Набрали детей

Автобус в село Блюдчанское Чановского района приходит рано утром. Практически никто из местных жителей здесь не знает названий улиц. Если спросить: «Как пройти на Первомайскую?» — молчат. Зато, если поинтересоваться: «Как найти семью Тузовых?», то сразу же покажут дорогу — прямо по улице и налево. Корреспонденту Сиб.фм приёмная семья рассказала о том, за что их осуждают в деревне, не любят учителя и почему за детей нужно заступаться.

— Где папа? — спрашивали маленького Лёшку о родном отце.

— Сидит. Бабушку зарезал. Не нашу, чужую! — все смеются.

Александру 53 года, Ольге — 51. Приёмные дети в их семье появились в 2008 году, из расположенного здесь же в деревне детского приюта. Сначала Митраковы — Катя, Наташа и Алексей. Ещё через четыре года Серёжа, потом Игорь, а совсем недавно — Саша. Мы разговариваем в большой комнате. Сонные дети смотрят мультики. Трёхлетний Игорь ещё спит.

— Когда мы их брали нам было... Сколько, мать? В общем, ещё силёнки чувствовались. Да и сейчас бегаем. Свои дети выросли, уехали: кто замуж, кто учиться. Старшей уже 31 год будет, младшей 26. У них уже свои дети, — рассказывает Александр. — Особенно тяжело было в первые полгода, пока они нас изучали, мы их. Тяжело не столько физически, сколько морально, потому что взять детей, которых совершенно не знаешь, из другой семьи — для нас это было новое.

Мы тоже на себя смотрели и думали: а сможем ли справиться с этим? Потом помаленьку поняли, что сможем.

Наверное, неделя прошла. Смотрим телевизор, Лёшка по залу ходит, ему тогда четыре года было. Задумчивый такой. Говорю: «Чего ходишь, мучаешься?» Он подходит и говорит: «Ты теперь мой папа?» Я говорю: «Так получается». А он: «Почему ты тогда меня сынком не называешь?»

Лёшка смущённо улыбается, а ещё через полчаса Александр честно делится сложностями:

— Что там поначалу было, я не мог ничего сделать. Уже звоню Штейниковым (Галина Штейникова первой в деревне взяла в семью детей, — прим. Сиб.фм), говорю: «Галь, подскажи, что делать? Не могу ничего». Честное слово, у нас даже был такой период, когда мы хотели их назад отдать. Не слушались совсем. А она говорит: «Дисциплина и ещё раз дисциплина». Потом я предложил им дисциплину вроде как в армии, но только я всё это преподнес в виде игры. После этого всё пошло.

Быт и судьба трёх приёмных семей на селе. Часть вторая

В соседней комнате просыпается Игорь, трёт глаза и заходит к нам. В этой семье мальчик один год. В последний раз кровная мама оставила его одного на заправке:

— Она дома его бросала и уезжала. Только «Роллтон» ему положит, он его сухого наестся, воды напьётся. До сих пор иногда его требует. Привычка осталось. Нам из опеки позвонили, мол, двухлетний есть, рискнёте?

Уже через несколько минут Игорь бежит на улицу показывать куриц в клетке. Дальше — на огород кормить коров.

— Она мне укусила палец! — сообщает он гордо, отдав только что сорванную траву телёнку.

— Лизнула? — поправляет Ольга.

— Нет, укусила.

— Они же не кусаются.

— Нет, кусаются.

Из-за того, что в последние месяцы у Тузовых жила такого же возраста внучка, Игорь зовёт Ольгу и Александра бабой и дедом. Только если ему что-то очень нужно, например, попасть в гараж с инструментами, жалобно кричит: «Папа!» Сейчас мальчик решает, что коровам нужна ещё свежая вода и бежит за ней с маленьким ведёрочком. Мы продолжаем разговаривать под полуденным солнцем.

— Как к вашему решению отнеслись местные жители?

— В деревне вообще к этому плохо относятся. Смотрят, как на ненормальных. Как однажды выразились: «Набрали детей!»

