Многие обеспокоены сегодняшним состоянием родного языка. Со всех сторон раздаются крики: «SOS! Язык в опасности!» Но эти «ужасные пророчества» и «опасения» — уже общее место, и обсуждать это неинтересно. Понятно, что развитие новых технологий коммуникации предполагает не только их массовое внедрение и освоение, но и обязательное именование (называние), отсюда новый лексический пласт — так называемая «компьютерная лексика», в том числе такая, которая обслуживает виртуальное пространство.
Но это вопросы вчерашнего дня, а сегодня можно сказать, что компьютерный лексикон стал привычным, избыточное и непригодное, чуждое русскому уху и неудобное для произношения забылось, необходимое и комфортное для речевого использования осталось.
Трудно давать какие-то прогнозы, а уж лингвистические вообще дело неблагодарное. Но то, что происходит сегодня с культурой письменной речи, действительно кажется неблагополучным и поэтому тревожит.
Так, в связи с известными политическими событиями я стала, чего раньше никогда не делала, читать блоги и действительно ужаснулась тому, насколько беспомощны пишущие.
Те, которые не по профессии пишут, а, так сказать, по велению сердца. Подавляющее большинство интернет-сообщества не знает, где нужен мягкий знак, а где нет (например, в глагольных формах: он усомнится; не способен усомниться), в чём разница между союзом «чтобы» (чтобы обезопасить себя) и комплексом местоимения и частицы «что бы» (что бы другу подарить, не могу никак решить). Полная неразбериха в написаниях «так же» и «также», «тоже» и «то же», «будто» и «будь то», «вообще» и «в общем», и пр. Про знаки препинания говорить не приходится: их либо вовсе нет, либо есть, но поставлены они совершенно не по делу и не к месту.
Стиль, основанный на нарочито неправильной орфографии, распространился в интернете стихийно как гротескная реакция на многочисленные орфографические ошибки в интернет-публикациях и репликах
Создаётся впечатление, что пишущий перестал думать о грамотности, а автоматизма грамотного письма как навыка не имеет. Допускаю, что в этом для многих может заключаться «примат» содержания над формой. Главное — что сказать, а как — дело десятое. Это ошибочное представление, потому что сообщения, написанные безалаберно, и в части содержания воспринимаются с трудом. И как показывает практика «погружения» в виртуальную коммуникацию, самые ценные и дельные комментарии написаны в основном грамотно!
Ещё раз подчеркну, что в этой ситуации русский язык совершенно ни при чём! Всё, что мы имеем в «речепользовании» — это результат отсутствия или недостатка навыков письменной речи, прежде всего неуверенного владения орфографическими и пунктуационными правилами (иногда из разряда элементарных!).
Мы являемся свидетелями многих интересных процессов, которые в русском языке происходят буквально на наших глазах. Складываются определённые тенденции, или, как модно сейчас говорить, тренды.
Наблюдая за речевым процессом (в разных формах), могу сказать, что носители русского языка стали слишком агрессивны, и речь в соответствии с этим новым качеством трансформируется, приспосабливается к текущему моменту и данным обстоятельствам. Накал политических страстей, естественно, заряжает коммуникацию сильными эмоциями.
И сразу видно, кто, зачем и насколько эффективно использует речь как инструмент убеждения, пропаганды или манипуляции. Активные дискуссии в реальном и виртуальном пространстве обнажают многое. По уровню владения речью (неважно, устной или письменной) сразу видно людей образованных и необразованных, грамотных и неграмотных, культурных и некультурных.
Печально осознавать, но язык в сегодняшней ситуации стал средством выражения агрессии.
Отсутствие цивилизованного диалога «наверху» автоматически «по вертикали» (очень удобно себе это представить, как будто для этого её и придумали — вертикаль власти) спускается вниз, и страсти кипят нешуточные, и потоки оскорблений устремляются в разные стороны. Прямо инвективный потоп! Расстраивает то, что люди перестали уважать собеседника. А волнует профессиональное осознание последствий всего этого: ведь язык обладает кумулятивной функцией. Нужно понимать, что накапливается не только информация, но и эмоции. Они сегодня чаще всего негативные. Боюсь, что эту агрессию язык «запомнит», «впитает» и будет в дальнейшем транслировать.
В
Кроме того, сегодня явно происходит формирование языка идеологической критики. Эта ситуация для языка не нова (враг народа, руководящая линия партии...). Но сейчас в это поле «втягиваются» новые лексемы. Слово «революция» вкупе с определением по цвету стало ругательством и инструментом давления на массовое сознание (в смысле хватит нам революций: плавали — знаем). И этим перечёркивается весь позитив, связанный с революционными открытиями в космической сфере или области медицины или мире кино (ср.: революционное слово в технике; в сельском хозяйстве; например: «он прославился революционными открытиями в самых разных областях знаний — от математики до искусствоведения и богословия» (из интервью Захара Прилепина с Дмитрием Ореховым), с образами революционеров-борцов и революционеров-пионеров и пр.
Или слова «митинг», «митинговый». Недавно совершенно случайно наткнулась в работе 1947 г. (академика В. В. Виноградова «Русский язык. Грамматическое учение о слове») на пассаж, посвящённый этому прилагательному. По мысли автора, это слово буржуазное (а значит, чуждое!), имеет значения «развязный, небрежный, демагогически-грубый». Ещё 2 месяца назад я бы поспорила по этому поводу, а сейчас не буду, потому что именно этими смыслами, идеологическими по сути, оно сейчас осложнено, когда используется исключительно в негативных контекстах, оценивающих деятельность «несистемной оппозиции» и организованные ею митинги. А слово между тем жаль. Ничего крамольного в нём нет (ср. словарное значение: «Массовое собрание по поводу каких-л. злободневных, преимущественно политических вопросов»), наоборот, это демократическое средство борьбы. Если демократия — это плохо, тогда, конечно, и митинг — нехорошо. Логика ясная.
Сейчас «митинг» оказался в одном оценочном ряду с «оранжевой чумой» и «оранжевой угрозой». Мне как лингвисту это непонятно.
В 1992 году на большом щите вдоль улицы Петухова в Кировском районе Новосибирска появился лозунг: «Да здравствует то, благодаря чему, мы несмотря ни на что!»
Ещё, на мой взгляд, от частого употребления в декларативных контекстах (программах кандидатов, сообщениях о намерениях и пр.) сегодня происходит размывание таких важных и серьёзных для русской культуры понятий, как честь, достоинство, справедливость, правда, нравственность, духовность. Ни одно выступление политика не обходится сегодня без того, чтобы не щегольнуть патетическим слогом и весомым словом! По-моему, нужно не говорить о нравственности, а совершать нравственные поступки, не уповать на справедливость, а жить по её законам! С этими словами как особенно ценными и хрупкими нужно обращаться осторожно: они не для политической демагогии, бравады и щеголяния. Речевые злоупотребления этими словами ведут к их десемантизации — к утрате исходных смыслов.
И последнее, о чём хотелось бы сказать, — это об активизации в составе политического языка милитаристской лексики. Общепризнанно, что наряду с метафорами театра (игры, сцены), спорта и состязания и др., военная метафорика в политическом дискурсе — неотъемлемое его качество. И так было всегда. Но усиление данного типа метафорической модели типично для волюнтаристских режимов и правителей. Поэтому все эти «фронты» и «выстреливающие проблемы» настораживают сами по себе. Напомню: в России авторитетно заявлено, что для решения проблемы нужно, чтобы она «выстрелила».
Подпишитесь на нас в Telegram
