Хороший стартап красен яркой и новаторской идеей. Например, идея в том, чтобы найти альтернативу вошедшей в привычку еде, набившему оскомину отдыху и неактуальным способам по уходу за собой. Корреспондент «Сиб.фм» поговорила с молодым и креативным баром настоек, драфт-коктейлей и музыкальных вечеров Woody, побывала в салоне красоты NABS и записала несколько полезных рецептов от кулинарной школы Vega.life.
Здоровым быть не запретишь
Менее года назад в Новосибирске открылась кулинарная школа полезного питания Vega.life. Её основатели, учитель йоги и «Миссис Новосибирск 2015» Анна Андронович и предприниматель Тимур Чегодарь рассказали нам, как непросто придерживаться правильного питания в эпоху глобального потребления и моды на street food, почему полезно менять пищевые привычки, и сколько на самом деле стоит продуктовая корзина рядового вегетарианца.
В чем состоит главная идея школы?
Анна: Мы предпочитаем говорить, что Vega.life — это полезная компания для здорового питания.
Тимур: На мастер-классах мы рассказываем о продукте, какая в нем польза, что он дает здоровью мужчины и женщины.
Таким образом приводим своих учеников очень мягко к тому, что есть ещё другие продукты, кроме тех, о которых вещает телеэкран.
Веганство — наиболее строгая форма вегетарианства. Исключает употребление мяса, рыбы, яиц, молока, молочных продуктов и мёда
Вы часто оперируете словом «полезный», какой смысл вы вкладываете в это слово?
Тимур: Польза для нас — это изменение пищевых привычек наших гостей, их рациона. Выстроить питание таким образом, чтобы оно отвечало требованиям нашего организма, включая в себя орехи, фрукты, злаки, а также суперфуды, такие как киноа, сельдерей или семена чиа.
Это всё тонкости диетологии. Кто вам оказывает медицинскую консультацию во всех этих вопросах?
Анна: Пожалуй, что мы сами справляемся, мы с Тимуром практики. К тому же я по образованию технолог общественного питания, повар пятого разряда.
Тимур: Да, мы не рассказываем о том, чего не пробовали сами. Конечно, мы общаемся с разными ведущими специалистами, с психологами питания, читаем литературу, постоянно развиваем свои навыки и знания.
То есть опираетесь вы в большей степени на свой опыт, и штатного диетолога у вас нет?
Анна: Нет. Мы не замкнуты в жёстких рамках, каждый день мы, как сказал Тимур, узнаём что-то новое, делимся опытом.
Почему вы решили, что Новосибирску нужны мастер-классы по полезному питанию?
Тимур: Мы не отталкивались от запроса города, от той потребности, которая существует. Мы в первую очередь отталкивались от себя. В августе прошлого года мы с Аней созвонились и как-то подумали, что наши практики правильного и здорового образа жизни можно объединить и нести в массы.
Потому что мы испытываем от этого огромное количество положительных эмоций, а, как мне кажется, только с таким посылом можно что-то давать людям.
Насколько трудно продвигать идею правильного питания в эпоху street food?
Тимур: Путь сам по себе непростой. Процесс не укладывается в рамки: «Выложил афишу, всем стало интересно, и у тебя очередь на мастер-класс из ста человек». Нет, это не так, но когда человек питается по моде, он всё равно физически чувствует усталость. Это естественная реакция на то, что он ест, от этого никуда не убежать, и когда человек понимает, в чем корень проблемы, он пытается что-либо изменить, а мы открыты для того, чтобы ему помочь. Рано или поздно культура рекламного потребления должна будет ослабнуть.
Почему вы считаете, что культура потребления сдаст свои позиции?
Первым создать искуственную газированную воду удалось английскому химику Джозефу Пристли в 1767 году. Промышленное производство первым открыл Якоб Швепп в 1783
Тимур: Потому что приверженность к ней отражается на здоровье. Сегодня наши граждане кушают в аптеках. Газировка, шоколадные батончики, жирные блюда омолаживают те болезни, о которых раньше люди узнавали в глубокой старости. Лично я вижу всего два пути к правильному питанию: либо сделать шаг самому, осознанно, предупредив беду, либо дождаться момента, когда здоровье возьмет вас за руку и приведет к полезному питанию. Мы настроены на осознанную публику, которая задумывается о своём будущем, для того, чтобы качество жизни в более зрелом возрасте было выше, чем оно сейчас у большей части нашей страны.
