Доктор биологических наук, заместитель директора Института проблем передачи информации РАН Михаил Гельфанд прочитал лекцию о мифах про ГМО на фестивале «КСТАТИ. Революции в науке», организованном Информационным центром по атомной энергии (ИЦАЭ) при поддержке госкорпорации «Росатом» и мэрии Новосибирска. Корреспондент Сиб.фм поговорил с ним о мифах вокруг биологии, а также о том, как отличить научную новость от фальшивки и что общего между диссертацией Владимира Мединского и телепередач про плоскую Землю.
Наверное, вокруг любой науки есть заблуждения. Какие, на ваш взгляд, области наиболее подвержены мифотворчеству?
Конечно, очень много бреда вокруг истории.
Из последнего — утверждение министра культуры Владимира Мединского, что занятие историей — это мифотворчество.
Но, поскольку я не историк, содержательно высказываться на эту тему не могу. Если говорить про естественные науки, то много заблуждений вокруг биологии, потому что, как кажется, в ней всё понятно и многие считают себя специалистами. Про квантовую физику очень сложно заблуждаться, потому что прежде всего надо понять, о чём речь.
156 дней ВАК принимала решение о присуждении Владимиру Мединскому докторской степени по истории
Если говорить про биологическую мифологию, то самые ужасные мифы сочиняют антивакцинаторы. Из-за их деятельности реально умирают люди. Это явление не чисто российское — в результате их действий порой возникают вспышки кори в Америке, Великобритании.
Чем они мотивируют свои действия?
У них есть много доводов. В частности, периодически мы слышим, что прививки вызывают аутизм. Это неправда и много раз опровергнуто. Но люди плохо понимают, что после — не обязательно в результате. Поэтому порой появляются истории, что через две недели после прививки у ребёнка поднялась температура или через полгода после прививки начались психиатрические проблемы.
Многие мамочки, наслушавшись таких историй, перестают прививать детей.
С прививками есть и российская специфика: много вакцин фальсифицированных. Недобросовестные люди закупают фальсифицированные или просто плохие вакцины, от которых частота осложнений выше нормы. А то, что прививка может привести к осложнениям, — это действительно правда. Вот только вероятность заболеть без прививки намного выше, чем вероятность получить осложнения от прививки. Другой вопрос, что взвешивать это трудно: человек думает историями, а не вероятностями.
К антивакцинаторам примыкают не столь влиятельные — ВИЧ-отрицатели. По их убеждению, СПИД является не результатом вируса, а следствием безнравственного поведения. Есть ещё две группы чудесных людей. Первая — антиГМОшники. Они создают экономические и технологические проблемы. Закон о запрете ГМО, принятый в 2016 году, разрабатывался как раз под давлением этой группы. Закон вредный как для экономики, так и с точки зрения науки — отрубает целую сферу исследований, связанных с биотехнологиями. Но людей они не убивают — в этой части к ним претензий нет.
Вторая группа — гомеопаты. Это старая медицинская псевдотрадиция. Или старая псевдомедицинская псевдотрадиция. Чем больше поставим слово псевдо — тем будет точнее.
В феврале 2017 года комиссия при Президиуме РАН признала гомеопатию «не имеющей научных оснований»
Она распространена и в России, и в Европе, несмотря на официальные заключения Академии наук, подтверждающие, что гомеопатия не работает. Если посмотреть старые советские фильмы, то гомеопатию в них принимали интеллигентные негодяи, из приверженцев старого режима. Такой маркер гнилого интеллигента. Очень забавно наблюдать, как в фильмах какая-нибудь старорежимная вредная бабушка принимает эти шарики. В результате многие люди это воспринимали как вызов советской власти, такое мягкое диссидентство. С другой стороны, гомеопатия проникает в медицинские учреждения: есть кафедры гомеопатии в медицинских вузах, есть рекомендации по применению этих средств в больницах. Тут опасность в том, что люди перестают лечиться, и возможен прямой вред здоровью.
Если пользы нет, то почему гомеопатические средства продаются в аптеках наряду с обычными лекарствами?
Это очень большой рынок. Здесь прослеживаются колоссальные коммерческие интересы. Так, директор производственного объединения, которое производит гомеопатическое средство «Анаферон», был недавно избран членом-корреспондентом Российской академии наук. А если внимательно почитать, из чего этот препарат состоит, вы найдёте одну молекулу вещества, а остальное — наполнитель. И никакой информации о том, что средство гомеопатическое, не найдёте. Этим летом была реклама, что анаферон рекомендован для профилактики энцефалита у детей, хотя там в принципе нечему действовать.
За такие вещи медиков
надо выгонять из профессии.
