Инженер будущего

Один из создателей проекта по инженерной онтологии, специалист по стратегическому управлению, футуролог и философ из Санкт-Петербурга Сергей Переслегин выступил на сессии стратегического проектирования в новосибирском Академпарке с докладом «Инженерия в XXI веке». Мероприятие проводилось Государственным автономным учреждением Новосибирской области (ГАУ НСО) «Центр» — организатором межвузовской магистратуры для современных инженеров. Корреспондент Сиб.фм выслушал доклад и узнал о будущем отечественного инжиниринга, философии профессии и почему таких, как Королёв, больше не будет.

Учёный придумывает «что», инженер решает «как», движение вперёд создаёт не знание само по себе, а дело. И как бы ни называли инженерию — ремеслом, кузнечным делом, мануфактурингом — только она — двигатель прогресса, она меняет общество. Поэтому инженерию и считают локомотивом государства.

Теоретически мы можем себе представить общество, где развитие философии меняет его структуру, но тогда, уж извините, придётся сделать так, чтобы трудились рабы.

В античной Греции это было возможно. Согласно философии античной Греции, есть люди, которые в процессе своего мышления устанавливают начало и конец любой деятельности. Деятельностью непосредственно занимаются рабы, их задача — выполнять приказы без отсебятины.

Рабы могут быть очень обеспеченными, иметь власть — Александр, помимо того, что был великим повелителем, был рабом Аристотеля. Он находился в управляемой позиции, потому что не знал, где начать завоевания и где закончить, и даже зачем ему это делать.

Так что, если есть такие философы и такие рабы, можно создать общество, развитие которого станет определяться философией, но если такого деления нет, то изменения будут отображаться реально сделанным, а не задуманным. Мысль меняет мир только для тех, кто умеет думать, а таких очень немного. Дело меняет мир для всех, в том числе и для мыслителей.

Подумайте, ведь именно с инженерии начиналось человечество.

Первая фаза — умение найти орудие труда, отобрать подходящее и затем его сохранить. Затем очень важный шаг — мы уже не ищем, а делаем, но используется только один материал: камнем обрабатывается камень. Это была невероятно долгая, но полезная работа, породившая настоящую техническую эволюцию. Базовое и выдающееся открытие было совершено в период верхнего палеолита: взять можно не только молоток, но и рукоятку, соединить их между собой, и работа пойдёт быстрее. Мезолит не сделал большого шага вперёд, а вот неолит совершил рывок — человеку понадобилось обрабатывать зерно, что привело к созданию первых механизмов.

Ливерпульские учёные доказали, что владеть речью и изготавливать орудия труда человек начал одновременно

Историки говорят, что эти механизмы были очень примитивными: человек вращал все мельничные жернова руками. Но зная историю инженерии и понимая, как люди мыслят, я глубоко убеждён: в неолите уже были водяные и воздушные мельницы. Это естественная идея.

В Средневековье появляется металлургия, сложные механизмы, для которых используется самая разная энергия. Кто-то отмечал, что уже тогда инженеры создали первый навигационный компьютер. Раннее индустриальное общество добавило к механизму двигатель и превратило его в машину. И, наконец, современность — переход к автоматизированным системам.

И так как, я повторюсь, в конечном итоге только движение развивает общество, сегодня мы должны ответить на вопросы: каким должен быть современный инженер — человек задающий темп движения? Каким должно быть его образование?

Ряд вузов начали эту задачу решать — в Свердловске есть высшая инженерная школа и курс по инженерной антологии, в новосибирском Академгородке создают межвузовскую магистратуру для инженерных специальностей. Всё это формы инновационной активности, которая началась по всей России и ведёт к возрождению инженерии — инженерному ренессансу. Наверняка есть своё решение и в Красноярском федеральном университете, и в ТУСУРе (Томский университет систем управления и радиоэлектроники).

Но если мы собираемся чему-то учить инженеров, начать нужно с умения отпираться, воевать, держать позицию.

Кто читал «Капитальный ремонт» Соболева, помнит, в чём заключается содержание матросской службы. Суть современного управления в том же: взгромоздить на спину инженера свой сапог. Если этого не сделать, государству непременно придёт конец.

«Я не смог бы одновременно прокормить жену и летающую машину». Уилбер Райт

У инженера уже по факту его существования тлеют либо активно горят несколько конфликтов. Прежде всего, конфликт между инженером и учёным. Базовая задача учёного — доказать, что чего-то сделать нельзя. Цель инженера в обратном — это сделать. Очень доходчиво конфликт инженера и учёного иллюстрирует история с изобретением первых самолётов. Перед тем, как Райт совершил свой первый полёт, появилась статья с математическим доказательством, что машина тяжелее воздуха и поднять сама себя в небо не сможет. Но Райт поднял. После этого появилось уточнение, что груз машина поднять точно не сможет. Райт взял в небо своего брата. Тогда появилась третья статья. Полемика продолжилась, даже когда самолёты уже вовсю летали.