И кто оказался в первых рядах осознанной публики?
Тимур: Мамы, женщины.
Анна: Да, это в первую очередь женщины после 30 лет.
Видимо, именно в этом возрасте человек начинает больше задумываться о своем здоровье, о питании своей семьи, детей, конечно же.
А как вы строите питание ваших детей?
Анна: Как свое собственное. Мы же для них пример. У меня в семье общий стол, дети питаются вместе со мной и мужем.
Тимур: В моей семье всё немного иначе: у жены с ребенком одно питание, у меня другое. Они едят и мясо, и сладости. Я в это не лезу, потому что правильное питание — это не насилие, а осознанный выбор. Придут они к этому — хорошо, не придут — их право. Но, к слову, моя жена уже сейчас ест проростки, салаты вместе со мной, то, от чего она раньше категорически отказывалась.
Существует стереотип, что вредная пища, алкоголь — всё это прекрасная почва для неформального общения. Как насчёт вечеринки с проростками и смузи?
Тимур: Если вы придёте на любое из наших мероприятий, то увидите, что там царит невероятная атмосфера. Там не грустно, не занудно, это дружеское сообщество. Да, я думаю, что сегодня нет такого бара, где едят проростки и смеются до утра, но мне кажется, что пройдёт определенное время и это будет реальностью.
Наверное, это будут очень дорогие бары?
Тимур: Вегетарианская еда не дорогая, это лишь очередной миф. Лично в моем семейном бюджете статья расходов «на еду» сократилась на 30 % после моего перехода на правильное питание.
Почему произошел переход?
Тимур: В трудный период жизни, когда я хотел расти как личность, мне попалась книга Уолтера Айзексона о Стиве Джобсе. Там был отрывок, описывающий условия, в которых Джобс мог творить. Это одиночество, тишина и особый рацион: яблоки, морковка, фруктовые соки. Он обосновывал свой гастрономический выбор тем, что, чем проще питание, тем больше энергии тратится не на пищеварение, а на созидательную деятельность. Я попробовал и мне понравилось.
Скажу так: после эмоций, которые вы испытаете, прожив этот опыт, вам не захочется обратно.
Анна: Меня к правильному питанию привела йога, когда я стала ей заниматься, я поменяла весь образ жизни и рацион. Всё-таки питание — это основа жизни, так что я могу сказать, что изменив питание, изменила всё своё окружение, всю жизнь.
В одном из своих постов вы сравниваете еду с медитацией. Что же всё-таки для вас процесс питания?
Тимур: Раньше еда для меня была прекрасным времяпрепровождением. Не буду отрицать, что сегодня существует целый культ еды: люди встретились, им надо обязательно что-то съесть, люди пришли в гости — они едят, к родственникам приехали — едят. На самом деле, потребность человека в еде гораздо меньше. Теперь еда для меня — это энергия. Исчезла контрольная точка. Раньше вот я помню: съел котлету с гречкой, запил компотом, сверху два апельсина, и только после этого я мог поставить галочку: «Всё, я поел!». Теперь перекусил салатом и побежал, я больше не выделяю еду как отдельное действие.
Но вы по-прежнему получаете удовольствие от еды?
Тимур: Сейчас оно стало меньше, потому что еда перестала быть культом, я не стремлюсь от неё получить удовольствие. На самом деле, людям, которые ведут активный образ жизни, у которых есть свои увлечения и хобби, им достаточно источников удовольствия, помимо еды. На мой взгляд, это частично зависит от уровня жизни: чем лучше каждый отдельный россиянин постепенно начнет жить, тем больше у него будет возможностей, чтобы развлекать себя не только едой. Питание перестанет быть культом.
Анна: Да, но теперь я могу получить наслаждение от вкуса и запаха простой помидорки, потому что мои органы достаточно очистились и способны улавливать тонкие природные ноты вкуса.
90 % сахара содержит в себе тайское сахарное яблоко, или аннона чешуйчатая, — самый сладкий фрукт в мире
Это больше чем питание, почти философия. Кому она подходит?
Анна: Надеюсь, что каждому. Естественно, я понимаю, что победить искушение очень сложно. Именно поэтому в моём доме нет шоколадной пасты, белого хлеба, майонеза и кетчупа. Истина такова: нет ничего приятнее, чем удовлетворённость своим здоровьем, лёгкость и комфорт в собственном теле.
