Новосибирский альпинист Александр Парфёнов после победы его команды на заочном чемпионате России и мира по альпинизму готовится к восхождениям с удвоенной силой. Всё свободное время он посвящает тренировкам. В перерыве между бегом и лазанием журналист Сиб.фм поговорила со спортсменом о том, как он с напарниками неделю жил на стене, есть ли будущее у альпинизма в России и чем оборачиваются соревнования в горах.
В выходные Александра в городе застать сложно: он регулярно ездит лазить на скалы и замёрзшие водопады Алтая. В перерывах бегает по сугробам Обского моря и лазает на скалодроме тренировочной базы альпклуба «Траверс» в яхт-клубе «Наука». И тренируется спортсмен в любую погоду, даже при 30-градусном морозе. Мы встретились с Александром после пробежки на базе «Траверса».
Фотография Алёны Мартыновой
Саша, как пробежка? Не замёрз? Мороз-то щипается: −20 °C.
Нет, не замёрз — я же двигаюсь. Вот снег сегодня был глубокий — иной раз по колено и выше. Километров 11 пробежал по береговой полосе.
Когда солнце припекает, штаны намокают, бежишь потом в тени да ещё и по ветру — они «встают колом». Хорошо так!
Зачем тебе сейчас ледовые инструменты? Здесь есть поблизости лёд?
223 мастера спорта насчитывает Федерация альпинизма России, из них 31 — международного класса
Нет, с помощью этих инструментов можно лазить не только по льду, но и по скалам. После пробежки у меня всегда по плану лазание на скалодроме. В горах так и происходит: сначала долгий подход под маршрут, а потом ещё и лезть куда-то надо.
Расскажи про восхождение, которое принесло вашей команде лавры на заочном чемпионате России и мира в высотно-техническом классе.
Мы с опытными мастерами спорта Олегом Хвостенко и Василием Терёхиным из Красноярска взошли в июле этого года на пик Кызыл Аскер высотой 5 842 метра. Находится он в горной системе Тянь-Шань, в Киргизии. Это первопроход высшей категории трудности 6Б, на который у нас ушло семь дней. Кстати, на этом восхождении я стал мастером спорта, но мне это звание ещё не присвоили.
Участники команды рассказали о восхождении на пик Кызыл Аскер журналу «Риск»
А какие трудности в альпинизме считаются высшими?
То, что приходится преодолевать: погодные условия, сложность и крутизна рельефа, высота горы, автономность — насколько далеко от цивилизации.
Почему вы выбрали именно Кызыл Аскер?
Это крутая, высокая стена, длина которой больше километра. К тому же она находится в Киргизии — туда экспедиции получаются бюджетными. Вдобавок ко всему, сам район — малоосвоенный и труднодоступный. Из последнего крупного города Нарын мы ехали на УАЗе 150 километров по гористой местности.
Фотография из архива Александра Парфёнова
Вы же в этом районе были в первый раз? Свою гору быстро нашли?
Сначала мы делали акклиматизационные выходы и одновременно разведывали местность. До нашей горы от базового лагеря оказалось около 20 километров. Кроме нас, в этом районе восходила ещё одна красноярская команда под руководством Дениса Прокофьева. Так что мы друг друга подстраховывали.
Как вы жили на стене целую неделю? Там же негде поставить палатку.
У нас была палатка-платформа с жёстким каркасом дна, которая подвешивается на крючьях к стене.
Фотография из архива Александра Парфёнова
Не страшно жить над пропастью в сотни метров?
Когда в первый раз жил в платформе, да, было страшно. Боялся что-нибудь уронить из нужных вещей. Сам, равно как и товарищи, всегда пристёгнут самостраховкой к стене, даже когда сплю. Мало ли что может случиться: камень прилетит — платформу порвёт, но мы при этом никуда не упадём. А так — привыкаешь.
С какими трудностями столкнулись на маршруте?
Было холодно. Но мы взяли с собой много тёплых вещей, поэтому сильно не мёрзли.
Самым жёстким для меня был момент, когда после дождя резко подморозило. И обледеневшее снаряжение отказалось работать.
Я был, мягко говоря, озадачен: «И как тут быть?» Зато на вершину вышли при хорошей погоде. Это, кстати, важно. А то при плохой видимости можно долго плутать по гребню и не найти вершину. В целом, особых трудностей мы не испытывали. Все профессионалы, была чёткая и слаженная работа. С новыми напарниками хорошо сработались. У Олега — спокойный, нордический характер. Вася — заводная пружина команды, при этом очень заботливый человек. Когда мы с Олегом работали на маршруте, Вася во время отдыха высушил наши промокшие вещи. Надеюсь, эта команда сложится именно как команда, а не как случайно образовавшийся коллектив.