— Сейчас учителя, как только дети в школе что-нибудь сделали, какая-нибудь шалость, всё — звонят. Приходите, разбирайтесь со своими детьми, мы ничего сделать не можем. Мы говорим: вы радуйтесь, что в деревне есть такие семьи, потому что в школе детей-то нету, — чуть раньше Лёша рассказывал, что в его классе учится десять человек, Саша в своём классе стал шестым.

— Вот с Натальей у меня был казус. Урок труда, кто-то семечками немного насорил, пощёлкал. Казалось бы, зашла учительница и сказала: «Ну-ка всё быстренько прибрали». Они же сделали ударение на неё. Вызвали меня в школу. Я раньше мог поворчать, а тут вижу — конкретная несправедливость.

Говорю: «Значит так, если вы думаете, что она приёмный ребёнок и за неё некому заступиться, то вы сильно ошибаетесь».

Устроил в школе настоящий скандал. Они на меня пожаловались даже в район. Приехал в опеку, говорю, так и так, было в школе то-то и то-то. Я своего ребёнка, пусть даже приёмного, в обиду давать не буду, если вижу, что она не виновата. Дети должны чувствовать нашу заботу, и знать, что мы сможем за них заступиться.

— Принято считать, что в деревне берут детей, чтобы помогали по хозяйству, либо ради денег, — говорю я и заранее боюсь реакции родителей.

— У нас хозяйства-то осталось, — отвечает спокойно мама.

— До того, как взять детей, особенно в девяностые годы и где-то примерно до 2005 года мы держали хозяйство очень большое, — хвалится Александр. — У нас был свой трактор, вся техника. Сейчас свиней не выгодно держать, проще купить. Дети помогают: дрова заносят, посуду моют. Иногда Лёшка с Серёжкой выйдут: «Пап, тебе чего помочь?» Говорю: «Там вон сено надёргано, до денника донесите».

На ребятишках не разбогатеешь. Им же всё надо. Нам говорят: «Вы получаете такие деньги!» Но к той же школе их одеть нам этих денег даже не хватает.

Игорь под присмотром Саши делает несколько ходок за водой, стараясь аккуратно выливать её в большой бак.

— Ты облился?

— Да, молодец! — кричит он радостно и бежит поить Белку — собаку на цепи.

— Вы про финансовый вопрос говорили. Вообще всё начиналось с того, что нам нужно было младшую дочь учить, — честно рассказывает Александр. — На селе сами знаете... Я в тот момент без работы был.

— Я четыре тысячи получала. На них надо было дома всё заплатить и Гальку в город учиться отправить. Она приедет иногда на выходные, а я ей больше тысячи не могу дать. Что это за деньги?

— Тут никто ничего не скрывает, а потом уже втянулись.

— У дочери Гали была подруга из нашего детского дома. Дочь всё время приходила и жаловалась, мол, у неё вот это, я тоже хочу. А я ей: «Галя, ну нет у нас денег». Потом говорит: «Давай я пойду в приют, поживу там маленько, мне шубу дадут, как у всех, и я обратно домой приду». У нас в совхозе зарплата — тысяча, пятьсот рублей, а в приют детей привозят и сразу одевают их полностью.

Самая старшая приёмная Катя в доме Тузовых больше не живёт. Эту историю родители рассказывают с болью в голосе, то и дело возвращаясь к ней на протяжении нашего разговора:

— Ей одиннадцать было, когда мы её взяли. Через два дня исполнилось двенадцать. Школу она закончила с одной тройкой. Я её увёз в Барабинск, устроил туда в медколледж. Она месяц или два проучилась, а дальше не захотела. Мы очень сильно переживали.