Тимур: Мы верим, что люди осозна́ют беспорядочность потребления, и тогда эта философия станет доступна всем. Сейчас это скорее выглядит так, будто я вам рассказываю о летающей тарелке, которую видел на прошлой неделе. То есть если вы её со мной вместе не увидели, то вам сложно это принять и поверить мне, вам сложно представить, что мы не едим сахар, соль, не пьём газировку и абсолютно счастливы и довольны своей жизнью, но ведь это именно так. И мы желаем того же своим гостям, желаем, чтобы они поняли нас и прошли вместе с нами этот путь.
Красота по-сибирски
У каждого бизнес-проекта свой путь к успеху: кто-то цепляет с первой минуты, другим нужно больше времени, чтобы понравиться аудитории. Сеть салонов красоты NABS за четыре года своего существования успела завоевать не только новосибирских девушек, но и красавиц по всей Сибири. Как семейный бизнес решил покорить мир, почему японская еда уступила аккуратному маникюру и что нужно предпринять, чтобы исполнить мечту, рассказали супруги Кристина и Александр Афонины, основатели сети салонов красоты NABS.
Почему решили заняться бьюти-бизнесом?
Кристина: Была идея открыть интересный, яркий проект, с качественным сервисом в индустрии красоты, потому что эпоха парикмахерских под чьим-то именем уже сильно городу поднадоела.
Вариант с франшизой не рассматривали?
Кристина: Нет. На тот момент у нас не было возможности рассматривать франшизу. Многие знают, с чего мы начинали. Как я работала и мастером маникюра, и мастером наращивания ресниц, и администратором — три в одном. Только потом мы смогли построить команду. Наш проект открыт действительно из любви к своему делу. У нас даже лозунг есть: «NABS — сделано с любовью». Для нас этот шаг не был просто тупым вложением денег, после которого мы сели и ждали, когда же они вернутся. Нет. Мы вот уже четыре года каждый день работаем над салонами. Мы вырастили этот проект с нуля.
Кристина, вы работали в разных компаниях: прямые продажи, общественное питание. Почему в итоге пришли к созданию бизнеса именно в сфере красоты?
Кристина: Просто она меня, как и любую девочку, манила с детства. Ещё когда училась в школе, я мечтала стать парикмахером. А за четыре года работы в торговле я успела для себя понять, что мне ближе процесс управления персоналом.
Это был ваш первый проект, который сразу стал удачным?
Кристина: Ну, это вам судить, удачный он или нет.
Вы сами довольны?
Кристина: Ну, наверное.
Александр: Ну, наверное, чуть-чуть нет. Кристина постоянно чуть-чуть чем-то недовольна, потому что всегда нужно расти.
Если всегда быть всем довольным, то и развитие прекратится.
1110 салонов красоты работает в Новосибирске, по данным 2ГИС на начало мая 2017 года
И поэтому вы на уровне Новосибирска не остановились? Когда вы решили работать в других регионах?
Кристина: Эта идея появилась, наверное, спустя полгода-год работы. Я вообще считаю, что любой предприниматель должен мыслить сразу в большом масштабе. Ну, как говорят: «Поставь перед собой сразу несколько бутылок, целься — в одну ты точно попадешь». Если ты будешь ставить одну, то шансы очень малы. И мы, конечно, уже когда открывались, думали о том, что хотим покорять мир. Первый салон вне Новосибирска мы открыли в Томске, сначала самостоятельно, затем продали по франшизе, попробовали развивать это направление, открыли еще четыре салона, в итоге их сейчас у нас пять. К слову, на сегодняшний день мы пришли к тому, что франшизами больше заниматься не будем.
Почему?
Кристина: Потому что процесс собственной работы интереснее. У нас же цель не быстренько настряпать этих салонов. Интереснее не то, что о нас подумают люди, сколько у нас салонов, намного важнее заполнить уже работающие салоны, сделать в них всё круто.
Александр: И качественно.
На вашем пути было распутье, когда вам пришлось сделать выбор между бизнесом Кристины — студией красоты и бизнесом Александра — японской кухней. Почему приняли решение в пользу NABS?
Александр: Потому что салон развивался быстрее.
