Про принцип семи рукопожатий слышали многие. Мне хватило одного, чтобы можно было бы сказать, что я практически поздоровалась с Клинтоном и Шрёдером — просто пожала руку совладельцу обычного берлинского ресторанчика «Гугельхоф». Именно здесь в 2000 году ужинали тогдашние бундесканцлер Германии Герхард Шрёдер и президент США Билл Клинтон. Устные предания сохранили такие фразы Клинтона: «Привет, я — Билл. Клинтон. У меня раздельное питание и, пожалуйста, не надо кровяных колбасок» и «Мммм... Какие клецки!» («Oh, Knödel, ist das schön!»). Также сохранилась его запись в книге для гостей: «Спасибо за прекрасный ужин».
Именно благодаря этому визиту «Гугельхоф» вошёл во все англоязычные путеводители как место, обязательное для посещения при поездке в Берлин. Правда, всю эту историю с ужином Клинтона и Шрёдера я узнала после того, как заметила в огромном окне необычного, можно даже сказать — необыкновенного официанта.
Но ещё раньше я заметила таблички «зарезервировано» на всех столиках, выставленных на улице. Внутри ресторанчика тоже всё было зарезервировано. И эта история повторялась каждый вечер. Мне стало интересно, что же происходит.
В Берлине много маленьких и совсем крохотных кафе. Но свободные места всё-таки можно найти даже в них. В «Гугельхоф» —
Так вот про официанта, который меня заинтриговал. Я заметила его через окно, в которое заглядывала, очередной раз проходя мимо и пытаясь понять, что это за ресторан такой странный.
«Мой» официант не был похож на официанта, но точно им работал. Ему было явно за 60 — седой, с аккуратной бородкой, именуемой у нас «профессорской». В общем, образ в целом слишком уж явно выбивался из моих новосибирских представлений о представителях этой профессии.
Он так внимательно и вдумчиво выслушивал заказы посетителей, как будто внимал аргументам единомышленника на учёном диспуте.
Когда замечал ищущий взгляд клиента, то скользил к его столику, как сердобольный учитель на диктанте к не самому сильному ученику в классе. В общем, я поняла, что мне надо разгадать эту шараду и с официантом, и с рестораном.
Рестораны в Германии открыты обычно с 12:00 до 14:00, затем перерыв с 14:00 до 17:00 и снова работают с 17:00 до 23:00
«Гугельхоф» в будние дни открывается в 16:00, вот к этому времени я туда и пошла. За стойкой скромно одетый мужчина принимал заказ по телефону, говорил при этом на английском. И больше в ресторане никого не было — слишком рано даже для табличек «зарезервировано». Но я специально выбрала это время, ведь вечером «профессору» было бы не до моих вопросов.
Я постояла несколько минут в ожидании. Официант был всё ещё занят приёмом заказа, поэтому в ожидании я вышла на крыльцо. У двери было выставлено меню, я и стала его изучать — в первую очередь с финансовой точки зрения. К тому моменту я уже знала, что здесь ужинали Клинтон и Шрёдер.
В Новосибирске Путин и Назарбаев ужинали как-то в «La Мaison», а Медведев совсем недавно — в «ТБК Лонж». Возможно, московским гостям цены там и не показались высокими, но для моего кошелька они явно опасны. Поэтому стоило понять, на что хватит моих скромных финансов.
Я смотрела на меню и пыталась поверить тому, что видела. Бокал вина (Gewürztraminer) стоил 140 рублей, а суп — 180 рублей.
Из изумления меня вывел голос официанта — он вышел ко мне и извинился за задержку. Тут же выяснилось, что это и не официант вовсе, а один из двух совладельцев.
2370 рублей стоил ужин Дмитрия Медведева в «ТБК Лонж»
Вот как чувствуют себя принцессы на горошине в 21 веке — к ним выходит поздороваться и пригласить сделать заказ лично совладелец раскрученного ресторанчика. Одетый скромно, как официант. А официант при этом выглядит как профессор.
Было немного прохладно на улице, и я, как истинная сибирячка, предпочла столик в ресторане, а не на улице. Ну, и мне же хотелось рассмотреть то, что у нас гордо называется «интерьером» и в рекламных описаниях презентуется пышнее, чем собственно кухня.
Интерьер более чем скромный. Если не знать, что для модного района Пренцлауэр-Берг это скорее норма, то можно было бы подумать, что ресторанчик загибается, и уж тем более сложно было бы предположить, что он упомянут практически во всех иноязычных путеводителях и в специальном берлинском путеводителе для гурманов. «Гугельхоф» и обозначен в нём как ресторан с атмосферой без претензий, но с очень хорошей эльзасской и французской кухней.
