Новосибирский бездомный рассказал, почему остался без крыши над головой после двух лет работы на вахте и где ему удалось найти поддержку.

У Кости выгоревшие на солнце волосы, до прозрачного голубые глаза и лицо в ещё заживающих ссадинах. Он медленно растирает обветренные пальцы, сцепленные в замок на крепко сколоченной столешнице. Своей историей мужчина делится отрывисто, тихо и словно наотмашь.

Косте 36, а в Епархиальном комплексном центре социального обслуживания граждан в Восточном посёлке он живёт около недели. За это время мужчина не успел запомнить по именам всех жильцов, которых сейчас около 50 человек — большую часть времени многие находятся на работе, в том числе и посуточной, но с некоторыми всё же подружился. Через несколько дней он уже будет в общежитии одного из местных заводов, а до отъезда из ЕКЦ занимается уборкой и ремонтом.

«По хозяйству здесь, и чистоту поддерживаю — знаете, всё как в деревне», — смеётся он.

Недавно Костя вернулся с севера страны — несколько лет работал на вахте в 500 километрах от Нижневартовска.

«Там [минус] 50-56 [градусов] зимой: отработку с трактора сливаешь, а через три часа её можно как тортик отрезать», —

рассказывает мужчина.

Он провёл там два года, а потом приехал обратно в Новосибирск. К этому моменту оказалось, что у мужчины больше нет городской прописки: сестра выписала его из квартиры — жилплощадь принадлежала ей, но жили там всей семьёй, вместе с ещё двумя братьями.

Костя не отрицает: одной из причин стало и то, что за время жизни на севере он не оплачивал свою часть за квартиру в Новосибирске.

«Я когда уезжал работать — не платил, хотя по закону вроде как надо было. А у сестры же ещё муж и дети, вот и выписала нас всех — сначала меня, потом остальных братьев», —

рассказал мужчина.

Тем не менее, в родной город Костя вернулся не с пустыми руками: с собой он привёз накопленные за время работы 370 тысяч. Деньги закончились две недели спустя после возвращения. Основной статьёй расходов стала купленная для одного из младших братьев машина. На оставшиеся получилось приобрести ему же новый телефон и оплатить аренду комнаты, но как только и последние средства подошли к концу, Костю попросили «освободить помещение».

«Куда идти? Пошёл в церковь на Учительской, а оттуда уже сюда направили. Иногда, знаете, чужой человек ближе, чем родной», — машет рукой в сторону залитой солнцем лужайки мужчина.

На его движение легко вскидывает голову собака, которая спит рядом с будкой неподалёку. Животное тоже когда-то было бездомным — его принесли и оставили с улицы за забором, который отделяет территорию ЕКЦ от близлежащих жилых домов.

Теперь же пёс — охранник полноценный житель соццентра с собственным «домом», выкрашенным в цвета российского флага.

Территорию ЕКЦ он делит с Василием — вальяжным котом с янтарными глазами, который не допускает появления ни одной мыши или крысы в любом из уголков центра.

«Иногда говорю себе: Костя, до плинтуса уже упал, главное не упасть ниже колодезной крышки. За себя не сильно переживаю — руки, ноги, голова есть, выкарабкаюсь. Пусть у них всё хорошо будет», —

продолжает Костя, и загоревшая кожа в уголках глаз собирается светлыми морщинками.

Сейчас он общается только с двоюродной сестрой — офицером и начальником охраны Новосибирского авиационного завода, которая и помогла мужчине устроиться на новое место и получить комнату в общежитии. Именно туда Костя и собирается переехать в ближайшие дни.

Мужчина рассказал, что по первому образованию он — педагог по классу баяна, и раньше преподавал в детской музыкальной школе № 3.

«Ну а потом тюрьма, и таких уже «не берут в космонавты», сами знаете. Никто ведь не поймёт, как так может быть: освободился и детей пришёл учить», —

пожимает плечами Костя и впервые отворачивается в сторону.

11 лет назад мужчину осудили за угон — тогда ему было 25. Он был не единственным человеком в той украденной машине, но к ответственности рука закона привела только его.

«Ладно бы просто покатались и бросили — так мы пьяные в мусорные баки на ней въехали... Покуралесили тогда, да. Давно это было, и слава богу», — снова растирает словно замёрзшие пальцы Костя, хотя даже ветер напитан солнечным теплом.

После освобождения мужчина выучился на тракториста-экскаваторщика в Куйбышевском сельскохозяйственном техникуме, а потом и в Новосибирском электротехническом колледже сразу по двум направлениям: на слесаря-электрика и электросварщика.

«За что ни возьмусь — всё нормально получается», — уверен он.

«Не получилось» пока только с семьёй, хотя когда-то Костя уже и был женат: его супругой стала офицер внутренней службы со званием старшего прапорщика и крепким ударом.

«Помню, я как-то пьяный домой пришёл — так она мне с порога бах в грудак. Утром спрашивает: «Помнишь, чего ночью делал?», отвечаю: «Не-а» — ну и ещё раз получил. После этого когда выпивал, то ночевать всегда к соседу сверху ходил».

С женой Костя развёлся ещё до отъезда на вахту в Нижневартовске. Он не называет причину расставания, а на вопрос о детях только снова опускает глаза.

«Детей не успел, не получилось... Наверное, уже и не будет», —

вздыхает мужчина и еле заметно ссутуливает плечи.

Костя не говорит о будущем пространно — лишь делится, что пока планирует оставаться в пределах Новосибирска и области.

«На севере, конечно, хорошо платят, но где родился, там и пригодился», — считает он.

Несмотря на то, что за помощью Костя целенаправленно пришёл в церковь, он всё ещё не определился до конца, какого рода его вера. В том числе и поэтому он не стал приходить на богослужения, которые в Епархиальном комплексном центре соцобслуживания проходят несколько раз в неделю: кроме социального работника, психолога и врача, в ЕКЦ регулярно приходит и священник.

«Господь нам дал эту жизнь как испытание, чтобы там легче было — я так думаю. А «Верю-не верю», не знаю ещё. Знаю только, что здесь, в этом мире, всё точно не зря», —

говорит мужчина.

Комнату, в которой его разместили работники ЕКЦ, он делит с четырьмя соседями.

Ещё четыре койко-места пока пустуют, несмотря на то, что некоторые люди остаются в центре на протяжении многих лет. Именно они поддерживают бесперебойное функционирование Епархиального комплексного центра, который существует в режиме самообеспечения.

«Меня здесь хорошо приняли — три раза кормят, ни разу не бьют. Вы бы знали, какой тут борщ наваристый дают, а на завтрак — каша манная с маслом!», — смеётся мужчина, всем лицом выдавая довольную прищуринку.

На прощание Костя ещё раз протягивает ладонь для рукопожатия — теперь уже он делает это первым, как бы отвечая на моё приветствие в начале разговора.

— Пусть у вас всю жизнь будет только белая полоса, — щурится от солнца мужчина.

— Может, она и не полосатая вовсе, жизнь-то?

— А мы же сами себе всё строим, — говорит Костя чуть громче обычного и снова улыбается, — легко и спокойно.