В девяностые годы, к которым прочно приклеился эпитет «лихие», на просторах России хулиганили парни в спортивных костюмах и кожаных куртках.
Сбившись в стаи, они терроризировали мелкий и средний бизнес, требуя долю за «крышевание». Не заплатишь — киоск сгорит, товар испортят, машину сожгут. Звали их рыкающим иностранным словечком — рэкетиры (от итальянского ricatto — шантаж).
Пацаны уважали спорт, любили качалки и видеосалоны. Особо их никто не прижимал, государству было не до них — миллионы людей враз обнищали, промышленность почти вся встала, цены галопировали. Главным делом сильных мира того являлась приватизация — распределение «среди своих» советского миллиардного наследства.
К началу нулевых ситуация вроде бы устаканилась.
Криминальный фронт поредел: одни бойцы легли в землю, другие сели за решётку, третьи перешли в легальный бизнес.
Однако всё возвращается на круги своя. Возник новый образец финансового рэкета — так называемые коллекторы, раздолжники, решатели. Они пока не ходят с утюгами и кипятильниками, но и без этих пыточных орудий вполне успешно устраивают личный кошмар не только самим должникам, но и их несчастным родственникам и друзьям.
Откуда ж они взялись? А из-за океана, по примеру США. Но там эта практика существует давно, она чётко ограничена правовым полем, а в России до сих пор нет отдельного закона о деятельности коллекторов.
Слово это, кстати, латинское, переводится как «собиратель»: коллекторы — собиратели долгов.
Первое агентство на открытом рынке появилось в Москве в 2004 году. Сейчас в столице около двухсот таких организаций, в Новосибирске зарегистрированы двадцать две, а по всей Федерации, наверное, до тысячи, примерно столько же, сколько и банков.
Банки, по сути, — это магазины по продаже денег. А каждый продавец заинтересован сбыть продукцию как можно скорее и дороже. В погоне за наживой кредитные учреждения буквально навязывают потребителям свой скоропортящийся товар — деньги: не надо хорошей кредитной истории, не надо имущества в залог, не надо поручателей, покажи один паспорт — и бери бабки. Естественно, процент заламывается неслабый.
Слаб человек — вот и берёт кредиты.
Не каждый первый, но каждый второй — половина страны. Сейчас сумма задолженности населения составляет сотни миллиардов рублей. Толком многие заёмщики и условия договоров не читают, тем более те примечания, что пишутся внизу мелким шрифтом, — в силу массовой российской финансовой и юридической неграмотности. Люди верят телевизионной рекламе, подмахивают бумаги там, куда указывал холёный пальчик банковской девицы, и отправляются на короткое время к берегам счастья.
Кризис подкрался незаметно; одни потеряли работу, другим резко снизили зарплату, у третьих в семье неурядицы, четвёртые изначально платить не намеревались.
Всегда была и есть категория людей, живущая по принципу: дают — бери, а бьют — беги.
Пока всем подряд дают деньги — берут, а когда требуют заём назад — убегают, прячутся.
Первое уголовное дело против коллекторов возбуждено в Воронеже, где были задержаны 7 сотрудников агентства по сбору долгов
У банкиров — дикий невозврат. За прошлый год в портфелях некоторых банков размер просроченной задолженности увеличился вдвое! У коллекторов резко возросли нагрузки. А работа по выколачиванию денег, надо сказать, специфическая, тут не до сантиментов, тем более что оплата сдельная. Не взыскал долг — сам на бобах остался.
Типичную историю рассказал приятель. Вечерний звонок по домашнему телефону.
— Здравствуйте! Я из коллекторского агентства... Вы знаете такую-то?
— Нет, не знаю.
— Да брось ты, парень! Новосибирск — городок маленький, мы тебя пробили по сетям. Ты должен знать всех старух, 1959 года рождения, улица Рубежная.
— Не знаю я такую, извините.
Спустя пять минут — снова звонок.
— Слушай, парень, — голос развязный, интонации блатные, — ты не шути. Ты лучше передай этой подруге, чтобы кредит платила. Иначе хуже будет, и тебе, и ей.
— Вы ошиблись, не знаю я такой женщины.
— Погоди, этот номер у тебя давно?
— Очень давно.
— Она его указала при оформлении кредита.
