02.11.2021 12:40
«Трудовая школа» в Сибири: что сделали с образованием в 20-е годы
Фото с сайта bestlj.ru
После Октябрьской революции в отечественном образовании начались невиданные реформы. Одни называли это «новаторским беспределом», другие — стремлением превратить школу в «орудие коммунистического воспитания масс».
В 1918 году при Новониколаевском Совете рабочих и солдатских депутатов был создан комиссариат по народному образованию, который приступил к строительству «свободной демократической школы». В течение месяца он упразднил приготовительные классы и школы для поступления в среднюю школу, отменил экзамены для перехода в следующий класс, ликвидировал частные школы и плату за обучение. Все церковно-приходские школы преобразовали в общеобразовательные учебные заведения.
В Ново-Николаевске имелось три школы такого типа: церковно-приходское училище, старообрядческое училище и мусульманская школа, которые к концу учебного года стали начальными школами обычного типа.
Преподавание вероучений в школах не допускалось, но проведение этого декрета в жизнь в школах Ново-Николаевска встретило сопротивление части учителей и родителей.
В марте 1918 года в первой женской гимназии педсовет не принял решение об отмене экзаменов по закону Божьему. Более того, этот предмет значился в учебных планах и на следующий год. «Закон Божий. Этот предмет должен рассматриваться не как учебный предмет, а как воспитательный, и посещение этих уроков не должно быть обязательным», — говорилось в документе.
Были организованы национальные начальные школы: мусульманская (татарская), польская, литовская, латышская. Планировали ввести принцип совместного обучения мальчиков и девочек. Выдвигался вопрос о том, чтобы физический труд занял подобающее место в школе, но не в виде учебного предмета, а в качестве обязательной «повинности», возлагаемой на учащихся: поддержание чистоты в школе, мелкий ремонт, приготовление завтраков и обедов, ведение молочного хозяйства. Это было сделано чуть позже.
Нововведения с трудом приживались в школе. Учительство раскололось. Часть пошла за большевиками, другая часть категорически не хотела принимать новую школу. Правление Западно-Сибирского областного союза учителей приняло в январе 1918 года постановление — не признавать власти Луначарского, первого народного комиссара по просвещению.
Когда в Сибири установилась власть Колчака, в школах были восстановлены старые порядки, прежние программы и учебники. Только учиться стало негде: 27 февраля 1919 года занятия в школах города были прекращены, а школьные помещения заняты под постой новобранцев. Учеников перевели в следующие классы без экзаменов.
В Сибири все школы с начала 1920 года были преобразованы в единые трудовые школы первой и второй ступени; балловая система отметок была отменена; запрещались вступительные, переводные и выпускные экзамены; перевод из младших групп в старшие рекомендовалось производить на основании постановления школьного совета. Также отменялись домашние задания; функции по управлению школой были возложены на школьные советы; школы-семилетки, расположенные при фабриках и заводах, превращались в фабрично-заводские семилетки (ФЗС), а находившиеся в сельской местности — в школы крестьянской молодежи (ШКМ).
Особое место занимали вопросы дисциплины учащихся. В то время считалось, что сознательная дисциплина привьётся детям сама по себе, так как в советской школе ликвидированы социальные корни недисциплинированности. Устав единой трудовой школы (1925 г.) отменял вообще всякие наказания. Ещё в 1927 году в центральном журнале «На путях к новой школе» можно было встретить статьи, в которых осуждалось «даже повышение голоса, даже недовольное лицо учителя». Однако рядовые учителя жаловались, что на практике вопрос о дисциплине был очень сложным. Решено было начать активно воспитывать сознательную дисциплину.
Обязательного для всех школ страны учебного плана в те годы не было. Полная свобода творчества и инициативы! Но СибОНО ещё в 1921 году создал примерные учебные планы для школ Сибири. В 1922 году научно-методической секцией ГУСа под руководством Крупской были разработаны новые обязательные учебные программы. Они получили название «комплексных», или «гусовских». Предметы не чередовались, как раньше – учебный материал располагался не в присущей данному предмету системе, а по трём вертикальным колонкам: «природа и человек», «труд», «общество». Учитель должен был между делом закрепить знания по письму, чтению, арифметике. На деле это оказалось очень трудно.
Например, в пятом классе одна из комплексных тем для всех предметов была «Огород». В программе ботаники — «Овощные растения». Учительница повела детей на Центральный рынок, чтобы они запомнили внешний вид овощей. Торговки испугались ребят, стали их прогонять. Затем весь класс отправился в огород к родителям одного мальчика, посмотреть, как растут растения. На уроке арифметики все решали «огородные» примеры — считали овощи. На русском языке писали диктанты, содержащие названия разных овощей.
Или взять урок на тему «Печь». Учитель решил содержание темы увязать с обучением счёту. Вначале он выяснил, что дети знают о печке, затем показал им классическую печь-голландку. Далее все дружно считали кирпичи по вертикали и горизонтали.
