Может быть, кто-нибудь помнит такого телеведущего — Василия Стрельникова? Он был очень модным персонажем в то время, которое сейчас принято называть «лихие девяностые». Василий был самопровозглашенным кумиром агрессивно-прогрессивной молодёжи и, между прочим, развеял иллюзии многих своим программным заявлением «лох — это судьба».
Где сейчас Стрельников, я не знаю. Как и не знаю, где будут нынешние кумиры агрессивно-прогрессивной молодёжи, точно такой же, но другой, через десять-пятнадцать лет. Это довольно долгий срок, гораздо дольше, чем две недели.
Четырнадцать дней прошло между двумя митингами — 10 и 24 декабря. На первый в Новосибирске я в силу некоторых причин опоздал, но когда вышел на своей любимой станции метро «Октябрьская» на мороз, я увидел не просто рекордный для этой станции со дня основания человеческий трафик. Я увидел очень большое количество улыбающихся людей.
Они шли мне навстречу, украшенные этими своими ленточками, разговаривали друг с другом, от них пахло эйфорией.
Я завидовал им, мне было жаль, что я опоздал, мне было жаль, что они, а не я в этот день имели на это право. Право на улыбку.
И я шёл им навстречу, расходящимся в разные стороны по своим делам, и тоже, насколько мне позволял мороз, улыбался. И звонил маме в Кемеровскую область, и говорил ей: «Мама, у нас тут такое!», и мне снова как будто было лет двадцать примерно три.
А 24 декабря погода была хорошей. Но народу у ГПНТБ было ощутимо меньше. И все они, ну ладно, не все, большинство из них были, что называется, «на сложных щах».
Есть такой миф, что иностранца от россиянина в толпе отличить очень просто. И дело тут даже не в форме нижней челюсти, испорченной чужим языком. Дело, как говорят, в выражении лица. Мол, лица у «буржуев» открытые, расслабленные, и улыбаются они, проклятые, во все зубы.
24 декабря на площади у ГПНТБ иностранцев я не заметил. Заметил кучку смурных, затурканых русских, которых чья-то там пропаганда за две недели из радостных и лёгких на подъём людей очень просто превратила в «новых сердитых». А они чо — назвали груздем, так полезай.
Эти «новые сердитые» растерянно шатались по площади, пытаясь вслушаться в бульканье речей. Слышно было плохо, да и ни к чему.
Жаль, не удалось встретить там Мизина с его улетевшими в небо гондонами. Этот человек под пятьдесят, судя по фоткам в ленте, казался мне намного моложе окружающей его в этот день среды.
И я ушёл, написав в твиттер, что разочарован. Моя любимая станция метро «Октябрьская» работала в этот день в штатном режиме. Люди стояли и ждали своих поездов. Улыбок на людях не было. Завидовать было нечему.
Я не знаю, ребята, что произошло с вами за две недели. Десятое декабря называли «зимней монстрацией», а двадцать четвёртому никто даже и не собирался придумывать неформальную кличку.
Мне кажется, что кто-то, видимо, очень умный и хитрый, мановением не смею даже предположить чего превратил вас из почти победителей в почти побеждённых.
Это не моя война, не моя игра, я наблюдаю за всем со стороны, можете считать меня хоть кем — воля ваша. Но вот что я скажу вам. Если вы не начнёте улыбаться — шансов у вас нет.
Улыбайтесь, смейтесь в лицо им. Вспомните Васю Стрельникова из первого абзаца — улыбайтесь, это всех раздражает.
Улыбайтесь, и только так вы сможете победить, если вы, конечно, хотите победить. А я хочу, чтобы вы победили.
Я хочу, чтобы мы победили.
Подпишитесь на нас в Telegram