То есть одновременно работали два бизнес-проекта, и один подавал больше надежд, чем другой?
Кристина: Да.
Александр: Просто Кристина была больше довольна своим бизнесом, чем я своим. Поэтому, в принципе, я уже не особенно хотел им заниматься.
Кристина: Звёзды сошлись.
Вам не грустно было оставлять свою идею?
Александр: Нет, всё в порядке. Мне всё нравится. Разве можно жалеть о чём-то, работая в женском коллективе...
Команда, коллектив — это важно. Какие личностные качества учитывали при подборе персонала?
Кристина: Есть, безусловно, портрет сотрудника. Он придуман не сразу, но мы к нему пришли. Это позитивный, целеустремлённый человек, который хочет развиваться и учиться, расти вместе с нами. Мы оставляем у себя не просто тех, кто хочет подзаработать, а тех, кто действительно любит своё дело.
Как у вас получилось воплотить мечту: превратить любимое дело в источник дохода?
Кристина: Я думаю, что мы точно видели объёмную картину будущего, того, какой будет наша сеть. Наша цель изначально была масштабной.
Хотя чёткого представления не было, но мы были открыты к желаниям: спокойно мечтали о том, что мы хотим видеть.
В шести городах работают салоны NABS: Новосибирске, Омске, Томске, Красноярске, Барнауле и Новокузнецке
И работали с этой идеей из месяца в месяц.
Александр: Без выходных.
Кристина: Да, много работали, работали с каждым клиентом на возврат. Это сейчас вопрос есть: «А как так? Почему клиенты появились?» Потому что мы с каждым работали на возврат. Не на одноразового клиента, а чтобы он возвращался. Я думаю, что люди всё-таки чувствовали, что появился салон, в котором мастера к своей работе относятся с фанатизмом во всём, вплоть до дизайна ногтей. Очень просто всё получилось: пришла клиентка и спросила: «А вы правда можете всё?» Мы ответили, что можем. Она попросила изобразить на ногте картину Ван Гога, и наш мастер выполнила пожелание клиентки. Я думаю, именно это людям в нас и нравится.
Обычно придёшь куда-нибудь в салон, скажешь: «Сделайте мне вот так», — а в ответ услышишь:
«Ну, я так не могу, я так не умею».
Мы же стараемся непрерывно учиться и развиваться, чтобы мы могли всё.
То есть вы уже большая команда профессионалов, так что первоначальную задумку вы же уже исполнили. Как мечтается дальше?
Кристина: Мы не исполнили ещё ничего. Нет. Это, конечно, здорово, что так со стороны смотрится, но у нас масштаб гораздо больший в голове, и мы к нему только идём. Мы не остановились, не расслабились ни на секунду.
Александр: Можно сказать, даже бо́льшие обороты набрали.
Но всё-таки NABS сегодня — это стабильная платформа, и вы можете заниматься другими проектами?
Ещё в Древней Греции были созданы специальные заведения, похожие на салоны красоты исключительно для мужчим. Им предлагали сделать стрижку волос и бороды и массаж
Кристина: Это, вообще, сложный вопрос. Мы, наверное, на него пока правильного ответа не знаем. С одной стороны, мы можем оторваться от NABS: у нас все процессы налажены, бизнес будет без нас работать. Но если мы просто остановимся, то будем ли мы так интересны? Ну какое-то время — да, а потом — неизвестно. Всё-таки хочется постоянно быть на волне. Хотя время на другие проекты появляется и, возможно, они будут.
Александр, сейчас, когда, как сказала Кристина, появилось время на другие проекты, вы не думаете снова обратиться к своему когда-то оставленному бизнесу?
Александр: Мы думали об этом. Года два уже хотим заняться, но пока на первый план всё равно выходят салоны и их развитие.
Если бы вы могли вернуться на несколько лет назад, то по-прежнему сделали бы выбор в пользу NABS?
Кристина: Да. Но, конечно, устроили бы всё иначе.
То есть все равно это была бы бьюти-история?
Кристина: Да.
Александр: Может быть, что так же всё снова и вышло бы.
Кристина: Ну если бы я тогда знала то, что знаю сейчас, то я, во всяком случае, что-то бы изменила, но, несмотря на это, мы ни разу не пожалели, что взялись за NABS. У нас сложилась действительно очень красивая история.
