Когда прошлым летом мы с трудом протискивались через очередную плотную толпу туристов, бредущих в тогда ещё украинском Крыму от Воронцовского дворца к зеркальным озёрам в Воронцовском парке, мой пятилетний сын спросил меня: «Мама, а почему в Новосибирске нет туристов?»
И правда, ни одинокий путешественник, катящий за собой чемоданчик, ни толпы китайцев или японцев, ни ухоженные немецкие пенсионеры, на лицах которых застыло выражение подросткового восторга, не являются повседневной частью местного пейзажа.
В Новосибирске не разводят мосты, нет белых ночей, нет уникального озера. Ни одного дворца, кроме Дворца бракосочетания, не завалялось. И тот на реконструкции. У нас нет обаяния деревянной архитектуры Томска, омского барокко — ничего, что можно было бы презентовать миру в качестве традиционных туристических завлекалок.
У нас естественным путём не сложились условия для привлечения праздно шатающихся зевак. Вот конференции научные — это пожалуйста. Форумы деловые? Сколько угодно. Культурные фестивали? Не вопрос. Мы как-то и не заметили, что туристы-то у нас есть. Только особые. По делу. А без дела нечего шастать в Сибирь. Это ли не повод перестать стесняться городу своей молодости? Как говорится, молодость — это недостаток, который проходит с годами.
Сколько я уже переводила на различных мероприятиях, количество которых с появление офиса Гёте-Института в Новосибирске просто резко выросло. Раскрученные выставки от «Новосибирск-Экспоцентра» тоже поставляют аудиторию. И всех немецких гостей город поражал масштабом и историей. Новейшей историей города на известнейшем в мире Транссибе.
Это мы с вами ездим по железной дороге, а немцы вот по Транссибирской магистрали, и даже по «легендарной Транссибирской магистрали». Чувствуете разницу? Нет? Вот то-то и оно.
Мы ходим по золоту, но поскольку нам никто не сказал, что это — золото, мы, местные жители и понаехавшие, не обращаем на него внимания.
В нашей железной дороге — ничего особенного. Ну, вокзал ничего выглядит, шикарненько. Ну, оперный театр вот на коробке конфет разместили. Вот часовню святого Николая и четырёх соболей на магнитики и лепят — больше-то смотреть и показать интуристу у нас нечего.
Рискну поделиться своим опытом. Начнём с того, что не все гости одинаково полезны. Да-да. Уж если у города такая судьба — быть молодым и нахальным, то и дальше надо действовать в этом же жанре. И понимать, что на массового туриста, группового, мы и не можем рассчитывать. Зато можно брать гостеприимством. Это, кстати, сейчас тренд в мировом туризме — водить маленькие группы туристов, которые что-то заранее узнали про город, и вот именно это «что-то» и хотят получить с любовью из рук-уст местных сталкеров. То есть важный момент в «правильном новосибирском интуристе» — его «незевачность», подготовленность и активная жизненная позиция.
Поверьте, все те немцы, с кем мне довелось работать, перед поездкой читают хотя бы в Википедии про наш город. Там, правда, информация та ещё по своей зажигательности — соответствует нашим пессимистичным настроениям относительно развития туризма в Новосибирске.
Общая задача фестиваля «Сибирские сезоны» — на новом уровне развивать синтез искусств и культур, используя как новаторский музыкальный материал, так и традиционный
Пресно. Скучно. Незажигательно. Википедия и не должна, наверное, зажигать. «Но это могу сделать я», — подумалось мне как-то. И написала в один небольшой региональный немецкий журнал большую статью, которую назвала «Новосибирск как проект трёх поколений русской интеллигенции». Вот с этой распечатанной статьёй мои гости из того самого региона Германии, где статья вышла, и приехали. Вполне себе вдохновлённые встречей с таким удивительным городом. И я лично, без лишнего патриотического пафоса, искренне Новосибирск таковым и считаю.
Приехали они на фестиваль современной музыки «Сибирские сезоны», который вот уже четвёртый год проходит в городе под девизом «Удиви меня». И фестиваль удивил моих гостей. Настолько, что они вытирали слёзы, когда в консерватории дуэтом на органе играла Наталья Багинская, а на кларнете Маргарита Аунс, а вслед им Роман Столяр импровизировал с Рафаэлем Судан на фортепиано. И честно, в красоте этого концерта можно не заметить обшарпанных стен консерватории. Это тоже без всякого уррра-патриотизма говорю. Эмоции моих немецких друзей были сильными и настоящими.
Далее мы были в Новосибирской музыкальной специальной школе. Кто в городе у нас знает, что только в Новосибирске и нигде более в стране есть кафедра по виоле д’амур?
