Сегодня, 1 июня, должна была завершиться эпоха — закрыться Гусинобродский вещевой рынок, по-простому — барахолка. Но, как и прежде, за несколько дней до предполагаемого закрытия мэр Анатолий Локоть объявил о том, что барахолка продолжает работать. На этот раз — до 1 октября. Официальная причина — неготовность крытых рынков, в которые должны переехать продавцы. Неофициальная — давление на мэрию со стороны тех, кто потеряет слишком много денег от нынешнего закрытия. Сами продавцы 27 мая, в день объявления очередной отсрочки, отмечали победу шампанским и накрывали столы между торговыми рядами. Корреспондент Сиб.фм расспросил барахольщиков со стажем, а также инвестора одного из рынков, куда переедут торговцы, чтобы понять, почему барахолка — это навсегда.
Вагян Авакян, директор компании «Норд сити молл», строящей торговый комплекс рядом с Пашино.
По неофициальным данным, именно он стал основным лоббистом переноса закрытия барахолки — комплекс Авакяна будет готов именно к осени.
— Моё мнение относительно отсрочки закрытия Гусинобродского рынка сугубо позитивное. Когда мэр [Анатолий Локоть] сказал, что новый комплекс открывается первого июня, я выступил в прессе с достаточно резкими оценками этого заявления. Сейчас, после того как я услышал свежее решение мэрии, могу сказать, что это добавило уважения к Анатолию Локтю с моей стороны.
Я убеждён, что в марте этого года мэр объявлял о закрытии рынка 1 июня, будучи, мягко говоря, несколько дезориентированным своим окружением.
В начале своей работы мэр Анатолий Локоть пообещал «не трогать» барахолку, а в феврале 2015 года заявил, что к лету она будет закрыта
С одной стороны, отсрочка, безусловно, была вызвана тем, что «Восток» объявил о невозможности соблюдения заявленных ими же сроков. Это значит, что 1600 человек, которых они готовы были принять в случае закрытия рынка, остались бы на улице. Второе. После того как мэрия объявила о закрытии первого июня, мы в несколько более опережающем режиме, чем планировали, начали нашу рекламную кампанию и активизировали работу департамента по работе с клиентами. Примерно неделю назад число наших клиентов приблизилось к 2,5 тысячам, 90% которых — это работники Гусинобродского рынка. Они подписали договоры резервирования торговых мест в нашем будущем комплексе. Когда я увидел массовость этого явления, я счёл нужным оповестить руководство мэрии. При этом у меня не было никаких просьб ни к мэру, ни к администрации области. Я просто высказал своё мнение, что, помимо тех 1600 человек, вот ещё две тысячи, которые останутся на улице, — они в ПАТП (ПАТП-8, на территории которого расположились пока недоделанные крытые торговые комплексы для переезда барахолки, — прим. Сиб.фм) идти не собираются и хотят к нам, а мы, как и говорили, откроемся не раньше 1 октября.
Наталья Морозова, работает на барахолке с 1997 года:
— Люди, я считаю, идут, не столько за товаром, сколько из-за доверия к продавцу. Многие требуют от товара оригинальности. А вы сами понимаете, в чём она заключается? Можете отличить подделку от настоящего? Мне достаточно просто взять флакон духов в руки, чтобы это понять. Наносишь парфюм на запястье покупателя и... отпускаешь. Пусть поживёт с этим ароматом. Как правило, многие очень скоро возвращаются, убедившись в том, что и продавец молодец, и товар качественный, да ещё по реальной цене.
Сейчас молодёжь умеет одеваться во всяких там «Бершках», но люди старшего поколения к другому привыкли. Некоторые знают, например, что большие размеры найдут только на барахолке. Я сама по большой части одеваюсь здесь. Не совсем задаром, хотя знакомые скидку делают.
Что сказать, здесь прошла моя молодость.
Было время, я брала перерыв, работала администратором в сауне, на «дядю», как говорится. Потом вернулась на рынок, соскучилась. Хорошо здесь.
Да ещё из-за заработка, конечно. Работодатели редко бывают благодарны своим сотрудникам.
В 1990-е годы вход на Гусинобродский рынок был платным
Здесь мы начинали с кожаных курток, которые привозили китайцы. Они приезжали без всяких документов, быстренько раздавали товар «надёжным людям» и уезжали. Но такой нелегальный, может быть, способ кормил всех. Плюс кого-то устраивал и устраивает график. Оптовая торговля начинается ночью и в десять утра уже заканчивается, то есть работающая женщина при хорошем раскладе успевает и ребёнка в школу отправить.