И для научного сообщества тоже прослеживается вред, потому что такие люди разрушают науку изнутри, маскируясь под учёных. Ведь это всё прекрасно маскируется под науку: возникают разговоры про «память воды», якобы у воды есть особые свойства, которые изменяются со временем. Оциллококцинум тот же, который получали из печени утки, в котором опять же действующего вещества — одна молекула на шарик; масса людей верит, что помогает. Вот это четыре основных мифа вокруг биологии, разной степени раcпространённости, в разной степени влияющие на общество и науку.
Какие интересы, кроме коммерческих, связаны с этими мифами?
Более чем в 50 странах в октябре 2013 года прошёл марш против ГМО
Отчасти политические. Закон, запрещающий ГМО, явно пролоббирован. Кем именно, достоверно мне неизвестно, и порождать теории заговора я не буду, но вполне понятно, что кто-то в своё время подал «начальству» идею о «чистом сельском хозяйстве без ГМО». И отчасти сыграли на теме продовольственной безопасности, говоря о производстве семян. С гомеопатией понятно, это большая коммерческая сфера. А вот антипрививочники и ВИЧ-отрицатели — это вопрос к социальным психологам. Я не вижу, кто мог бы быть заинтересован, чтобы люди не прививались или не лечились. Активного действующего лица здесь не видно — это массовая психология.
Как бороться с мифами?
— Как бороться? Рассказывать, как на самом деле.
На самом деле это сложный вопрос, потому что бороться — не занятие для учёных. Другой склад характера нужен. И мало кто умеет это делать, потому что в науку люди попадают по другому принципу. Борьба — это пропаганда: нужно говорить просто. Врать, разумеется, нельзя, но нужно убирать детали и оговорки.
Первое — это просвещение. Просветительское сообщество возрождалось в нулевых, в значительной степени благодаря фонду «Династия», который был уничтожен два года назад. «Династия» издавала научно-популярные книжки, потом они проводили научные фестивали в разных городах — и это была классическая научная популяризация в стиле 60-х годов, такого романтического периода. В значительной степени это было связано с личностью Дмитрия Зимина, который это инициировал и который практически возродил просветительскую деятельность в России. Этот человек помнит 60-е и пытался воспроизводить то, что по его воспоминаниям было хорошо.
5 июля 2015 года — дата ликвидирования фонда «Династия»
Наш фонд «Эволюция» возник как ответ на то, что «Династию» объявили «иностранным агентом», потому что под угрозой оказался целый пласт общественной жизни. Если сравнить книги, которые издаются «Эволюцией», прослеживаются отличия от книг «Династии». Конечно, классический научпоп у «Эволюции» тоже есть, но много пропаганды: про гомеопатию, лженаучные мифы, лжемедицину, возникновение и поддержку общественных заблуждений. И это не просто изменение тактики, а ответ на общественный запрос. «Эволюция» существует на частные пожертвования — краудфандинг и небольшие частные пожертвования, больших меценатов у нас нет. И вот люди, которые нам свои деньги отдают, сообщают, что бы они хотели, чтобы было сделано.
Эта линия борьбы с лженаукой и мракобесием — общественный ответ на то, что
из каждого утюга несётся бред и околесица.
В образованной части общества есть запрос, чтобы как-то противостоять этому валу. И программа лекториев стала более жёсткой и пропагандистской, в хорошем смысле.
Приведите, пожалуйста, примеры.
Есть чудесная книжка «Сумма биотехнологий» Александра Панчина, в которой всё, что связано с биологией, объясняется, как на самом деле. Есть книжка «В интернете кто-то неправ» Аси Казанцевой, просто написанная. Есть лекции медика, бывшего военного врача Алексея Водовозова. Так исторически сложилось, что я читаю лекции про ГМО в разных вариантах. Редко, но бывает, меня зовут в телевизионные ток-шоу, и я антиГМОшников запугал. Есть такая дама Ирина Ермакова, знаковая персона в этом движении — она теперь отказывается со мной ходить на передачи. Так что нужно рассказывать, как есть, других способов нет.
А ещё из этих людей можно делать цирк. В октябре в Москве проходил пятый форум «Учёные против мифов», где традиционно людей принимают в академики ВРАЛ (Врунической академии лженаук). В этом году по опросам было три лидера: крайне активная дама-ВИЧ-отрицатель, известный Игорь Прокопенко с телеканала Рен-ТВ, который недавно получил «ТЭФИ» за передачи про плоскую Землю и рептилоидов. Третий — Григорий Алфеев, более известный как митрополит Иларион, завкафедрой теологии в МИФИ, председатель диссертационного совета по теологии, человек, который добивается преподавания провославия в школах с 1-го по 11-й класс.