Они настаивают
Молодой бар концептуальных настоек Woody еще до конца не определился со своим стилем, но уже точно знает, что, вне зависимости от жанра, в его стенах играют исключительно качественную музыку, а мероприятия ведут только идейные артисты. Много ли в Сибири поклонников творчества Вуди Аллена, когда гости бара начнут сажать деревья в Ботаническом саду и на чем ребята настаивают уже сегодня, мы узнали у одного из владельцев заведения Максима Дейнеко и арт-директора Woody Антона Бекетова.
Как родился Woody?
Максим: Идея бара витала давно. У меня есть несколько других бизнес-проектов, но общепит меня всегда манил. Так сложилось, что мои друзья, работающие в этой сфере бизнеса, в один прекрасный момент предложили мне заняться баром вместе. И мы с Петром Финовым открыли Woody. Другими словами, не было идеи конкретно этого бара, но было желание попасть в общепит, так всё и началось.
А как сложилось, что бар «настаивает»?
Антон: И Максим, и Пётр сами много путешествовали, у них приличный гастрономический багаж, в том числе и в понимании алкогольной культуры. Они на своем опыте вынесли идею национальных, этнических алкогольных и безалкогольных напитков.
Максим: Именно так. Это, конечно, всё идёт и от моих личных привычек. Я не очень люблю крепкий алкоголь, с водкой вообще у меня не сложилось, предпочитаю вина.
А вот иногда хочется чего-то покрепче, но не с огурцом вприкуску.
С 6 декабря 1886 года для водки отношение спирта и воды в 40 % было закреплено в Уставе о питейных сборах
Водка — это все-таки напиток, который сопровождается определённой атмосферой. Её не всегда уместно пить. Что до настоек, то моё знакомство с ними случилось в начале 2000-х годов с Jägermeister в Австрии или Германии, уже точно не помню. К слову, это был пример европейской настойки, сейчас в баре мы рецептами западных стран не ограничиваемся, у нас есть также и паназиатские, и российские напитки.
Почему такое название?
Максим: Название не из той же области, что и настойки. Не то чтобы мы долго думали. Просто я люблю фильмы Вуди Аллена, пересмотрел большое их количество, он один из моих любимых режиссёров, очень атмосферный тип.
Антон: Бар был изначально посвящён режиссёру, комику, писателю, музыканту Вуди Аллену, одному из самых известных людей в этой индустрии, но в то же время одному из самых недооценённых.
Почему вы так считаете?
Антон: Не я один так считаю, множество профессиональных изданий. Ценность работ Аллена возрастает по истечении времени. Тот же фильм «Манхэттен» 1970 года сейчас снова на слуху, его стали переосмысливать. Хочу напомнить, что у названия не один смысл, это ещё и woody как «деревянный», и мы играем с этим материалом в своём интерьере, в своих проектах. Например, недавно к нам приезжал музыкант Дэвид Браун и после выступления он посадил небольшое дерево. Когда оно вырастет, мы пересадим его в Ботанический сад.
В будущем мы хотели бы посадку растений сделать не только привилегией наших приглашённых музыкантов, но и доступной фишкой для каждого гостя.
Был момент, когда я решила, что Woody — это франшиза, потому что знаю бар с таким же названием, который функционирует в Санкт-Петербурге.
Максим: Нет, это не франшиза. Мы открывались параллельно и ничего о другом баре не знали.
Антон: Питерский Woody больше заточен под личность Вуди Аллена: там играют джаз, потому что Вуди любит джаз, там предлагают вино, которое он пьёт.
Вуди Алллен начал зарабатывать написанием шуток для газет. Вот его первая: «Вуди Аллен говорит, что поел в ресторане, где цены категории В. Ч. З. — выше человеческой зарплаты»
А у вас как коррелирует название со спецификой вашего бара?
Антон: Как уже Максим рассказывал, Вуди Аллен — один из его любимых режиссёров, они со вторым учредителем придумали всю концепцию, принимая во внимание своё отношение к творчеству Аллена. Естественно, мы отдаём дань памяти Вуди, он для нас стал невидимым героем и вдохновителем бара. В питерском баре больше аллюзий, я не думаю, что у нас была изначальная идея всё затачивать под Вуди Аллена, его роль — серый кардинал нашего заведения.
Вы сразу выбрали локацию во дворике на Коммунистической?