Издержки в том, что товар часто приходится спасать от климатических условий. Но с другой стороны, закрытые павильоны ничем не лучше. Например, «Невский», куда некоторым барахольщикам пришлось перейти. В здании нечем дышать, нет вытяжек и мало света — у людей зрение садится. Покупатели там долго не задерживаются — просто воздуха не хватает.
Сергей Харитонов, работает на барахолке с 1996 года:
— До того, как прийти сюда, я был строителем, прорабом со своей фирмой. Но в тяжёлые 90-е возникли проблемы с деньгами. На тот момент моя сестра уже начала зарабатывать торговлей, и я пошёл вслед за ней.
«Нас грабили и по пути на работу, и в контейнерах. Мы же отстаивали тут по две смены»
Для меня это казалось диким, конечно. Но такие в те времена были условия, и нужно было зарабатывать (я сейчас не о спекулянтстве говорю), выживать. В общем, потом я втянулся. Хотя проверка на прочность и выносливость оказалась не слабее, чем для космонавтов. График менялся часто: сначала мы работали с двух ночи, потом с шести и десяти утра, затем с шести вечера и уже потом с двенадцати ночи.
Первая с сестрой поездка за товаром была в Пекин. Потом я перешёл на Турцию и стал продавать женскую одежду. Последние 15 лет занимаюсь только мужскими рубашками. Сначала сам торговал лет пять, позже набрал продавцов. Но последние два года снова всё делаю сам — кризис.
В принципе, спрос на барахолку у людей с течением времени не падает. Человек идёт к нам, зная, что он в любом случае найдёт здесь всё необходимое, будь то носки или галстук.
Лет десять, как на рынке нет карманников и лохотронщиков. А поначалу мы находились именно в таком окружении. Потом власти, видно, вмешались. Хотя раньше было, я считаю, всё одно: что жулик, что милиционер — работа на общак.
Сейчас-то барахолка считается более цивилизованной. И, кстати, больше ориентируемся на покупателя как на единицу — розницы стало больше с 2003 года. А раньше жили за счёт большого опта. Он и выгоднее.
По некоторым данным, оборот торговли на барахолке составляет 3 млрд долларов в год
Я не сторонник того, чтобы навязываться покупателю. Развешиваю товар и всё, спрашивают — хорошо. Ну а по ценам... Если отталкиваться от оптовых, то цена в ТЦ в два раза выше. Я продаю турецкую рубашку за 900 рублей, а в ТЦ она может стоить 2-2,5 тысячи. Её утюжат, облагораживают немножко и продают вдвое дороже. Вообще, все вот эти торговые комплексы начали появляться где-то в 2004-м, но это не сильно сказалось на нашей работе.
Сейчас город лоббирует интересы ТЦ, потому что, конечно, невыгодно на фоне барахолки продавать дорогие вещи. А все эти предприниматели из магазинов у нас закупаются, поднимая потом цены.
Я на муниципалке (муниципальный рынок, — прим. Сиб.фм) стою, от неё осталась четвёртая часть — с 2004 года начали пристраиваться частники. Сейчас нас пытаются впихнуть в те строения, которые выгодны властям, купить эти места за наш счёт: «посадка» стоит от 150 до 500 тысяч рублей за место. Плати, и будешь торговать. Вроде бы безвозмездный такой обмен у них между собой получается. Но я поражаюсь тому, что это решение уже на официальный уровень вынесли.
Если и переносить барахолку, то просто взять и переставить. Нельзя её дробить, ведь это единый организм.
Мне кажется, она необходима не только городу, но и региону. А вообще, к нам за товаром съезжаются оптовики от Урала до Владивостока. Региональная, сибирская — она всю жизнь себя так позиционировала.
Конечно, торговля — занятие рисковое, многие при мне разорились на этом. Дело случая, удачи, но и голова должна быть на плечах. Всякое было. Доходило и до самоубийств, квартиры продавали... Сейчас, с одной стороны, мы здесь — как семья, все знают друг друга. Но с другой... Родственники ведь тоже между собой ссорятся. Честно говоря, когда дело касается денег, то каждый сам за себя.
Подпишитесь на нас в Telegram