— Но мне-то из банка не звонили и не спрашивали, известна ли мне такая особа. И вообще — я не клиент вашего банка, не поручитель! Не звоните мне больше, иначе буду жаловаться!
— Моё дело — предупредить. Не хочешь по-хорошему, будет по-нашему.
На другой день хамоватый коллектор позвонил ещё два раза. Требовал передать информацию заёмщице, о которой мой приятель не знал ничего.
Через два дня на подоконниках в подъезде, в почтовых ящиках, в дверях появились листовки. Не так чтобы много — штук сто. Но в подъезде пятиэтажного дома всего двадцать квартир, хватило всем. Обычная бумага, лазерный принтер.
Текст: ваш сосед является мошенником и лжецом; не возвращает кредит, не сотрудничает с банком; будьте с ним осторожны.
Соседи шушукаются, утешают, ухмыляются.
Снова поздний звонок.
— Вы передали своей знакомой нашу просьбу вернуть кредит? — на этот раз женский голос.
— Вы кто?
— Коллекторское агентство. Банк продал нам долг вашей знакомой, 1959 года рождения, улица Рубежная.
— Я не знаю такой особы. Не звоните мне, я ничем не могу помочь. Иначе я буду жаловаться. За ваши листовки вы заплатите моральный ущерб.
— Никаких листовок мы не делали. Мы вообще в Москве. Но если кредит не вернёте, будет хуже.
— Не брал я никакой кредит! Нет у меня такой знакомой!
Приятель работает в школе, учитель. На перемене подходит к нему председатель профкома, мнётся, вздыхает.
В девяностые годы после развала СССР в стране ежегодно регистрировалось до полутора тысяч заказных убийств
— Даже не знаю, как сказать. В общем, звонили мне, сообщили, что вас разыскивают, обвиняют в мошенничестве.
— Кто звонил?
— Вроде бы из службы безопасности банка. Или из агентства — я не поняла. Спросили, знаю ли я вас, как вы работаете, давно ли? А потом сообщили, что разыскивают вас, а вы прячетесь, но они вас всё равно найдут.
— Да не брал же я никакого кредита!
В тот день неизвестные обзвонили десяток коллег учителя, говорили одно и то же, представлялись по-разному. Он человек грамотный: разозлился и отправил по электронной почте несколько заявлений — в Банк России, в прокуратуру, в Роспотребнадзор и, конечно, в тот банк, от имени которого действовали коллекторы. Процитировал листовку, указал коллег, которые могут подтвердить провокационные звонки. Ещё раз заверил: ему неизвестна взявшая кредит особа, свой телефон он никому не разрешал указывать, клиентом данного банка не является.
Звонки прекратились. О нём забыли. Но, как говорится, остался осадок. И он спрашивает: а если бы это была действительно моя знакомая? Или родственник? Их у меня много — дяди, тёти, братья. Племянницы есть, взросленькие. Может быть, они тоже не могут вернуть кредиты — кто знает, время тяжёлое. Разве я должен нести за всех ответственность?
Нет, не должен. В тех же Штатах коллекторы не имеют права совершать повторные звонки соседям и родственникам с целью принуждения ими заёмщика к оплате долга. Однако у нас дошло до того, что звонки родственникам и вообще посторонним людям не только повторяются, но принимают маниакальный характер. Вот почему новосибирцы активно поддержали программиста Евгения Пятковского, разработавшего приложение для смартфонов, блокирующее звонки коллекторов.
Нужно ещё раз подчеркнуть, что доля недобросовестных должников, бравших кредиты с намерением их не отдавать, — мала, и часто сами банки виноваты в том, что деньги выдали проходимцам, не убедившись в их состоятельности. Но как раз эти ловкачи меньше всего беспокоятся о своих долгах, а страдают нормальные граждане.
По закону нельзя отбирать у заёмщиков единственное жильё, однако сплошь и рядом они вынуждены продавать квартиры, в том числе и под психологическим давлением коллекторов.