Максим: Это не первый вариант, был другой, но потом как-то попалось на глаза это помещение. В принципе, здесь место очень прикормленное: много баров, ресторанов, и люди просто мигрируют из одного места в другое. И открыться здесь, с нашей точки зрения, было лучшим вариантом, чем где-то, куда нужно публику ещё приглашать, заманивать. Проще было прийти сюда, где уже много народа собирается.
А какой части этого народа интересен формат Woody?
Антон: К нам приходят разные гости.
Вообще, если описывать наш бар одним словом, то это будет «компромисс».
В будние дни аудитория постарше, примерно от тридцати лет. Это люди, которые хотят посидеть хорошей компанией, пообщаться с персоналом, который у нас всегда приветливый и дружелюбный. На выходных мы ждём молодёжь, студентов. Место располагает. Для них мы меняем формат музыки, часто хаус включаем, техно, делаем другие вечеринки, более эпатажные. В целом, у нас бывает разная музыка и выставки, и творческие вечера, и стихи. У нас действует правило: если люди, то только идейные, если интерьер, то дерево.
Каким образом вы отбираете мероприятия для своего компромиссного бара?
Антон: Я знакомлюсь со всем материалом творческих групп и распределяю: кто и когда будет презентоваться. Мы очень редко кому-то отказываем. Это должен быть совсем андеграунд. Правда. Музыка, которая не будет понята не то чтобы широкой, даже узкой аудиторией. Это что-то для круга уже узкого.
У вас бывают гастролирующие музыканты, в том числе, зарубежные. Вы лично приглашаете их?
Дело «Труба»: Как жилось, пилось и елось в новосибирском джаз-кафе
Антон: Да, потому что у нас Woody, «Цех» и «Труба» — это одна компания, у которой сейчас формируется общая арт-группа, в рамках которой мы вместе занимаемся привозом музыкантов.
Бар Woody совсем юный, ему нет ещё и полугода. Как вы рассказываете о своём новом месте?
Антон: На самом деле, нас хорошо знают по мероприятиям. Есть ряд громких событий, которые прошли в Woody на разных аудиториях. Например, выступал коллектив «АлоэВера», Дэвид Браун, группа Black Oak из Нидерланд, которая играет качественный скандинавский инди-фолк.
Помещение бара небольшое, получается, что музыкант выступает в полуметре от столиков гостей?
Антон: Да. Своего рода квартирник, хотя у нас проводятся и полноценные в плане звука концерты.
Сколько человек умещается на концертах Woody?
Антон: Приведу пример: в марте был привоз коллектива «Макулатура». Для их выступления мы убрали почти все столы, тогда вместилось человек 150, посреди них музыканты встали на стулья и читали рэп прямо в толпе. Все наши мероприятия проходят с билетом до 500 рублей, а большинство — совсем бесплатно или с символическим входом в 100 рублей.
Антон, вы сами музыкант и в баре сейчас организовываете все мероприятия, отвечаете за имидж. Полагаю, что это непросто. Насколько вам по душе работа в Woody?
Антон: По душе.
Я как будто творческий разнорабочий. Кроме бара, я занимаюсь ещё детским отдыхом, мы с друзьями открыли свой детский лагерь, я книги пишу, песни, сценарии, путешествую.
В общем, зарабатываю тем, что продаю свои мысли. Это точно моя работа, и меня это вполне устраивает.
Максим, а вас сегодняшний вариант Woody вдохновляет? Можно сказать, что вы реализовали свою мечту иметь бизнес в общепите?
Максим: Я в процессе реализации. Наверное, это выльется во что-то большее когда-нибудь. Может быть, появится ещё какой-то бар или другое заведение, возможно, что-то возникнет в паре с соседним заведением, а может, и нет. Просто мы пока и в Woody не окончательно выстроили концепцию.
Задумывали один вариант, а пошло немного в другое русло, зависит многое, конечно, от той публики, которая собирается в этом дворике. Нам это даёт дополнительный вектор направления для работы. Так появились драфт-коктейли. Хотя их мы тоже видели за границей. Ну, всё лучшее уже придумали до нас, зачем изобретать что-то новое. Так что мы просто внимательно следим за трендами и предпочтениями своих гостей и благодаря этому непрерывно развиваемся вместе с ними.
Подпишитесь на нас в Telegram
