Карантин

По интернету активно ходят слухи, будто вспышка сибирской язвы зафиксирована в Бийске Алтайского края. Для убедительности даже сообщают точное количество инфицированных. Заражённые этой болезнью в городе действительно есть — их госпитализировали на лечение из сёл Целинного района — Дружба и Марушка. Корреспонденты Сиб.фм направились в карантинную зону, услышали, как выносили приговор собакам, и узнали, почему нужно бояться мёртвых коров.

Человек на въезде в село Марушка похож на сталкера. Непроницаемый костюм, сверху белый халат, на нём — резиновый фартук. Глаза защищены прозрачными очками, похожими на авиационные. Каждая машина получает от него порцию вонючей жидкости на колёса, а после — резкий жест рукой: «Проезжайте!»

— Это — опилки, пропитанные десятипроцентным раствором каустической соды. Ей же обеззараживаем автомобили, — глухо сквозь защитную маску говорит он. — Вообще-то люди спокойно реагируют. Лишь бы всю машину им не обрызгали. А колёса — бог с ними.

Здесь же, на въезде, дежурят сотрудники ДПС. Сейчас они крайне озабочены тем, что смена долго не едет, а есть хочется.

— Посмотрите на наши улыбающиеся лица! У нас всё под контролем, — уверяют они.

В их обязанности входит проверка багажников «на предмет вывоза опасной продукции сельского хозяйства». Фиксировать номера автомобилей им помогает водитель бийского ветеринарного управления. На вопрос «Зачем это нужно?» — пожимает плечами: «Велено — выполняем». И добавляет, что пост этот будет работать ещё две недели после последнего случая заболевания.

Сочетания «сибирская язва» тут стараются избегать, заменяя его общими формулировками «болезнь», «инцидент», «происшествие». Но лица у «лиц при исполнении» и впрямь улыбающиеся, чего не скажешь о местных жителях. Их в девять утра на улицах села Марушка не так много. Впрочем, настороженность сельчан легко объясняется наплывом многочисленных журналистов.

— Какая паника, нет у нас тут никакой паники, — бурчит себе под нос проходящая мимо старушка. — Это в Дружбе паникуют. Это там человек умер. А нам-то, соседям — с чего пугаться? Уже были у нас врачи. Все службы работают нормально, значит, должны устранить болезнь.

«Памятка населению. Осторожно — сибирская язва!» — предупреждает объявление на деревянной пристройке, куда направлялась бабушка. Неподалёку две девушки из администрации развешивают такие же листовки. Вокруг них уже собирается группа интересующихся пенсионерок.

— Ой, чего пишут-то? — любопытствует одна.
— «Сибирской язвой можно заразиться через раны и трещины на руках... При употреблении в пищу заражённого мяса... Меры профилактики...» На вот, читай! — указывает ей другая.
— Мне очки надо, я так не увижу...

Людей на улице становится всё больше и больше. Все движутся в одном направлении — в местный дом культуры. Там сейчас будет сход села, где всем наконец-то выдадут официальную информацию. И, может быть, расскажут, как жить и что делать.

— Написано — через трещинки. А через курей — не написано. Через трещинки, а не через курей! — бабушка, прочитавшая «памятку населению», уже собрала свой «сельсовет» у входа в здание.

Тем временем зал почти полон. В дверях задержался начальник местной пожарной части Анатолий Субботин. Он уже отцепил персональный баллон с каустиком, похожий на снаряжение аквалангиста, и пришёл послушать, что скажет людям начальник ветеринарного управления.

— Мы как раз те машины и заправляем, что на въезде, — говорит Субботин. — Пожарная часть наша работает как часы. Но всё равно всем не по себе. Потому что враг — невидимый.

Пожар можем увидеть, поэтому не боимся. А тут ясности нет. Все ведомства разные, друг от друга прячут секреты своего мастерства... И люди много болтают по деревне.

Начальник краевого ветеринарного управления Иван Гатилов вносит ясность с первых минут выступления — рассказывает, что привело к гибели от сибирской язвы человека из соседнего села Дружба.

— Левин не обращался к ветеринарам. Он самостоятельно разрубил свою мёртвую корову. И скормил животное собакам. Левин скончался через несколько дней. 25 августа губернатор подписал бумагу о наложении карантина, — объясняет Гатилов. Люди в зале слушают спокойно и внимательно. История эта им давно известна.

Волнение в рядах возникает лишь тогда, когда речь заходит о карантинных сроках. Женщина поднимается с места и спрашивает, когда же, наконец, можно будет продавать мясо. Её соседка иронизирует, что никогда: даже после снятия двухнедельного запрета вряд ли кто-то осмелится купить «сомнительный товар».

Недовольство в зале достигает пика в момент вынесения приговора собакам. Сотню бродячих животных отстреляли за два дня и останавливаться на этом не планируют.

— Даже если я привяжу свою псину, вокруг неё другие будут бегать, непривязанные! И что же мне тогда делать? — кричит женщина с первого ряда.

Под всеобщие возмущённые возгласы Гатилов предлагает добровольно усыпить животное.