Учителя подняли коллегу на смех, но откуда ему было знать, как увязывать темы «комплекса» и формальные знания. В результате такого обучения школьники не умели считать и писать. Некоторые педагоги за основу брали «формальные знания» и учили детей по старым учебникам. В 1924–1925 году по программам ГУСа вели работу только 5-10 процентов школ Сибири. Сибирские методисты к «гусовским программам» подошли творчески и разработали свой «сибвариант», в котором учебный материал разложили не по колонкам, а в традиционном порядке. В 1926 году новые варианты комплексных программ уже допускали предметное преподавание русского языка и арифметики.
В 20-е годы большой популярностью пользовалось краеведение. Оно считалось источником знаний. Ребят возили на фабрики, заводы, в колхозы. Краеведение трактовалось как универсальная, самая эффективная форма организации обучения. Однако со временем в педагогических журналах определили подлинное место краеведения в школьной системе обучения: «Нельзя придавать краеведению «самодовлеющее значение» и «выращивать из ребят маленьких краеведов, мысль и знания которых не выходят за пределы своего уезда, — краеведение играет служебную роль».
До Сибири докатился и американский метод обучения чтению — метод «целевых слов». Это поветрие охватило почти всех учителей начальной школы. Известный учитель из Алтайского края Адриан Топоров не поверил в «чудотворность» метода и не побоялся открыто высказаться об этом на губернском съезде учителей. Его пообещали уволить, но он сумел доказать свою правоту. Первоклассники Топорова по «звуковке» читали и писали гораздо лучше. Метод «целевых слов» применялся в советских школах с 1917 по 1931 год. Затем он был осужден как порочный постановлением ЦК ВКП(б).
В середине 20-х годов осваивался и новый метод обучения «Дальтон-план». Это свободное расписание и бригадные занятия («весёлый разговор»). По новой методике учащиеся делились на бригады по 6-7 человек и самостоятельно изучали отдельные вопросы по теме урока. Заканчивалось изучение темы под диктовку бригадира краткой записью в тетради. Роль учителя сводилась к наблюдению за работой и дисциплиной учеников. Затем учитель проверял запись бригады и ставил всем одинаковые оценки. Знания учеников персонально не оценивались, что вело к уравниловке. Одна из учительниц вспоминала, что дети материал не понимали, а просто переписывали учебник.
Но на этом эксперименты в школьном образовании не закончились. В 1929 году Наркомпрос издал учебные программы, которые получили название комплексно-проектных. Мало того что дети занимались самообслуживанием: кололи дрова, топили печи, ремонтировали школы, нередко вредя своему здоровью, потому что труд этот был для них непосильный, теперь их решили отправить на производство. Например, на школьном собрании выдвигался проект: «За поднятие животноводства в коммуне». Тут же озвучивались групповые проекты: «Организуем работу по уходу за птицами», «Разведём кроликов», «Окажем помощь в уходе за овцами» и т.д. Дети разбивались на бригады и трудились. С выполнением проектов увязывались занятия по русскому языку, арифметике и другим предметам. В заключение — собрание с отчетом и оценкой этой работы. Естественно, занятия по чтению, письму, счёту проводились непостоянно.
Школы прикреплялись к колхозам, совхозам, заводам. Вот как проходили занятия в ФЗС при заводе «Труд». «...Школа опустела, уроки в ней почти не проводились. Учителя не умели и не могли заниматься с учащимися непосредственно в цехах. Они оставляли ребят на заводе, а сами являлись в школу или уходили домой, возмущаясь срывом уроков и учебных планов... В литейном цехе толпился целый класс. С ребятами находился учитель труда, но занять детей ему было нечем. Школьникам никто ничего не объяснял, они ничего не поняли в процессе литья, лишь попортили опоки ногами. Затем мы побывали в бухгалтерии, где целый класс пытался слушать объяснения бухгалтера, как вести конторские книги...» От такого трудового обучения проку было мало. Детей пришлось вернуть в школу.
Старые учебники дореволюционной школы были выброшены на свалку истории. Что же появилось взамен? Как ни странно, но некоторые руководители народного образования считали, что учебник советской школе не нужен вообще. Так, например, Коллегия отдела реформы школ находила необходимым «изгнать учебники из школ», рекомендовала каждой школе обзавестись библиотечкой, которой могли бы пользоваться как учителя, так и учащиеся. Инспектор СибОНО Смирнов утверждал, что «учебники в школе не нужны. Они только могут погубить новую школу, извратить ее основную идею — учить жизни». Такой же точки зрения придерживался педагог Сорокин, который говорил, что «самым лучшим выходом из положения было бы отсутствие какого бы то ни было учебника. Ведь учебник как таковой — зло. Изучение природы, труда и общества должно производиться непосредственно при помощи учителя. Такое изучение даст ученику гораздо больше, чем любой учебник».
Однако без учебника всё же обойтись не смогли. В 1922 году Сибирское книжное издательство выпустило в свет первый учебник «Букварь для детей». В 1924 году он вышел в переработанном виде под названием «Мы в школе». Главное внимание при составлении новых учебников обращалось на идейно-политическую направленность их содержания, на отражение в них трудовой деятельности людей. Детям разъясняли, кто такие рабочие и крестьяне, что они сделали для революции, учащиеся знакомились с понятиями: «партия», «комсомол», «пионеры».
В 30-е годы начались новые изменения в школьной политике. Но об этом в следующий раз.