Над знаменитыми Сростками, родиной Василия Макаровича Шукшина, возвышается гора Пикет, также знаменитая. Сам Шукшин однажды сказал, что с неё «открывается вся Россия». Каждый год в конце июля здесь собираются тысячи людей на праздник — день рождения Василия Макаровича.
Один из актеров, впервые побывавший здесь, назвал происходящее «аншлагом сердца».
Но однажды Пикет стал местом настоящего сражения, не ставшего, к счастью, знаменитым. Более того — о нём даже не все знают.
Дело было так.
Известный московский скульптор Вячеслав Клыков задумал поставить на Пикете памятник Шукшину. И создал его с большим размахом. В своей мастерской отлил в бронзе двадцатитонную фигуру, взяв за основу финальный кадр фильма «Печки-лавочки». Шукшин сидит, обхватив колени руками — «Всё, ребята, конец».
Мне лично скульптура не нравится.
Попробую объяснить. Уж очень буквально она воспроизводит кадр и известную фотографию. Художник должен создавать образ, а не просто копировать объект — на том, как известно, строится эмоциональное воздействие искусства. Здесь же — не что иное, как копия, к тому же — подавляющая своими размерами. Воспроизведено всё в точности — свидетельствую, как человек, присутствовавший на Пикете при съёмках этого эпизода.
Фото автора
Моё мнение, правда, никто не спросил. Как говорится — где Шукшин, где Клыков, а где я?
С немалыми сложностями на двух мощных «МАЗах» бронзового Шукшина через всю Россию перевезли на Алтай. Жаль, конечно, что эту транспортную операцию не запечатлели коллеги-киношники — какой фильм мог бы получиться!
Чтобы доставить бронзового Шукшина на Алтай, потребовалось два мощных «МАЗа»
Встал вопрос — где именно устанавливать памятник. Для автора, правда, такая проблема не существовала — конечно, на Пикете. Где же ещё?
У местных властей, в том числе у тогдашнего губернатора Алтайского края Михаила Евдокимова, была другая точка зрения. Шукшин должен стоять, точнее — сидеть, в своей деревне, на Чуйском тракте. Чтобы все проезжающие могли положить цветочки к постаменту. «Идут корабли — привет Мальчишу...» Пикет же — и далеко, и высоко, и дороги туда нет. К тому же, вся эта территория сама по себе памятник — археологический, место скифского городища Бог знает какой поры. Существовали и другие соображения не в пользу Пикета, надо сказать — очень весомые.
Клыков был тверд — Пикет, и нигде больше. Бронзовый Шукшин смотрит вниз, как бы обозревая окрестности, в другом месте его взгляд просто упрется в землю. Если власти не разрешат установку на горе, он увезет памятник в Москву и поставит там, где считает нужным. Это не просто угроза. Работу он сделал практически на свои средства, так что — «хозяин — барин».
Однажды Шукшин учил Юрия Никулина запоминать текст: «Ты прочитай про себя несколько раз, а потом представь все зрительно. Будто это с тобой было, с тобой произошло».
Памятник поставили на Пикете. И торжественно открыли. На этом мероприятии присутствовали тысячи людей. Правда, близкие люди — жена и дочери Шукшина, не приехали, что выглядело достаточно демонстративно. Не было сестры Натальи Макаровны. Ей ехать никуда не надо, она жила поблизости, в Бийске. Михаил Евдокимов почтил присутствием, однако побыл недолго.
Клыков выделялся модным светлым костюмом, его фотографировали на фоне памятника, брали автографы. Я тоже попросил расписаться на открытке. Представился, сказал, что лично видел, как снимался знаменитый кадр, однако же Клыков никак не отреагировал — по-моему, просто не услышал. И вообще выглядел очень уставшим.
Памятник Шукшину открыли в
Грустно? Конечно. А теперь на ту же тему, но о весёлом.
«Каждый настоящий писатель, конечно же, психолог, но сам больной»
История совсем недавняя. В Бийск к одной семье приехали родственники из Воронежа. Дело было как раз накануне праздника в Сростках. Естественно, хозяева решили свозить туда гостей.
Машину оставили на обочине тракта, сами влились в поток, текущий из села на Пикет. Площадка перед памятником и сценой запружена народом, но и с места, где остановились, всё было хорошо видно.
И тут воронежская родственница разглядела то, на что хозяева сначала не обратили внимания.
А именно — бронзовый Шукшин сидел на постаменте... в дырявых носках.
Может, кажется? Нет, всё так и есть — большие пальцы ног очень натурально — правильней сказать натуралистично! — выглядывают из драных носков.
Вернулись домой, и взяла обида. Что же такое делается — то Васю нашего любимого в кирзовых сапогах изобразят, как на скульптуре перед домом-музеем в Сростках. То в телогрейке, как на картине. А тут и вовсе — бомж! Перед гостями стыдно за свою некультурность. Хотя, если разобраться, они-то здесь не при чём, скульптор так увидел. Но ведь могли же сразу обратить внимание и возвысить голос, не дожидаясь, когда приезжие родственники ткнут носом!
Словом, как ни крути, нехорошо получилось.
Рабочий момент съемок фильма «Печки-Лавочки», вдохновившего скульптора Вячеслава Клыкова.
Фото из личного архива автора.
Мария Никифоровна — хозяйку так звали — написала письмо в газету «Бийский рабочий», где свою обиду и недоумение излила. Вскоре ей через газету дали ответ. Вот он дословно: «Действительно, сам памятник из-за ветра и осадков потемнел, а вот большие пальцы прямо сверкают на солнце. Всё из-за туристов, паломников, которые касаются памятника именно в этом месте. Да не просто так, а из-за поверья, которое родилось в народе...Оказывается, если подержаться за большие пальцы ног памятника Шукшину, потом будет весь год везти в делах и личной жизни. Видимо, сбывается, иначе пальцы бы так не сияли». Такая история.
Если подержаться за большие пальцы ног памятника Шукшину, то потом весь год будет везти в делах и личной жизни.
В Томске не повезло коллеге Шукшина по писательскому делу — Антону Павловичу Чехову, некогда проезжавшему здесь по дороге на Сахалин. Город ему не понравился, о чём он сделал язвительную запись в дневнике — «скучный, грязный, нетрезвый, красивых женщин нет вовсе, бесправие азиатское».
К какой-то круглой годовщине в городе решили соорудить памятник великому писателю. Скульптор Леонтий Усов, большой патриот Томска, решил отомстить Антону Павловичу, изобразив классика в виде старикашки с нелепым зонтом и в несоразмерно огромных ботинках.
В таком виде бронзового Чехова в полный рост поставили на набережной Томи. Жители города разделились на два противоборствующих лагеря. Одни хлопали в ладоши и восторгались смелостью и новизной, другие столь же бурно негодовали, называя творение Усова глумлением над классикой и вообще над устоями.
А молодежь — Томск город студенческий — моментально открыла магическое свойство скульптуры. Если подёргать писателя за нос, можно считать, что пятерка на экзамене у самого злого препода — в кармане.
И вот результат — нос Чехова постоянно сверкает на солнце. Как большие пальцы ног Шукшина. Прав старина Гегель: «История повторяется дважды — один раз в виде трагедии, второй как фарс».
Подпишитесь на нас в Telegram