Против коллектора может быть возбуждено уголовное дело по статье «Телефонный терроризм»
Вот семья: двое детей, отец и мать, бабушка. Жили в двухкомнатной полногабаритной квартире по линии метро. Родители работали в фирме, получали неплохо. Взяли кредит — на ремонт квартиры и автомобиль. А через полгода фирма закрылась. Пока трудоустроились — просрочили платежи. Зарплата на новом месте вдвое ниже. Продали автомобиль (уже попавший в аварию) — не помогло. А штрафы растут, сумма становится пугающей: брали миллион, а возвращать нужно почти два. Что делать? Продали хорошую отремонтированную квартиру, рассчитались с кредитом, но купить смогли на остаток лишь однокомнатную хрущёвку. Так и живут в ней впятером — всё по закону.
Увы, настоящая власть в России принадлежит банкирам. Не верите? Пожалуйста, доказательство: правительство выделило на антикризисные меры 2,3 триллиона рублей. Из них 1,55 триллиона рублей, то есть более 67 процентов, направляется на спасение банков (их в России почти тысяча; по некоторым прогнозам, около двухсот в 2015 году потеряют лицензии). А на поддержку реального сектора экономики выделено 264 миллиарда рублей — в шесть раз меньше.
Кризис и санкции расшатали промышленность, сельское хозяйство, медицину, но им дают крохи, а главные средства презентуют на тарелочке с голубой каёмочкой любимым финансовым учреждениям, которые ничего не производят — лишь перепродают деньги, ссыпая в свои широкие карманы солидный навар.
При этом из выделенных полутора триллионов, по нехорошей, но давней традиции, финансисты немалые суммы банально разворуют.
А чего им стесняться, если в их пользу принимаются законы, в их пользу решаются судебные дела, в их пользу работает исполнительная власть?
И нет защиты гражданину Российской Федерации.
Как работают службы взыскания в банках, и почему они вас всё равно найдут
Недавно на всю страну прославился новосибирский фермер, ранним утром вываливший у дверей одного из банков телегу навоза. В ароматную кучу фермер воткнул два плаката с лозунгами: «Долой кредитное рабство!» и «Банкиры — враги народа». Конечно, это — хулиганство, но ведь надобно довести человека до ручки, чтобы он решился на такой поступок. Журналистам фермер объяснил своё поведение примерно так: несколько лет пытаюсь рассчитаться с кредитами, плачу и плачу проценты, а сумма не уменьшается, основное тело кредита сохраняется, будто бы я ничего и не платил; сколько можно издеваться?
Фермера наверняка оштрафовали, а вот изучили ли надзорные органы его кредитную историю? Проверили его договоры с банками? Посмотрели проценты и начисленные штрафы? Может быть, стоит наказать отнюдь не заёмщика, а те финансовые учреждения, которые довели его до жизни такой?
Читаю Николая Карамзина «Историю государства Российского»: «Скоро увидели, что Иоанн предаёт всю Россию в жертву своим опричным: они были всегда правы в судах, а на них не было ни суда, ни управы.
Опричник, или кромешник, — так стали называть их, как бы извергов тьмы кромешной, — мог безопасно теснить, грабить соседа и в случае жалобы брал с него пеню за бесчестье.
Сверх многих иных злодейств, к ужасу мирных граждан, следующее вошло в обыкновение: слуга опричника, исполняя волю господина, с некоторыми вещами прятался в доме купца или дворянина; господин заявлял его мнимое бегство, мнимую кражу; требовал в суде пристава, находил своего беглеца с поличным и взыскивал с невинного хозяина пятьсот, тысячу и более рублей. Не было снисхождения, надлежало или немедленно заплатить, или идти на правёж... Иногда опричник сам что-нибудь подмётывал в богатую лавку, уходил, возвращался с приставом и за сию будто бы краденую у него вещь разорял купца; иногда, схватив человека на улице, вёл его в суд, жалуясь на вымышленную обиду, на вымышленную брань, ибо сказать неучтивое слово кромешнику значило оскорбить самого царя; в таком случае невинный спасался от телесной казни тягостною денежной пенёю. Одним словом, люди земские, от дворянина до мещанина, были безгласны, безответны против опричных; первые были ловом, последние ловцами... Затейливый ум Иоаннов изобрёл достойный символ для своих ревностных слуг: они ездили всегда с собачьими головами и с мётлами, привязанными к сёдлам, в ознаменование того, что грызут лиходеев царских и метут Россию!»
Пришёл срок — скончался грозный царь четвёртый Иоанн Васильевич; смута накрыла государство Российское; а скоро в Кремль столичный вошли иноземные полки.
Подпишитесь на нас в Telegram
