На прошлой неделе «Синие носы» показали Новосибирску современное искусство. Куратор фестиваля Сергей Самойленко рассказал Сиб.фм, за что ему хочется послать журналистов в жопу и почему перформансы ближе зрителю с улицы, чем отягощенному образованием человеку.
Сначала я собирался честно написать колонку про фестиваль «Синих носов», который мы только что провели. То есть провели кинопоказы, мастер-класс, спектакль представили, а выставки еще висят и видео крутят — можно посмотреть. Начал уже что-то бодрое долбить по клавиатуре про Олега Кулика, Евгения Митту, про самих «Синих носов» и вдруг понял, что смысла в этом нет. Кто на фестивале был эти три дня — сами все видели и все поняли. А тем, кто не был, пересказывать кино и постановку бесполезно, выставки описывать — тем более. Визуальное искусство лучше видеть своими глазами. Даже если это современное визуальное искусство.
«Синие носы» — российская арт-группа, разработавшая проект «народнического современного искусства», адресованного «пионерам и пенсионерам»
На открывшейся недавно Красноярской биеннале главный куратор парижского Пале де Токио предложил обсуждать современное искусство, не говоря о нем. Он, например, обращался то к моде, то к современной физике и проводил аналогии. В таком методе есть изрядные резоны — все равно ведь никто толком не знает, о чем идет речь.
За год, прошедший с открытия Сибирского центра современного искусства (СЦСИ), мне самому столько раз приходилось объяснять, что такое современное (или актуальное) искусство и чем оно отличается от классического, что у меня на языке мозоль, а в мозгах конвейер. Каждая пресс-конференция, каждое интервью начинается с просьбы определить и разграничить. Спустя год хочется посылать журналистов в жопу через одного. Если серьезно — для человека, мало-мальски знакомого хотя бы с историей искусства ХХ века, все интуитивно понятно. Любое актуальное искусство, любой авангард со временем становится рутиной и плодит эпигонов, а сам постепенно превращается в классическое наследие. Но почему-то публике кажется, что в истории искусства все происходит благочинно, стили и поколения мирно сменяют друг друга.
Как бы не так: репинские «Бурлаки на Волге» были гораздо скандальнее перформансов Кулика. Про импрессионистов писали такое, что впору вешаться. Ну и так далее.
Академисты называли «Бурлаков на Волге» величайшей профанацией искусства
Все это азбучные истины. Прописи. Все это надо объяснять едва ли не в детском саду. Взрослым дядям и тетям объяснить труднее. Чуть что, апеллируют к Джоконде и Леонардо. Ну, господи прости, что за напасть: картина — Джоконда, поэт — Пушкин, цветок — роза, животное — собака. Кто из вас видел эту самую Джоконду своими глазами не на экране и не в репродукциях? Даже если и в Лувре: за бронебойным стеклом все равно ни хрена не разглядеть. Ладно, картина хорошая, согласен, но кроме нее в мире написаны тысячи гениальных полотен — до и после. Назовите хотя бы десять.
Ценители прекрасного слушают попсу по ящику и русский шансон в маршрутках. Но от художника требуют, чтобы нарисовал не иначе как Мону Лизу, на меньшее не согласны.
Один из искусствоведов, тонко улыбнувшись, сказал: «Значит, не все потеряно, если есть у народа такая тяга к прекрасному». Ирония, туды ее в качель. А по мне, так просто караул. Включите мозги на минуточку, разуйте глаза: вы пользуетесь гужевым транспортом? Читаете при свечах и керосинках? Или все-таки на самолетах летаете и без компьютера никуда? Что же у вас идеалы искусства — «Мишка на Севере», «Девятый вал» и «Утро в сосновом бору»?
2% населения считают себя компетентными в вопросах изобразительного искусства
Мне скажут — представления о прекрасном никак не связаны со всем остальным — прогрессом, государственным устройством и образом жизни. А я убежден, что как раз и связаны — и живем мы так херово, убого, бедно и некрасиво как раз потому, что искусство для большинства — музей и храм, в котором нет ни божества давно, ни жизни, а только пыльные мощи. Искусство — это не колонковой кисточкой по бумаге, «чтобы похоже было». И не красивые абстрактные пятна. Искусство — всегда про жизнь. Оно заставляет по-новому смотреть, думать, чувствовать. А вовсе не любоваться пейзажем на стенке: «Какая красота!»
