сегодня
29 марта, 13:33
пробки
7/10
курсы валют
usd 92.26 | eur 99.70
сегодня
29 марта, 13:33
пробки
7/10
курсы валют
usd 92.26 | eur 99.70

Охота на провокатора

Фотография из архива краеведческого музея Новосибирска

В еженедельной рубрике «Читальный зал» Сиб.фм продолжает публикацию книги Алексея Кретинина «Новониколаевск — Новосибирск: одна судьба на двоих». После февральской революции в Новониколаевске, как и во всей России, началась «охота на ведьм». О том, как в городе искали и находили провокаторов и двойных агентов — в очередной главе книги.

При всякой смене власти происходит абсолютно одинаковый процесс — выявление и наказание тех, кто служил «старой власти», и тех, кто ей «прислуживал».

И если с первыми всё было ясно, то ярлык «прислужников» становился удобным камешком в «политический огород» соперников в борьбе за новую власть. Новониколаевск после Февральской революции 1917 года не был исключением.

Для начала разобрались с полицмейстером Бухартовским. Он, правда, заявил членам Комитета общественной безопасности (КОБ), созданного в городе после февраля, что «будет подчиняться новой власти так же, как подчинялся старой», но ему это слабо помогло.

Бухартовский в итоге был разжалован в солдаты и направлен на фронт, в действующую армию. 6 марта 1917 года была ликвидирована городская жандармерия, захвачен и вывезен в помещение Городской Думы (Краеведческий музей) архив.

Газеты сообщали, что на подводы грузили «три тюка бумаг». Чины жандармерии были обезоружены и переданы воинскому начальнику для призыва в армию. Той же участи подвергся и оказавшийся, на свою беду, в городе начальник жандармского управления Омской железной дороги Шмидт — разжалован, отправлен на фронт. Туда же последовали и начальник жандармского управления подполковник Гофман и начальник местного жандармского отделения подполковник Лагода.

Впрочем, большой подмоги русской армии это внезапное «пополнение» не оказало — всего, по сообщениям городских газет, было арестовано 15 жандармских чинов.

Как местных, так и оказавшихся в городе по делам сотрудников иногородних управлений. Арестовали городовых, весь состав полиции, служащих уголовного сыскного отдела. У жандармов и полицейских было отобрано в общей сложности 87 револьверов, 80 полицейских шашек, 50 — офицерских и 386 патронов.

Созданная КОБом специальная комиссия по разборке жандармского архива немедленно приступила к работе.

Фото Охота на провокатора 2
По революционной терминологии, всякое лицо, доставляющее сведения правительству, есть провокатор. Пётр Столыпин

Уже 8 марта газета «Голос Сибири» писала, что «в архиве довольно много интересного материала. Особенно интересен доклад, составленный в сентябре 1916 года, о разных учреждениях, лицах, их направлениях. Имеется также характеристика членов городской управы».

Но комиссию, конечно, больше интересовало, не «что» писали, а «кто» писал. Все силы брошены были на выявление «провокаторов». Хотя, если быть точным, то «провокатор» — это человек, подстрекающий к противоправным действиям. Которыми борьба со «старым» режимом для «новой» власти по всей логике ну никак не могла выглядеть «противозаконной». Но слово «провокатор» — хлёсткое, обидное, и, хотя речь шла о выявлении секретных осведомителей жандармерии, именно этот термин применялся ко всем.

Сами «выявляемые», кстати, в своей деятельности по наблюдению за политически неблагонадёжными лицами ничего зазорного не видели.

«12 марта, например, — писали газеты, — явился в Совдеп один из бывших слуг жандармерии и заявил, что в настоящее время находится в критическом положении, так как лишён работы». В его задачу входило наблюдение сразу за тремя местными эсдеками — Дрониным, Дьяковым и бывшим членом ЦК РСДРП Рожковым.

История, к сожалению, умалчивает — трудоустроил ли Совдеп бывшего филера и куда именно.

18 марта в Томске был арестован «небезызвестный в новониколаевских эсеровских и эсдековских кругах провокатор Цветков. Он занимался исключительно выуживанием эсдеков».

По результатам начала разборки жандармского архива выяснилось, что платным агентом охранки был и известный в Новониколаевске эсдек Ефим Крутиков. По воспоминаниям старого большевика Александра Галунова, он, «для того чтобы завоевать доверие рабочих, нередко выступал с речами на митингах и собраниях, призывал к борьбе против самодержавия. А исподтишка делал своё мерзкое дело: выслеживал и выдавал полиции наиболее активных революционеров».