Александр с командой на вершине Кызыл Аскера. Фотография из архива Александра Парфёнова
В советское время государство обеспечивало выдающихся спортсменов и тренеров. Как с этим обстоят дела сейчас?
Как в науке работает грантовая система, так, видимо, и в альпинизме. Если ты докажешь свою уникальность, нужность, то что-то и перепадёт... На развитие альпинизма как спорта денег не выделяется. Многие студенты, работяги с завода не могут себе позволить ходить в горы. Альпинизм — дорогостоящий вид спорта. Кроме того, он ещё и не широко популярен.
Все понимают, что такое волейбол или настольный теннис, а альпинизм многие воспринимают как безрассудство или блажь.
В 1829 году первое восхождение в России, на вершину Эльбруса, совершили учёные РАН под руководством генерала Эммануэля
Выходит, государство не заинтересовано в спортсменах-альпинистах, которые добиваются высоких результатов?
Федерация альпинизма России вряд ли заинтересована в этом напрямую. Краевые федерации — возможно. Например, в Красноярске есть Академия зимних видов спорта, где имеются ставки для профессиональных спортсменов. В 1990-е годы красноярцам удалось сохранить альпинистские традиции. В нашей стране после развала СССР альпинизм превратился в спорт одиночек. Но я надеюсь, что в этом плане будут перемены к лучшему, благодаря тому же Олегу Макарову — руководителю Новосибирской федерации альпинизма.
В Новосибирске хорошая школа альпинизма?
Как таковой школы альпинизма у нас нет. Потому что все наши сильные спортсмены не передавали свои умения. Школа — в клубах. Не федерации, а клубы должны воспитывать альпинистов. Мне повезло в своё время: я попал в альпклуб «Траверс», ходил с сильной командой. Там меня научили жить, ходить в горы с радостью.
Фотография из архива Александра Парфёнова
Саша, ну вот ты — сильный спортсмен. Передаёшь свои знания и умения?
В 2018 году запланирована экспедиция новосибирской сборной на Эверест
Тут такая «вилка» получается: либо ты — действующий спортсмен, либо приостанавливаешь свою спортивную карьеру ради передачи знаний другим. Но я нашёл свою нишу. Мотивирую спортсменов на совместные тренировки и восхождения, где как раз и передаю свой опыт и умения. Также иногда провожу лекции для тех, кто интересуется или занимается альпинизмом.
Известный альпинист Анатолий Букреев как-то сказал: «Горы — не стадионы, а храм, в котором я исповедую свою религию». Для тебя горы — это храм?
Я не такой просветлённый, как Анатолий Букреев. Меня постигает множество страстей. Не дошёл я ещё до того уровня, на котором к горам относятся, как к храму. Обычно намеренно избегаю соревнований, потому что мне это претит. Тем не менее, мы с моими новосибирскими напарниками Ваней Бараусовым и Димой Бабий два раза участвовали в очном чемпионате России по альпинизму, который проходил в Каравшине, в Киргизии. В 2014 году мы заняли 9 место, а в 2015-м выиграли бронзу. Очные соревнования тем отличаются от заочных, что в одном месте собираются участники, ходят маршруты на скорость, а за ними наблюдают судьи.
Фотография из архива Александра Парфёнова
Как вообще можно соревноваться в горах? В альпинизме ведь не только от тебя всё зависит, но ещё и от погоды, состояния рельефа и многого другого.
— Иногда меня посещают мысли, что это кузница крестов на кладбище.
Приведу прошлогодний случай с питерским спортсменом на очном чемпионате России в Крыму: если бы он лез не на скорость, а в своё удовольствие, трагедии не случилось бы. Он бы не стал пренебрегать страховкой. Кроме того, соревнования в альпинизме — всегда случайность: кто-то пошёл более простой маршрут, кому-то не повезло с погодой.
Вы, надеюсь, не пренебрегали страховкой в Каравшине?
К страховке мы относимся очень внимательно. Кроме того, руководитель нашей команды Дима Бабий — это человек-интеллектуал, и не в его правилах делать что-то сгоряча. Все смотрели на него как на старшего товарища и не «косячили». Соревнования в альпинизме — это всегда случайность: кто-то пошёл более простой маршрут, кому-то не повезло с погодой. Субъективных факторов хватает. В 2015 году у нас платформа порвалась, например. Когда тащили по скале, в первый раз её проткнули, а потом эта дырка разошлась по всему дну, и спали под конец, держась шеей и пятой точкой за каркас платформы.
А вообще удобно спать в платформе?
Когда человек испытывает потребность в отдыхе, он уснёт везде. Я в платформе спал даже лёжа в луже, в мокрой одежде, на лицо капало со стенок палатки — и высыпался!