На одном из фестивальных мероприятий прозвучали такие цифры: среди народонаселения нашей страны компетентными в вопросах изобразительного искусства себя считают два процента. Два! В театре, кино, музыке и литературе разбираются (так, по крайней мере они считают) гораздо больше. Мне кажется, цифра свидетельствует просто о визуальной катастрофе. Да о культурной катастрофе вообще. И не только о культурной. Понятно, что это не вина, а беда нашего человека. Понятно, что с эстетическим воспитанием в нашем возлюбленном отечестве швах (а с чем у нас хорошо?). Понятно, что люди вообще ленивы и нелюбопытны.
Лет пятнадцать назад мне казалось, что самый элитарный вид искусства — поэзия. При наличии «армии поэтов» (по Мандельштаму) и массовой графомании (в интернете и в оффлайне), не так много найдется просто грамотных квалифицированных читателей стихов. Не удивительно: это как в шахматах — ходы знают все, смысл игры понимают некоторые, играют на высшем уровне единицы. Или так: считать умеют все поголовно, школьную программу алгебры осваивают с трудом, высшая математика для абсолютного большинства — темный лес. И никто с улицы не возьмется учить математика формулам, а поэта — писать стихи. И вот оказывается, что в искусстве считают себя компетентными еще меньше народу. В разы.
Некомпетентность почему-то не мешает, замечу в скобках, гневно плеваться и негодовать.
Хотя современное искусство — штука как раз очень демократичная и интуитивно понятная. Это же не, скажем, итальянская живопись эпохи Возрождения, для понимания которой хорошо бы знать античную и библейскую мифологию, историю искусства и массу других вещей. Кто знает, поднимите руку. Так вот, для понимания современного искусства часто таких специальных знаний не требуется. Разумеется, знания лишними не бывают. Но порой человеку, отягощенному образованием, воспринимать сделанное на коленке современное искусство сложно, он не может отрешиться от неподъемного пафоса величия культуры. Не может воспринимать вне шаблонов и канонов «красоты» и «духовности» (надо ли говорить, что представления и о красоте, и об искусстве в разные эпохи были совершенно разными?). И наоборот, зритель с улицы, бывает, врубается в смысл этих работ на раз. Вот реакция этих самых простых зрителей — самая интересная и показательная.
Например, в Красноярске, в день открытия биеннале, как положено, по всем залам ходил полицейский наряд. Проверяли на предмет взрывчатки. Лохматую дворнягу на поводке водила симпатичная девушка в форме. В нашем зале, похожем на лабиринт, девушка с коллегами стала тормозить возле работ «Синих носов», хотя псина то и дело порывалась дальше, прочь от целующихся балерин, хасидов и милиционеров. Смотрительница, день назад высказывавшая мне за непотребность голых толстых моделей, спросила ее подозрительно:
- И как вам все это?..
- Обалдеть! — с нескрываемым восторгом выдохнула девица-полицейская.
Через несколько часов на фоне «синеносовских» балерин молодежь с удовольствием позировала перед фотоаппаратами вместе с балериной настоящей, в классической пачке. А на фоне целующихся милиционеров молодые люди (опять же на камеру) пробовали повторить подвиг персонажей.
1 млн рублей получил фестиваль группы «Синие носы» от новосибирского правительства
В Новосибирске, когда мы вели переговоры с театром Сергея Афанасьева о показе спектакля «Олег Кулик. Игра на барабанах», один из сотрудников возмущенно высказывался в том духе, что не стоит пиарить такую сомнительную и аморальную фигуру. После спектакля он признался, что отношение к Кулику как к человеку у него совершенно изменилось — хотя «собачьи» перфомансы он все равно не одобряет. Я хотел сначала завести волынку про театральность жанра перформанса, про то, что художник в них играет персонажа — ведь не относимся же мы хуже к Энтони Хопкинсу из-за роли Ганнибала Лектора? — но просто пообещал записать ему фильм Евгения Митты, в котором как раз Кулик и рассказывает — с предельной откровенностью — об этих перформансах.
О чем это я? О том, что брюзжать в комментариях к ленте новостей интернет-ресурса в стиле «Пастернака не читал, но осуждаю» — занятие комфортное и обыденное.
Оторвать задницу от офисного кресла и пойти увидеть своими глазами — почти подвиг для нашего современника. Но те, кто приходил на наш фестиваль и видел художников — не заслуженных жрецов священного искусства, живущих в башне из моржовой кости, а настоящих, живых, интересных людей, занимающихся живым, творческим делом, ошибающихся, рискующих — перестанут, убежден, этого пресловутого современного искусства бояться и пугаться. В следующий раз снова придут и друзей приведут. Глядишь, и вправду что-то постепенно начнет меняться — и в мозгах у отдельных людей, и в сознании общества в целом.
Подпишитесь на нас в Telegram
