Скандалы вокруг РПЦ не утихают, а тем временем в России существуют приходы, которые на деньги от продажи одних только патриарших часов могли бы дожить до второго пришествия. Большая часть представителей РПЦ, вопреки её медийному образу, не ездит на бронированных BMW, ведёт подсобное хозяйство и помогает «людям в трудной жизненной ситуации». Корреспонденты Сиб.фм посмотрели, как устроены православные монастыри и приходы вдали от больших городов и больших денег.
Отец Иоанн
Отец Иоанн служит в храме Преображения господня в Талакане. По праздникам к нему приходят человек 60, активных членов церковной общины насчитывается около
— Как я стал священником? Всё началось с духовной литературы: читал её и вдруг понял — мне нужно измениться. Я принял таинство крещения, пошёл в церковь. Там меня заметили (я бывал довольно часто), попросили помогать с уборкой, а потом пригласили на службу. К этому времени у меня уже были двое детей, жена, образование (я строитель по специальности, колледж окончил) и работа — дела плотницкие, отделка. И тут я захотел стать священником, помогать людям, нести веру, миссионерствовать.
Решение было обоюдным — мы с женой взвешивали все «за» и «против», без её согласия я не стал бы этого делать. Потому что тяжело, когда у верующего батюшки неверующая супруга. Как лебедь, рак и щука. Конечно, были ложные страхи: как будем там жить, что есть, что надевать? Но Господь управил, у нас всё имеется.
В обязанности пономаря входит звонить в колокола и петь на клиросе
Три года прослужил в Благовещенске — был пономарём, дьяконом, потом меня рукоположили в священники. А буквально полгода назад по благословению епископа нашего Лукиана направили сюда. Природа здесь прекрасная, и темп жизни не такой быстрый, как в столице области. Есть возможность чем-то заняться, благоустраивать храм, общаться с людьми, вести службу. Новости православного мира узнаю по интернету, выхожу по модему.
По большей части люди приходят в храм после каких-то скорбей и печалей: дети плохие, в аварию кто попал, с выпивкой проблемы, у кого-то — угроза распада семьи. Советую в первую очередь восстановить духовную жизнь, чаще посещать богослужения, молиться.
А то ведь даже если человек крещёный, то духовной жизни после таинства не ведёт никакой. То есть люди крестятся, не осознавая, зачем.
Неделю назад в храм приходил коллектив сотрудников гидростанции — сюда привозили мощи мученика Вонифатия, они молились, прикладывались. Некоторые недоумевают, как можно быть верующим, работая на таком технологичном производстве. Но прогресс и образование вере не мешают. Образованный человек напротив имеет больше подтверждений того, что всё создано по божьей воле, а не просто так, хаотично.
Церковь не против прогресса, лишь бы он не нёс вред.
Но чем бы ни занимался человек, душа требует своего. Работа — ценности земные, временные, тленные. А общение с Богом, посещение богослужений — это неотъемлемая часть жизни души.
Со стороны может казаться, что церковь хочет участвовать во всех сферах жизни. Это не так: церковь хочет донести до общества нравственность, духовную сторону веры. Нам дали свободу в лихие
Конечно, я слышал про девушек, которые станцевали в храме Христа Спасителя. И удивлён: где были охранники? Это главный храм нашей страны, там от входа метров
Монахиня Олимпиада
До города нужно ехать 90 километров по трассе, на фоне которой гравийка кажется автострадой. Оттуда до монастыря ещё километров десять по просёлочной дороге. Сам монастырь — это небольшой аккуратный храм и несколько построек, где живут три монахини и батюшка. Одну из монахинь зовут Олимпиадой, она охотно рассуждает о церкви, но фотографироваться и давать официальные комментарии отказывается — нужно благословение, которого мы не получали.
— В монастырях ограничения, нужно привезти бумагу, — объясняет матушка. — У вас бумаг нет, а потом появится статья, которая не понравится нашему руководству — и скажут: «Матушка, а тебе кто разрешил разговаривать, рассказывать?» Мы несколько раз попадали в очень неприятное положение, когда приходили люди, а потом выходила статья, которая была прямо противоположна православию. Теперь такое вот положение.
Монастырь у нас состоит из труда и молитвы. Работаем здесь, на территории, ездим в больницу. Там часовни, люди молебен заказывают, крестим бесплатно больных, детей, сотрудников. А сюда лишний раз никто не поедет — дорогу вы и сами видели. Да и транспорт общественный не ходит, люди на личных автомобилях приезжают креститься.
Прихожане разные. Одни глубоко чувствуют православие, понимают, что монастырь — это фундамент православия. Другие постоянно чем-то помогают. Но есть и «захожане»: покрестился, зашёл и вышел. Если человек покрестился, он должен ходить в церковь, исповедоваться, причащаться, становиться православным христианином. А толку, что крестился? Надел крест, то, сё, и до самой смерти не вспоминаешь потом.
Прихожанин — тот, кто приходит. Потому приход и называется приход.
Порой стучатся: вот, матушка, и работы нет, и паспорта нет, и голодный — три дня не ел, и босиком, без нижнего белья. Ну, проходи. Кто-то возвращается к нормальной жизни, а кто-то отъестся, отоспится и начинает в монастыре жить, будто на воле. Таким мы говорим — есть Бог, есть порог.
Многих спасаем в зиму. Летом они под кустиками ночуют, а к зиме — все сюда соберутся. Не возьмём — замёрзнут. В общем, спасаем людей как можем: кого добрым словом, кого куском хлеба, ну а кого-то просто вовремя согреть надо!
Мне хочется, чтобы люди были не «захожанами», а прихожанами. Вера — такое движение души, когда вы чувствуете: Бог рядом. И тогда вам хоть голову режь. Мученики почему умирали? Они действительно знали, что Бог есть и любит нас с вами. Это абсолютно реальное ощущение.
Подпишитесь на нас в Telegram
