Меловым периодом Павел Никульшин гордится больше всего. Вот гигантский тиранозавр красного цвета охотится на стаю зелёных парксозавров, а в стороне можно встретить уранозавра с огромным гребнем вдоль спины. Рядом гуляет не менее грозный с виду пентацератопс с костяной короной на голове. А на соседних столах среди пышной доисторической растительности резвятся ящеры из юрского, ледникового и других периодов — всего корреспондент Сиб.фм насчитал шесть коллекций бумажных рептилий.
Готовясь к встрече, я рассматривала работы Павла Никульшина на сайтах оригамистов и размышляла, кем по образованию может быть новосибирский мастер бумажных фигур. Первая версия — биолог. Дело в том, что подавляющая часть авторских моделей Павла — представители фауны самых разных времён и континентов. С одной стороны, чрезвычайно детальная реконструкция динозавров наводила на мысль о серьёзном увлечении палеонтологией. К слову, сделанные им миниатюрные модели ящеров вот уже несколько лет выставлены в геологическом музее Новосибирского государственного университета. С другой стороны, изобилие жучков, бабочек, мотыльков, кузнечиков, муравьёв подталкивало к другой догадке. А не энтомолог ли? Но ведь ещё было замечено изрядное количество членистоногих: паучков, креветок, крабов, моллюсков наконец... В общем, прогнозирование — дело неблагодарное.
Наш герой оказался химиком. Окончив НГУ, Павел поступил в аспирантуру Института органической химии СО РАН, где сейчас и работает. Получился непростой синтез бумажной эстетики и химической науки. На вопрос, откуда же взялась такая склонность к бумажному зоопарку, мой собеседник только улыбается и достаёт из шкафа детские книжки с яркими иллюстрациями. На них — те самые динозавры, насекомые и прочая живность. Оригами Павел Никульшин занимается уже больше 14 лет.
— Было бы желание, а изучить можно всё, что угодно, — поясняет он.
Оригами стало одним из ключевых символов известной видеоигры Heavy Rain, где по сюжету убийца оставлял бумажную фигурку на теле каждой жертвы
— В 1997 году мне дали ксерокопию английской версии книги «Оригами для знатоков», и я сложил оттуда практически всё, кроме разве что модульных шаров.
С тех пор древнее японское искусство приобрело ещё одного последователя в Сибири. Поначалу дело шло медленно. Это сейчас есть сайты, форумы, социальные сети и сообщества. В интернете оригамисты обмениваются схемами собственных моделей, просят помощи, делятся опытом, проводят соревнования и ставят рекорды. Иногда даже удаётся продать что-то из работ или сделать под заказ. Но интернет появился у Павла намного позже, а книжки по оригами в основном предлагали стандартный набор традиционных моделей, вроде журавля, пахариты или ириса. В общем всё то, что может сложить даже ребёнок.
Классическое оригами складывается из бумажного квадрата
Но больше всего Павел страдал от отсутствия хорошей бумаги. А это в оригами — половина успеха и основная статья расходов. То, что удавалось найти, чаще всего было малопригодным и небольшого размера.
— В 1998 году я радовался цветной бумаге для ксерокса (именно из неё были сделаны динозавры для музея НГУ), а обычная японская ками казалась тогда фантастикой, — вспоминает он. Сегодня бумагохранилище располагается на шкафу под самым потолком. Оттуда свисают листы разной фактуры, цвета и размера — долгожданное изобилие после длительной голодовки. По словам Павла, для оригами хорошо подходит традиционная корейская бумага под названием «ханджи». Лист должен быть в меру податливый и в меру плотный, чтобы держать форму модели и «запоминать» складки.
Американский оригамист Марк Кеннеди первым придумал делать из бумажных фигур авторскую бижутерию и неплохо заработал на своём увлечении
— Сейчас бумагу выбираю в интернете. Беру понемногу разных видов. Сами листы стоят не так уж дорого, дороже обходится пересылка. Часто случается и так, что бумага не подходит и приходится её просто раздавать знакомым. Однажды вот так набрал бумаги на семь тысяч рублей — и всё зря. Ещё сложно найти подходящую двухцветную бумагу. К сожалению, эксперименты с покраской пока успеха не принесли.
Никульшин со знанием дела объясняет, что у каждого сорта бумаги есть свои плюсы и минусы. Мягкий лист стойко терпит складки, но хуже держит форму, у более плотного другая проблема: фигурка получается грубой, «топорной». Конечно, чтобы сложить журавлика, сгодится и тетрадный лист, но для сложной модели такой материал не подходит.
Из углов комнаты Павел достаёт одну за другой коробки, а из них высыпает разноцветные бумажные фигурки — плоды многолетнего «бумаговёртства», как он сам это называет. Сыплются птицы и обитатели водных глубин, вот неожиданно появляется танк, а рядом приземляется дракон — и каждое такое создание сложено из одного квадратного листа бумаги. Без ножниц и клея, исключительно путём бесконечных складок.