«Сибирская язва начинается красным пятном, которое невыносимо чешется, припухает, чернеет и на пятые сутки наступает смерть». В народе язву рекомендуют лечить запечённой луковицей

Внимание вновь включается только с выходом к микрофону главного врача района. Светлана Самаркина начинает методично пугать сельчан. То есть, конечно, она не пугает, а рассказывает о том, как протекает болезнь и при каких симптомах следует обращаться к врачу. Но зал пугается. Некоторые украдкой разглядывают руки в поисках зудящих красных пятнышек, которые завтра затвердеют, а послезавтра превратятся в язвы.

— Источником заразы для человека является больное или погибшее животное, — объясняет Светлана. — Причинами заражений в нашем Целинном районе были именно мёртвые коровы. Здесь карантин, потому что и в селе Марушка один диагноз лабораторно подтверждён. Вчера в Дружбе началась вакцинация жителей. А тут будет позже, потому что на первом обходе вас уже осмотрели и дали антибиотик в качестве профилактики. Эта бацилла действительно уничтожается банальными антибиотиками. Теперь нужно, чтобы лекарства вышли из организма, и будем вам ставить прививку.

Последняя фраза несколько успокаивает людей. «Невозможно от человека к человеку», — проносится по залу шёпот. Все поднимаются. Сельсовет окончен.

От Марушки до Дружбы — два километра. Защитных масок тут никто не носит.

Ветеринары, одетые в плотные белые костюмы так, что видны одни только глаза, заходят на скотные дворы сельчан и проверяют поставленные накануне прививки. 26 августа был первый подворный обход.

— Мы ничего не боимся, всё ведь проверяют, — пожимает плечами Галина, соседка умершего Левина. — Навоз вывезли, землю обработали. Так что у нас всё спокойно.

Во дворе напротив хмуро курит мужчина. Он, похоже, с Галиной не согласен:

— Неизвестность! Хрен его знает, что теперь будет? Пойдёт инфекция дальше или не пойдёт...
— У меня не пойдёт, у меня скота нет, — беспечно машет рукой его сосед. — Я таёжник. Все тут степные, а я — таёжник, — с гордостью добавляет он.

Тем временем в здании частного предприятия активно идёт вакцинация. Уже второй день здесь прививают людей, работающих в непосредственном контакте с животными. Таких здесь 120 человек.

В дверях появляется глава крестьянского хозяйства Иван Кузнецов — уже привитый. Его 90 голов скота получили вакцину два дня назад, несмотря на то, что ферма находится за 18 километров от Дружбы. Теперь очередь дошла до работников.

— Конечно, опасения есть. Они и должны быть, болезнь-то страшная, — замечает он. — Может быть, теперь мясо не будут покупать. Уже из Барнаула звонили с вопросом, можно ли брать зерно, серьёзные ли у нас проблемы.

Иван не выглядит напуганным, но его явно что-то угнетает. И ситуация вовсе не касается зерна или мяса.

— Это не притча, это было вчера! — с жаром восклицает мужчина. — У меня уазик отказал.

Звоню другу, говорю: «Юра, мне нужно к тебе приехать...». А он мне: «Не приезжай! Даже здороваться с тобой не буду».

И тут же, вздыхая, оправдывает своего Юру:

— А что поделаешь, человек опасается за жизнь близких. Вот и перестраховываются — каждый по-своему. Здесь вот всех бродячих собак поубивали. И не только собак! Я видел, как люди живых кошек несли в целлофановых пакетах. На расстрел.

«Расстрел» здесь производится с помощью усыпляющих дротиков. Но хозяевам животных от этого не легче. Иван, один из первых поселенцев Дружбы, объявляет:

— Если захотят стрелять в мою собачку, я её сюда положу, — гулко хлопает себя ладонью по груди, — и скажу: «Стреляйте!».

В этот момент из здания выходит вице-губернатор Алтайского края Даниил Бессарабов: на втором этаже «пункта вакцинации» только что закончилось закрытое совещание.

— Эпидемиологическая ситуация стабильна, — утверждает он. — Очень важно, что за истёкшие сутки больше не выявлено больных. В инфекционном отделении Бийска по-прежнему находятся 13 человек. Пятерым поставлен диагноз сибирская язва, из них только двум лабораторно его подтвердили. Замечу, это люди, которые непосредственно контактировали с больными животными. Восьмерых мы выявили как контактных и тоже определили в стационар. Мы ежечасно следим за состоянием их здоровья. И если честно, они уже домой просятся, говорят — всё у них нормально. Но мы решили пока продолжить наблюдение. И ещё — в течение четырёх суток никаких больных животных на территории сёл Дружба и Марушка больше не нашли.
— А что будет с экономическим состоянием района? — интересуются собравшиеся тут же журналисты.

Бессарабов хмурится, отвечает коротко и строго:

— Сейчас основная задача — здоровье людей.

Читайте
этот репортаж
на английском

И направляется к своей машине. Скоро его ожидает планово-показательный осмотр дворов и беседы с жильцами. Вакцинация всё ещё идёт. Любопытные и интересующиеся разбредаются. Фермер Иван Кузнецов курит на крылечке и задумчиво провожает взглядом шустро скрывшийся в кустах собачий хвост.