Что это вообще за зверь такой? Кому вообще она нужна, та виола д’амур в эпоху музыкального вавилона, торрентов, плей-листов? Разве что заведующему кафедре Мазченко Юрию Николаевичу. Да его ученикам. Да немцам, приехавшим его послушать. Да ещё сотне немцев, что приходили в Германии послушать концерт одного из учеников школы, когда он был там в гостях у бывшей нашей соотечественницы, по стечению обстоятельств когда-то учившейся у ректора консерватории. Она то и утвердила моих немецких друзей в мысли, что именно на фестиваль «Сибирские сезоны» и стоит ехать.
Наш оперный театр традиционно оглушает немцев. Для начала своим размером. Я традиционно поясняю, что это самый большой театр в России. А в Москве он только так называется. Я не знаю, о чём думали проектировщики, когда в Новосибирске, насчитывавшем в 20-х годах 20 века 250 000 населения, проектировали театр на 2500 мест. Мечтатели. Прекраснодушные мечтатели. Но что бы мы делали сегодня без них?
Директор новосибирского Театра оперы и балета Борис Мездрич рассказал Сиб.фм, как он руководит оперным театром
Далее оперный потрясает интерьером («bombastisch», мол, «суперкруто», восторженно сказала моя суперинтеллигентная немецкая гостья, музыкальный критик по образованию и председатель одного из многочисленных немецких культурных обществ) и уровнем постановки. А чтобы их потрясти, мне пришлось билеты покупать более чем за месяц, и, надо сказать, на момент заказа билетов на премьеру «Травиаты» в зале оставалось около 15 свободных мест. Так что мы выполняем заветы тех мечтателей, интеллигентов 20-х годов, ходим в театр. Потрясаемся. Проникаемся.
Неизменно в оперном немцы удивляются тому, что на спектакли приходят дети. В Германии, во-первых, ходить в оперный — дорогое удовольствие. А во-вторых, ну не ходят немецкие дети на классические постановки. И вообще классикой тяготятся. Так что мы можем гордиться не только тем, что когда-то Гагарин первый в космос полетел, но и своими детьми, а так же их родителями и учителями, которые и по сей нелёгкий день 21 века приучают детей к классике.
Дети потрясали немцев вообще на каждом шагу: и на выставке в Доме учёных, и в музыкальной школе, и в мультипликационной студии «Старая мельница», с преподавателями которой четвероклашки инновационной школы «Росток» вместе с моими гостями снимали мультфильм про Новосибирск.
А вот из квартиры-музея Академгородка, который создала Настя Близнюк-Безносова, дочь Германа Безносова, основателя легендарного клуба «Под интегралом», немцы вообще не хотели уходить. Так велика была сила обаяния и Насти, и её музея, и коллекции винтажной одежды, в которой мои гости увидели шляпки и блузки, которые носили их мамы в 40-е. Почему в Новосибирске им не встретить шляпку «Made in Vien»? Или фарфоровые чашки Kahla с дизайном времён их молодости?
Вообще, мои немецкие друзья, пенсионного возраста по паспорту, но очень молодые душой, бесконечно натыкались в Новосибирске на своё детство. Наш город как-то вот незаметно для себя взял и сохранил то, от чего Европа ушла. Знаете, на чём больше всего немцам понравилось ездить? Такси, конечно, комфортно, метро тоже неплохо, но вот троллейбус их покорил. Обычный, старенький. Потому что это было как в их детстве, когда в Германии зимы были ещё снежными, и искры от троллейбусных проводов сверкали на фоне снега.
В последний день искали подарки-сувениры. Каждый нормальный турист, даже индивидуальный, а не массовый, ищет материальные доказательства своего пребывания там-то и там-то. Одна гостья всё пыталась отыскать у нас писаные деревянные яйца. Я, подумав, как объяснить ей тщетность попытки, сказала, что Новосибирск — это не Суздаль и прочие традиционные российско-лубочные штучки. Новосибирск — это как немецкий Bauhaus.
Это для нас, понаехавших в Новосибирск из деревень, где про Bauhaus слыхом не слыхали, здания в стиле конструктивизма не являются чем-то заслуживающим внимания.
А вот на немцев аргумент подействовал моментально. Потому что и правда — странно искать писаное яйцо от Bauhaus.
Зато мы почти опустошили лавочку с семенами. Один из наших общих немецких знакомых несколько лет назад купил в Иркутске, куда он приезжал по приглашению Дениса Мацуева, семена томатов, огурцов, перцев. Посадил у себя в крохотном огородике, и наши овощи, рассчитанные на куда более суровые условия, чем в Северной Рейн-Вестфалии, дали великолепный урожай. И на вкус очень сильно отличались от того, что продаётся на немецких рыночках. Томатная сибирская зараза в этом городке много кого охватила. Я лично присутствовала при демонстрации аграрных достижений председателя ферейна. Надо было видеть азарт в его глазах. Одного азарта только этого человека хватило, чтобы заразить немецкий город любовью к России и Сибири. А сейчас же ещё и я есть. И мои друзья. Думаю теперь, что сделать с теми томатами. Фестиваль сибирского томата из Германии устроить? Даже не знаю, смогу ли я. Надо ли это. В наше суровое время.
Подпишитесь на нас в Telegram