Сейчас конфликт инженера и учёного является довольно мягким по одной простой причине: наука достаточно медленно развивается, но если завтра случится прорыв, конфликт тут же обострится.

Другой базовый конфликт — между инженером и менеджером. Наблюдать за ним — одно удовольствие. Фраза менеджера, которую я слышал лично: «Если эти люди что-то сделают, самое важное — как можно быстрее у них всё отобрать. За это им можно что-нибудь заплатить, чтоб не подохли с голоду». Ответ инженера ничуть не лучше: «Если я уйду с этого предприятия, то уничтожу все материалы, все файлы, все ссылки на них, и пусть попробуют когда-нибудь за любые деньги это восстановить».

Вспомните аварию на Саяно-Шушенской ГЭС — конфликт был конкретно в изнасиловании инженерной системы со стороны менеджмента этой станции. Но посадили инженера, поскольку отвечал за работу системы всё-таки он.

Инженерам действительно нужно уметь держать удар.

Сейчас инженерия будет очень сильно меняться. И, думаю, не в ту сторону, как многие ожидают. Есть мнение, что в интеллектуальной сфере усилится разделение труда. Проще говоря, от инженера потребуется нажимать три-четыре кнопки на компьютере — боюсь, это не так.

Если брать конкретно сегодняшний день, то да — инженер уже не представляет какой-то один проект и не управляет им, всё делают линейные специалисты, вот они-то как раз и жмут эти три-четыре кнопки. Считается, что честно выполняя набор фиксированных действий на компьютере, инженер в конечном итоге получит относительно удачный результат. Но опыт фирмы «Боинг» продемонстрировал, что это не так.

С одной стороны, есть желание вернуть лицо инженерии, с другой — возродить Советский союз не получится.

19 самолётов корпорации Boeing разбились за последние четыре года

Требования к главному инженеру, который занимается большим проектом, будут отличаться от тех, что предъявляли советскому главному конструктору. Нового инженера даже коммуникативно следует готовить абсолютно по-другому. Коммуникация, характерная для академика Королёва, сегодня просто не сработает. Тогда прямой приказ нельзя было не выполнить, а теперь можно.

Обучение российского инженера будет отличаться и от западной концепции инженерного образования, согласно которой инженер, прежде всего, должен иметь предметные знания. Он должен знать всё, что касается его конкретной работы. Именно поэтому ни один американский инженер никогда не смог бы поднять Чернобыльский реактор из ямы.

Во-первых, это строго запрещалось инструкцией, во-вторых, нужно было иметь представление о физике процесса в реакторе, что для западного инженера являлось знанием закрытым.

Даже если бы захотел нарушить инструкцию, не знал бы, что в этой ситуации делать. Хороший советский инженер знал, и ему удалось это сделать. Правда, закончилось всё взрывом реактора. Но это другой вопрос. Советская концепция инженерного образования предполагает полный охват знаний — научных, математических — инженер должен иметь полную картину мира.

Аристотель первым увидел источник знаний не в сложных умозрительных построениях и в формальной логике, а в наблюдениях и экспериментах

Путин и Медведев совершенно справедливо заявили, что Россия должна иметь свою инженерию. А вице-президент фонда «Сколково» Олег Алексеев абсолютно своевременно (на «Интерре» 2011 или 2012 года) поставил вопрос: «Что такое инженерный университет, и чем он отличается от инженерного вуза?» Я тогда предложил ответ, который ему понравился: «Отличается наличием инженерной онтологии — вуз не обязан давать специфическую инженерную картину студентам, а вот университет обязан». После этого правительство поставило вопрос о создании инженерной онтологии как основе инженерного ренессанса.

Мы начнём с обучения инженерному мышлению, дальше будем говорить о деятельности, инженерном знании — инженер должен знать много, но не слишком. После настанет черёд вести речь об инженерных ошибках: где можно ошибиться, и что в итоге получится. Дальше — экономика, коммуникация, управление.

Есть грустная история про застёжку-липучку. Её делали 20 лет, потому что инженер, который за неё взялся, ничего не смыслил в биологии и, главное, в швейном деле. Ему пришлось довериться швейникам, а те саботировали работу. Владей инженер нужными знаниями, мог сделать работу за год и разбогатеть.