Чтобы понять, насколько хорошо здесь готовят, я заказала блюда, вкус которых хорошо знаю по новосибирским кафе, а во-вторых, то, что сама люблю и иногда готовлю дома — обычный луковый суп.
Уж не знаю, что бы сказали неведомые мне гурманы. Пока я ждала заказ, мне принесли «привет» от повара — свежевыпеченный ржаной хлеб и к нему Aufstrich (густой островатый творожный соус с зеленью, который намазывают на хлеб). Я наслаждалась хлебом с хрустящей корочкой и вела разведывательную деятельность — общалась с совладельцем.
125 человек погибло, по данным правительства ГДР, при попытке пересечь Берлинскую стену
Он рассказал, что ресторанчик был открыт ещё в 1995 году, в помещении, где располагался когда-то склад лакокрасочного, ещё ГДРовского магазинчика. Ремонт делали тогда же. Поначалу было сложно, в окна рестораторам, явившимся с западной части города летели камни.
Но к хорошей кухне из натуральных продуктов эльзасского региона всё-таки привыкли все, да и публика в этом районе остепенилась. Молодые свободные художники, густо заселившие брошенные квартиры в Пренцлауэр-Берг — по тем временам обветшалом районе бывшего «восточного» Берлина, — стали не столь молодыми, но всё ещё относительно свободными и состоятельными. Можно даже сказать, что «Гугельхоф» стал одним из центров притяжения для квартальчика Кольцвиплац.
Пока мы разговаривали, из кухни или какого-то другого служебного помещения появилась девочка лет семи-восьми, дочка того самого совладельца. Она села делать уроки за свободным столом и отвлекалась только на щёлканье моего фотоаппарата. Я фотографировала ресторанчик, и девочка поинтересовалась громко у папы, можно ли гостям снимать — вот ведь капиталистическая выправка у детей. Фотографировать было можно. Не только мне, но и вообще — наверное, потому, что секрет успеха не в интерьере, и даже не в ингредиентах лукового супа (необыкновенно, по-домашнему вкусного).
Скорее всего, секрет в том, что хозяин, скромно одетый, пять раз в неделю приходит на работу и обслуживает гостей сам, наряду с официантами.
Он прислушивается к отзывам гостей о блюдах, качестве обслуживания. Пока я обедала, фоном шло оживлённое обсуждение прогноза погоды на вечер — от этого зависело, сколько столиков будут заняты на улице, а сколько в ресторанчике. Так оживлённо у меня во дворе бабушки на лавочке обсуждают новости политики, дни своей молодости и сериалы.
Чуть позже появился ещё один «секрет» популярности «Гугельхофа» — жена совладельца, одетая просто, без понтов новорусской жены. Подозреваю, что она приехала на велосипеде. С немок станется, даже если они одеты в платье и на ногах у них туфельки на низком каблуке. В Берлине такие женщины не редкость, вопреки устоявшемуся мнению русских, что немки только брюки и носят. В других городах Германии, возможно, это и так, но не в Берлине, а уж тем более в Пренцлауэр-Берг. Так вот — скромный наряд жены владельца наглядно демонстрирует посетителям, что вырученные средства и правда идут на поддержание качества блюд, а не на поддержание имиджа крутого капиталиста, руку которому жал сам Билл Клинтон и Герхард Шрёдер.
У «Гугельхофа» только одна проблема — детская площадка напротив. Не из-за шума. А из-за того, что шума много, потому что детей много. Это ещё одна особенность Пренцлауэр-Берг. В этом районе — одном из 12 районов Берлина — самая высокая рождаемость в Европе — это не ошибка — не в Берлине, не в Германии, а именно в Европе. Свободным художникам, которым после объединения Германии было лет по 20, сейчас около 40.
Они достигли успеха и могут себе позволить самую большую западноевропейскую роскошь — двоих-троих детей.
Типичная картинка для Пренцлауэр-Берг — беременная мама ведёт малыша в садик. Или беременная мама ведёт малыша в садик, а ребёнка постарше — в школу. Везде коляски и велосипеды с приваренными коробчонками, в которых так удобно перевозить двоих детей со всем их детским скарбом. Их так много, что бездетные пары начали жаловаться на ущемление своих прав — мол, ни пройти, ни проехать из-за этих детей.
Но «Гугельхофу» мешают не сами коляски, а то, что коляски стоят денег, которые раньше спокойненько оставались в ресторанчике (ну, не в нём одном). И вообще появление детей сокращает расходы на персональные удовольствия мамы и папы. Этот секрет — как немецкая семья в Пренцлауэр-Берг решается завести второго или даже третьего ребёнка — мне тоже хочется разгадать. Думаю, что в следующую свою поездку мне такой шанс представится.
Подпишитесь на нас в Telegram