Между Иларионом и Прокопенко разыгралась борьба, но митрополит победил с небольшим перевесом, поэтому он теперь академик ВРАЛ, а Прокопенко — только член-корреспондент. Замечательная ведущая Евгения Тимонова высказалась:
«С Прокопенко случилось то, что для медийного человека страшнее всего — на конкурсе мудаков он занял второе место».
Было смешно: в зале все стали выяснять, правильно ли они всё услышали, а мы в жюри потом обсуждали, что у всех были схожие мысли, и если бы ведущая со сцены не озвучила, это произнёс бы кто-то другой.
А как массовому сознанию отделять науку настоящую от лженауки?
59 человек входят в состав комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований
Это вопрос действительно сложный. Универсального рецепта нет. Есть признаки туфты, которые встречаются в разных комбинациях. Первое — это когда говорят: «Всё, что до сих пор было, — неправильно, а теперь — вот так» — это, скорее всего, ерунда, потому что наука так не устроена. Кончились те времена, когда науку создавали с нуля, сейчас всё опирается на то, что есть. Это очень характерно для фриков в области физики: «Вся квантовая механика — это неправильно, а правильно то, как я сейчас написал». Второе — это обещания немедленных практических выгод: «У нас такое средство, которым мы сейчас всех вылечим от всех болезней». Третье — обычно бред такого сорта ходит толпами: если на сайте вы читаете про Велесову книгу, то там же будет астрология, Атлантида, вред ГМО. Если вы читаете какую-то новость, и она вам кажется интересной и правдоподобной — посмотрите, какие ещё новости на этом сайте. Четвёртое — всегда надо добираться до первоисточника.
Если говорится «учёные доказали» и нет ссылки на журнал, в котором эта статья опубликована — верить нельзя.
Это может оказаться правдой, просто сделанной непрофессионально с журналистской точки зрения, но скорее всего, фальшивка. Любая научная новость возникает как научная статья, которая прошла рецензирование. Она может быть правильной или неправильной, в науке ошибки встречаются, но они постепенно исправляются, поскольку наука — самоочищающаяся система. В научном сообществе большая конкуренция, и любое сильное утверждение несколько лабораторий начинают перепроверять. А дальше — эффект репутации: если человек много раз пойман на вранье — нет никаких оснований думать, что он в очередной раз не соврал. Скажем, антиГМОшники столько раз пойманы на вранье и искажении действительности, что нет никакого основания им верить.
Способствуют ли развитию лженаучных течений изменения в системе РАН?
Изменения РАН — это совсем другой сюжет, к лженауке он отношения не имеет. Но косвенное влияние есть в следующем смысле: это ухудшает состояние самой науки. В более широком контексте, большее значение имеет общее падение уровня журналистики. Если люди приучаются врать по поводу выборов или по поводу успехов какого-нибудь губернатора, то, во-первых, идёт отбор не по профессиональным качествам, а по тому, кто умеет врать лучше, а во-вторых, существенно меняется представление о профессиональной репутации и профессиональной этике.
И в научном сообществе, на самом деле, институт репутации довольно сильно порушен, а в журналистском сообществе, насколько я могу судить, он сейчас практически отсутствует. Я даже не про Киселёва с Соловьёвым говорю, это политика, а вот премия «ТЭФИ» у Прокопенко за научно-популярные передачи про плоскую землю — вот в это превратилась главная телевизионная премия. С одной стороны, развивается цинизм «пипл хавает», как в случае с Прокопенко — он прекрасно знает, что Земля не плоская. А с другой стороны, утрачивается навык фильтрации информации.
Разумно настроенные журналисты
хотят сделать хорошо, но не знают, как.
Помимо этической стороны имеются проблемы профессионализма — фактчекинг страдает. И если говорить о том, как влияют общественные институты на состояние науки, то первое — это журналистская часть, а второе — это мне как биологу нервно — это клерикальный накат, который идёт и на государственном уровне. Эти кафедры теологии в университетах, диссертации по теологии. Раньше прекрасно защищали диссертации по богословию в церковной аспирантуре. Первый кандидат теологии — доктор богословия, который сделал дауншифтинг. И те же высказывания Илариона, что человек не произошёл от обезьяны. Я-то знаю, что произошёл. И это тоже влияет, не так непосредственно, как журналистика, которая просто бред несёт, но это снижает общий уровень и способность к критическому мышлению.
А если говорить о студентах — развивает цинизм. У нас был предмет «История партии», к которому все довольно цинично относились, сейчас есть предмет «Теология». Ясно, что студенты цинично к этому будут относиться. А когда человек привыкает к такому циничному отношению — уже можно всё что угодно.
Подпишитесь на нас в Telegram