Выход на гребень Кызыл Аскера. Фотография из архива Александра Парфёнова
Чувство страха — полезное качество для альпиниста, или от этого нужно избавляться, чтобы ходить серьёзные маршруты?
Если человек совсем перестаёт бояться — он идёт к смерти. Это то же самое, что не чувствовать ожога: ты можешь спокойно потрогать горячую конфорку на плите, ничего не поймёшь, а на руке останется ожог.
Не нужно избавляться от чувства страха, но постоянно преодолевать его необходимо.
Когда тебе было страшно в горах?
Я человек осторожный и стараюсь все риски сводить к минимуму. Последний раз мне было страшно, когда мы подходили под маршрут на вершину Бокс в Ала-Арче, в Киргизии — шли по будущей лавине. Я осознавал, что каждый мой шаг может стать последним. Пронесло.
Сильные камнепады случались на маршрутах?
В 2014 году мы с командой спускались с пика Слесова в Каравшине. Мой друг Ваня Бараусов собирал верёвку на перевале. Затем мы начали спуск по тропе, и в то место, где Ваня собирал верёвку, прилетел камень размером с две каски. Скорее всего, сорвался он с вершины, а значит, пролетел метров 800. Страшно подумать, что могло бы случиться с моим напарником, задержись мы секунд на 30.
Стена Кызыл Аскера. Фотография из архива Александра Парфёнова
Как в семье относятся к твоему увлечению? Мама-то по-любому волнуется.
Поначалу родители пытались меня отговаривать. Они думали так: сын получил высшее образование, нужно строить карьеру, а он занимается детской блажью. Самое интересное, что ситуация в корне изменилась после того, как я отморозил себе пальцы на ноге — их ампутировали. Родители стали относиться к моему увлечению всерьёз, раз я не завязал после такого.
Мама, конечно, всегда волнуется. Это участь женщин, которые ждут дома.
Из-за чего ты отморозил себе пальцы на ноге?
Переоценил свои силы, был неопытен. Это произошло в Ала-Арче на маршруте Лоу 5А при восхождении на пик Свободная Корея под Рождество 2011 года. Полез в однослойных ботинках, потуже затянул шнурки и перестал чувствовать ногу. Когда спустился в хижину, обнаружил, что одна нога отогревается, а другая нет. Снял носок, увидел характерный восковой цвет кожи, по которому мой друг Вася Степанов сразу определил: «О, наш клиент». Он отпаивал меня горячим чаем, приложил к ноге сухое тепло, закутал в два спальника, отдав свой. Внизу томичи мне сделали уколы и поставили капельницу. Очень им всем благодарен.
Наверняка приходилось отказываться от вершины, поворачивать обратно. Как даются такие решения?
В 2012 году мы собирались взойти на пик-семитысячник Победу. Испортилась погода, выпало полтора метра снега. Двое киргизов погибли — слетели с гребня. И НГУшники спускались, рискуя «подрезать» лавину. Была борьба за жизнь буквально. И на этом фоне мы выходим на восхождение. А я — руководитель команды: на мне ответственность за жизни людей. Тогда очень легко повернул обратно.
Фотография из архива Александра Парфёнова
Правда, что люди отправляются в горы, чтобы отдохнуть или даже сбежать от повседневных проблем?
У меня в жизни не так много трудностей, и я их, наоборот, ищу в горах, а не избегаю. Любая работа, насколько бы хороша она ни была, превращается в рутину. Я — начальник БТК. Это структура, занимающаяся контролем качества на нашем авиационном заводе имени Чкалова. Я люблю своё дело, но от долгого монотонного труда устаю.
Кызыл Аскер. Фотография из архива Александра Парфёнова
Во многом приходится себя ограничивать, чтобы поехать куда-то в экспедицию?
К2 или Чогори (8611 м) — вторая по высоте вершина в мире, но считается технически сложнее Эвереста
Несколько аскетичный склад характера, заниженные потребности становятся образом жизни: я даже не замечаю, что в чём-то себя ограничиваю. Вижу, к примеру, дорогой автомобиль и понимаю, что, по большому счёту, он мне для жизни и не нужен. Я себя ограничиваю? Нет. Автомобиль — просто железка. В горы его не притащишь, жизнь он мне не спасёт. Когда постоянно ставишь себя в такие условия, где приходится выживать, уважение к элементарным бытовым ценностям, к комфорту отходит на второй план или вообще теряется.
Есть ли в мыслях гора, расположения которой ты будешь добиваться во что бы то ни стало?
Мечта — это, конечно, вершина К2 высотой 8 611 метров в Пакистане. Она для меня романтизирована. Потому что не такая попсовая, как Эверест. Потому что опасная, потому что красивая, потому что требует большого преодоления, потому что не для всех.
Подпишитесь на нас в Telegram
