Каким образом в селе на Алтае оказались камни из зеркал, светящиеся деревья и электронный костёр и почему на это приезжают смотреть из столиц — в репортаже журналиста Сиб.фм с фестиваля цифрового искусства REART.

Самый слабый сигнал мобильной связи пропадает задолго до въезда на территорию. Никаких уведомлений и даже звонков. Полностью чистый экран и «Нет сети» в верхнем углу.

— Digital — история, которая не зависит от того, есть ли у тебя интернет. Мы можем привезти её куда угодно, и она будет работать, — рассказывает Маргарита Морева, куратор фестиваля.

— Вся эта выставка — весёлое путешествие по Алтаю. Тут как в компьютерных играх из детства: бредёшь по ландшафту, а по дороге встречаются объекты, ведущие к главной миссии.

Мы спускаемся по запылённой от резких порывов ветра дороге. Вдруг взгляд запутывается в густой траве — она отражается в гладкой поверхности камней.

— Большинство арт-объектов здесь сделаны из зеркал и стёкол: чтобы отражать природу, сливаться с ней, — говорит Маргарита.

Поймать своё отражение целиком не удаётся ни в одном из них: каждый фрагмент выхватывает только определённый кусочек тела, движения или пейзажа.

Мы долго рассматриваем, как рассыпаются собственные отражения, а потом сворачиваем вглубь, ближе к берегу.

Солнце сверкает в пенящихся волнах Катуни так, что смотреть получается только прищурившись. Я поднимаю с земли тяжёлую искрящуюся призму и несколько раз поворачиваю под разными углами: тогда солнечные лучи наконец ловятся нужным образом. Они преломляются в радужные переливы и падают на укреплённые среди корней деревьев круглые фонари. Тут же вверх уносится тонкие чистый перезвон.

—Инсталляция «Солнечные зайчики» работает так: направляешь свет на светоотражатель — появляется звук. Можно услышать, как природа говорит с человеком, — объясняет Маргарита, поддерживая призму с другой стороны.

Мы долго идём мимо больших палаток: какие-то плотно застёгнуты, а некоторые наоборот — открыты так, чтобы впустить внутрь максимум холодного чистого воздуха. Фестиваль проходит на территории глэмпинга неподалёку от села Ороктой: его построили недавно, но все пентхаусы уже заняты.

Ещё пара минут ходьбы, и шум бурлящей воды нарастает с каждым шагом.

Водопад массивными потоками срывается вниз, разбиваясь в холодный прозрачный ручей. Брызги летят на острые камни, траву и круглые зеркала, вмонтированные прямо в гору. Все они разного диаметра, и снова ни в одном не выходит поймать своё отражение полностью. Зато вода, галька и уже начавшая желтеть листва всегда остаются внутри зеркальных кругов — и тело будто становится их неотрывной частью.

— Не нужно искать себя отдельно от природы и мира, — повышает голос Маргарита, перекрикивая шум волн.

— Мы всегда так стараемся найти только собственное отражение, совсем забывая, что и мы сами — тоже отражения всего, что вокруг.

Ещё несколько подъёмов, тропинка шириной в ладонь, хрустяще скользкий песок, и мы приходим на одну из возвышающихся над Катунью точек. Здесь по обе стороны — тёмно-серые горы, а внизу — бирюзово-изумрудная вода с белоснежными всполохами волн.

В «ванночках» между скалами неспешно скользят по воде несколько уток — кислотно розовых, синих, жёлтых и салатовых цветов. Маргарита смеётся, рассказывая, что перед началом фестиваля нескольких отвязали и унесли.

— Казалось бы, кому вообще сдались пластмассовые утки? Но пришлось срочно покупать и красить новых! Всё-таки для нас это в первую очередь музейное пространство, к которому мы относимся очень бережно, и каждый объект здесь был сделан с душой и любовью, — говорит она.

Мы возвращаемся на веранду, чтобы встретиться с остальной командой фестиваля.

Там уже составлены несколько запрограммированных панелей, точки на которых светятся множеством оттенков жёлтого, оранжевого и красного.

— Электронный костёр?, — спрашиваю я у Маргариты, которая остановилась за моим плечом.

— И собирает всех вокруг себя прямо как настоящий, — кивает она.

— А ещё он может превратиться в водопад и получить новый смысл. Тут все объекты подлежат бесконечному апсайклингу: используя предметы, которые уже есть, мы создаём из них абсолютно новое.

После ужина и разговора рядом с digital-костром мы выдвигаемся к тем инсталляциям, которые рассчитаны на тёмное время суток. Минут пять мы просто поднимаемся на один из самых крутых склонов. Лучи телефонных фонариков почти полностью рассеиваются в темноте. Прохлада узнаётся мурашками по коже и запахом ночного неба. Наконец вдалеке виднеется плавное свечение.

Рассеянный розовый свет становится насыщеннее и интенсивнее с каждым шагом. Мерцание выхватывает окно и дверной проём заброшенного дома. Он стоит посреди огромного пространства, в котором нет больше ничего, кроме дикого разнотравья и гор вдалеке.

Вяжущий и горький запах полыни ощущается за несколько метров. Свежесрезанные стебли уложены плотным ковром по всему земляному полу заброшенного дома. Между ними «утоплены» струящиеся светильники. Если перебирать их руками, разноцветные всполохи словно раскачивают пространство внутри.

— Замечала, как много самого важного происходит в темноте?

Главное — вовремя и правильно подсветить, — понижая голос до шёпота, делится Маргарита, пока мы погружаем пальцы в светящиеся «стебли» светильников.

Холодный ветер, иногда залетающий в пустой дверной проём, взбрасывает срезанную траву под ногами.

Мы медленно спускаемся назад, к деревянному настилу. Доски мягко подсвечиваются маленькими лампочками, натянутыми вдоль тропинок.

Через несколько минут кромешной тишины вдалеке появляются бледно-зелёные точки. Их мягкое неоновое свечение совсем не выбивается из ночной темноты. Когда мы подходим ближе, видно: ровные пятна расположились на стволах.

Начинаю мысленно соединять их линиями, как в детской раскраске — и лес становится похож на небо, где каждый может собрать собственное созвездие.

Время от времени деревья и нас окатывает сиреневым, бледно-голубым и бирюзовым цветом: так настроены фонари, освещающие эту инсталляцию каждую ночь.

— Здесь ты отпускаешь все свои внутренние истории, — шёпотом рассказывает Маргарита.

— Смотришь на эти горы и реки — и перестаёшь творить из себя, а начинаешь использовать для вдохновения весь мир вокруг.

Мы долго стоит в неоновом свете, а где-то наверху медленно затягивается дымкой полная луна.