«Нынешней зимой одна мама научила меня делать из бумаги, складывая и выворачивая её известным образом, петушков, которые, когда их дёргаешь за хвост, махают крыльями», — Л. Н. Толстой (1896 г.)
Сейчас, когда оригами имеет поклонников далеко за пределами Японии, количество техник складывания постоянно растёт. Одна из них называется кирагами и допускает разрезы или склеивание. Или манигами — складывание фигуры из денежной купюры. Но Павел считает все эти вариации «нечестными» и строго следует традициям японских мастеров, хотя признаётся, что сделать муравья или другое насекомое из прямоугольного листа было бы куда легче, чем из квадратного. Есть, правда, свои хитрости при работе с упрямой бумагой:
— Где-то надо сбрызнуть водой, чтобы придать форму модели, затем смочить её и, постепенно высушивая, добиться окончательного вида. Или вот, например, это рыба фугу, иначе называется рыба-собака, — Павел вертит в руках бумажную модель причудливого существа, больше напоминающего шар с колючками. — Она сложена из бумажного листа со стороной полтора метра. Тут более двух сотен шипов. Чтобы их зафиксировать, каждый пришлось обмотать ниткой, оставить на некоторое время, а затем разматывать.
Пузатая фугу — одна из многих авторских моделей Никульшина. Он вообще недолго, по меркам оригамистов, задержался на чтении чужих схем и через полгода перешёл к созданию собственных фигур. Я вспоминаю японскую легенду: если сложить тысячу журавликов, то исполнится загаданное желание. Павел отвечает, что никогда не пробовал, а счёт ведёт только оригами собственного изобретения:
— Когда я придумал базовую модель для динозавров, то на её основе сложил более 200 разных фигур, больше динозавров просто не нашёл. Плюс около 150 других фигур оригами. Многие авторы утверждают, что невозможно сделать сложную модель, детально не продумав её заранее. Приходится это опровергать — большинство моделей я придумал с
33 метра — длина стороны квадрата из бумаги, который потребовался, чтобы сложить гигантского журавля. Рекорд внесён в Книгу Гиннеса
Правда, у такой спонтанности есть обратная сторона: оригамисту настолько быстро удаётся собрать модель, что он не успевает запомнить, как это получилось. И дело вовсе не в короткой памяти — количество операций легко может перевалить за сотню. Павел признаётся, что по этой причине процесс записи пошаговых схем даётся ему труднее, чем изобретение нового оригами. Тем не менее, негласный кодекс оригамистов предписывает делиться собственными творениями. Так что, как минимум, раз в год Павел пересиливает себя и принимается за чертежи своих работ.
Японский мастер Акиро Йошизава считается изобретателем азбуки для оригами: он придумал систему знаков, которые передают технику складывания
— Это хоть и менее интересно, чем придумывание новых моделей, но очень важно, так как модель, которую может сложить только один человек, — это мёртвая модель.
Павел рассказывает, что в Японии оригами считается чем-то вроде национального искусства, а в России число его знатоков и ценителей несопоставимо меньше. У нас оригами, как правило, не выходит за двери центров детского творчества. На таких занятиях развивается мелкая моторика и пространственное мышление. Есть даже так называемая оригометрия, то есть изучение геометрии через оригами.
Пока мы продолжаем разговор про пользу экзотического развлечения, Павел по моей просьбе складывает ракушку. Пара минут — и готово! Как говорится, ловкость рук и никакого мошенничества. Но он горячо уверяет, что это всё элементарно, а вот по-настоящему эксклюзивные модели рождаются в муках и такое развлечение вовсе не для детей. Поэтому во многих оригами-клубах Японии собираются пожилые люди под лозунгом: «Радость знакомства с оригами — трижды в жизни». Это означает, что впервые люди встречаются с оригами в детстве. Затем, став родителями, они обучают этому своих детей. И, наконец, в третий раз японцы по-новому открывают оригами уже в пожилом возрасте.
— Над некоторыми фигурами работаю по полгода. Иногда бывают заминки с созданием отдельных моделей — до нескольких лет, но это скорее по принципу: если я это сделаю, то мне не о чем будет мечтать. Вообще у каждого оригамиста, который чего-то добивается, вырабатывается свой стиль. К примеру, если бы по моей схеме работал другой человек, то та же самая фигура вышла бы совершенно иной, более геометрической по форме, с более чёткими линиями сгиба. Поэтому мне иногда говорят, что модели у меня получаются какие-то мятые. Но именно такими я и стараюсь их сделать, так они выглядят почти живыми.
Увы, бумажные фигурки — это вам не суши, не бонсай или икебана. Денег здесь не заработаешь. Поэтому и монетизировать своё увлечение Павел даже не пытается. Единственные дивиденды здесь — эстетическое удовольствие и интеллектуальная зарядка.
Подпишитесь на нас в Telegram
