, попросту говоря, должна учить учиться, превращать теоретические знания в практические и прививать основы, как «переучиваться» на родственные с образованием профессии.
То, что она это должна, никто и не спорит. А как это реализовано на практике?
В основе конкретной программы проблемно-модульного обучения — рабочие тетради, которые студенты должны заполнить самостоятельно, консультируясь с преподавателями и изучая научную литературу. Кроме того, преподаватель «ведёт» студента к практическому применению знаний через семинарские групповые занятия, круглые столы, деловые игры и т. д.
Для этого вам нужны едва ли не гениальные преподаватели.
Преподаватель может и не быть «гениальным», но у него есть поддержка в виде разработанных проблемно-модульных курсов, т. е. рабочих тетрадей, которые будут служить для него «костылями» в профессиональной подготовке. В этом смысле «гениальность» у нас стандартизирована. Хотя, конечно, я не могу не признать, что наши вузы сегодня трансформируют устаревшие знания, а их задача — ориентировать будущих специалистов на новейшие инновационные знания и умения.
Это вы сейчас какие вузы имеете в виду?
Все. В том числе отчасти и наш. Но гуманитарные знания отличаются от технических тем, что мы должны беспрекословно соблюдать генезис развития мысли. То есть и в старых знаниях мы найдём правильные толкования современного социально-экономического развития общества. Мысль человечества не прерывается, она всегда работает. Гераклит, например, сейчас устарел или нет? Конечно, нет, ведь человек как социальное существо несильно изменился.
Подпишитесь на нас в Telegram