Фото Охота на провокатора 3
Азеф, один из руководителей партии эсеров и секретный сотрудник департамента полиции, после революции зарабатывал в Берлине производством корсетов

К моменту разоблачения Крутиков уже был в Омске, причём — в числе членов Омского Совдепа от тех же эсдеков.

После получения в Омске известий о нём из Новониколаевска, Крутиков скрылся «в направлении Барнаула». Интересные отношения в среде новониколаевских подпольщиков позволяет представить себе докладная жандармского ротмистра, который ещё в 1914 году писал про своего агента Крутикова, что он «никаким доверием среди партийных не пользуется и страшно опустился: начал пьянствовать и даже дошёл до того, что у кого-то из своих товарищей украл часы».

Две примечательные вещи. Редкая осведомлённость жандармерии о частной жизни Крутикова показывает, что в среде эсдеков в своём сотрудничестве с органами власти он был не одинок. И второе — об уровне жизни подпольщиков 1914 года. Часы тогда — это, примерно, как «мерс» сегодня. Но чтобы украсть — его как минимум надо до этого иметь в наличии.

Начались выборы в новые органы городской власти — в Городское народное собрание, а потом и в Городскую Думу. И взаимные обвинения в «провокаторстве» и «уголовщине» стали весомыми аргументами в межпартийной предвыборной борьбе.

Социалисты-федералисты («областники») со страниц своей газеты «Свободная Сибирь» задали «наивные» вопросы — почему руководители местных эсдеков, меньшевики Владислав Герман-Каменский (председатель городского Совдепа) и Алексей Зарембо-Гастев (редактор «Голоса Сибири») носят двойные фамилии? Не связано ли это с тем, что они, по слухам, обвинялись в уголовных преступлениях?

В ответ «Голос Сибири» назвал «областников» из «Свободной Сибири» «литературными проходимцами» и «бывшими приспешниками охранки», а редактора газеты Матвея Забиранника — платным агентом царской жандармерии. После чего «Голос Сибири» долго печатал письма известных деятелей (в том числе лидера партии эсеров и министра Временного правительства Виктора Чернова) в защиту своих «обиженных», а про Забиранника «сквозь зубы» сообщил в конце мая 1917 года, что все обвинения в его адрес в сотрудничестве с жандармерией опровергнуты.

Да и все обвинения в «сотрудничестве с охранкой» базировались только на том, что «областники» опубликовали буквально перед Февральской революцией список сотрудников «Голоса Сибири».

В чём состоял криминал при публикации фамилий сотрудников абсолютно легально выходящей газеты — непонятно. Но ярлык «приспешников охранки» в революционные дни действовал убийственно.

Разборка жандармского архива, судя по всему, велась по принципу «что сверху лежит». «Сверху», кроме документов о Крутикове, попались и бумаги о сотрудничавших с жандармским отделением служащих местной почтовой конторы. Начальника конторы Трудолюбова даже арестовали, причём «дело» его рассматривало даже Городское народное собрание. Изъятые у почтового начальника 200 рублей стали предметом яростных споров.

10 тысяч секретных сотрудников числилось в период с 1880 по 1917 год в архивах Департамента полиции

На вариант пустить их на «народные нужды», эсдек Романов предложил потратить эти деньги «туда, куда пошли те 30 сребренников, за которые был продан Христос». Вообще-то, по Библии, Иуда вернул те деньги «первосвященникам и старейшинам», которые затем «купили на них землю горшечника для погребения странников» («От Матфея», гл. 27, ст. 3, 7). Горшечников в Новониколаевске не было, а Романов, первый председатель большевистского Совдепа города, убитый в декабре 1919 года, был похоронен в братской могиле в Сквере Героев революции.

На месте бывших торговых рядов. «Посему и называется земля та „землею крови“ до сего дня» («От Матфея», гл. 27, ст. 8).

Жандармский архив был украден «неизвестными» из здания Городской Думы после того, как власть в городе перешла к Совдепу. Вместе с архивом, как сообщали газеты, пропало и «несколько фунтов листового табаку». Очень большая по тем временам ценность.

Интересно, кто покуривал этот табак перед печкой, в которой догорал тот архив — расписки, донесения, фотографии? Это же только «рукописи не горят», а подобный компромат — легко. А жаль.

Неважно, кто и на кого «стучал», но история города с утратой архива сильно обеднела.

Загрузка...