Что нужно сделать тем, кто решил принять ребёнка в семью

— Правильно, в школе училась хорошо, башковитая такая девка. Учила уроки очень быстро, схватывала моментально всё, — в разговор вступает Ольга. — Математика, химия — все тяжёлые предметы хорошо шли. Сколько ей говорила: «Катька, найдёшь ты мальчика, ну живите вы вместе, только учись, ради бога. Получишь квартиру, будет работа, будешь дальше жить хорошо». Первое время мы деньги получали на неё. Она раз в неделю приедет, мы ей продукты даём, денег, сколько надо. Как только опека начала деньги ей класть на карточку, а платили-то ей много — 900 рублей стипендия и 12 тысяч пособие, то всё, у неё сразу появились друзья, какие не надо, и сразу некогда стало на занятия ходить. Перестала брать трубку, а сейчас уехала к своей кровной матери. Та пока не пьёт — двое маленьких ребятишек и опять беременная. Сама звонит нам, жалуется на Катю.

— Можно точно сказать, что в данном случае гены своё взяли, а мы проиграли, — грустно добавляет Александр. — Лето пришло, опять ей звоню: может ты всё-таки одумалась, может куда-нибудь поступим? Я тебе помогу. Нет, говорит, не хочу. Вот сейчас у матери там живёт. Может быть, приехала бы сюда, но знает, что я ей покоя не дам, буду её пилить и пилить: давай будем поступать.

— Её мать звонит нам и говорит: «Ой, в кого она такая?». Я отвечаю: «Действительно».

Напротив двухъярусной кровати висит портрет женщины — мамы Серёжи. Об этом Тузовы рассказывают уже на кухне, пока дети продолжают бегать на улице.

— Серёжа в детском доме уже был, когда мамы не стало, — тихо говорит Александр. —

Перед моим приходом только психолог ему рассказал, что мамы больше нет. Родной отец живой, но пьёт как собака.

Взяли Серёжу в апреле, а мама умерла в марте. На родительский день я повёз его в Чаны. Сказал Мишке (кровный отец Серёжи, — прим. Сиб.фм), чтобы он закрепил на кресте фотографию. Её же на новом кладбище похоронили. Там ямы в воде стоят, хоронят, у кого денег нет. Конечно, Серёжа ошарашен был. Его из детского дома на похороны нужно было привезти, чтобы он мог попрощаться, а они говорили ему, что мама в больнице.

По психике ему гибель матери ударила очень сильно. Долго валерьянкой отпаивали, глицином. Стоило только немного голос на него повысить, сразу слезами уливается, остановить нельзя. А через год, когда всё наладилось, родственники приехали и пытались его забрать. Сводная сестра матери — он их даже не знал. Приехали, такие деловые: «Да мы его заберём, мы его усыновим, мы ему свою фамилию дадим». Поорали, побегали и уехали. Второй раз приехали: «Да мы, наверное, его под опеку, как вы». В третий раз ещё приехали и всё, больше ни слова.

— Ещё Серёжа привык быть одним в семье, — рассказывает Ольга. — Говорил: «Не надо брать, нас и так хватит», когда поехали за Игорюшей. Потом привезли, я ему говорю: «Посмотри, какой он маленький. Как его оставить в детском доме? Его же там будут обижать. Надо было оставить?» Отвечает: «Нет».

— Я им постоянно объясняю. Вы теперь одна семья, вы как братья и сёстры. К этому привыкайте. Когда вырастите, постарайтесь родниться что ли, не забывать друг друга, да и нас тоже. Это сейчас не понимаете, а когда взрослыми станете, может уже и нас не будет, а вы всё равно когда-нибудь соберётесь и вспомните: мы жили в семье Тузовых.

Саша в деревню приехал только месяц назад, до этого жил в девятом детском доме в Новосибирске. В деревне он первым делом испугался собаку и коня, коров раньше тоже никогда не видел, а ещё за месяц научился ездить на велосипеде. На нём он решает проводить меня к следующей приёмной семье.

— Дальше опасно, из того дома собаки выбегают и лают. Мы с мальчишками тут катались.

— Просто нужно ехать очень быстро и тогда они тебя не успеют поймать.

— Ага.

Но собаки не выбегают, и Сашка смело едет по залитой солнцем улице.