Живи реальной жизнью

«Когда я была маленькая, знаете, какое было у меня любимое развлечение? Заберусь вечером на забор и сижу, жду мужиков с работы. Они вечером идут, а я им кричу матюки. Они в ответ матюгаются на меня. Я что-то новое для себя услышу, запомню и в следующий раз на других мужиков новыми матюгами ругаюсь», — смеётся хозяйка экофермы Наталья Альбертовна Мамыева. Принципу «учиться, а потом предпринимать» она следует с детства. Наталья рассказала корреспонденту Сиб.фм, почему нужно уважать традиции земли, на которой живёшь, почему в деревне не выжить одному и чем современному горожанину может быть интересно мастерство выделки кож.

Эко-, агро-, сельский туризм — у этого понятия множество названий, означающих примерно одно и то же — перемещение городского жителя из деструктивной среды мегаполиса в «потерянный рай» сельской местности. При этом важно погрузиться в неторопливый темп её жизни, а для этого — прислушаться к местным жителям. Они становятся для путешественника не просто поставщиками экологически чистых продуктов, но и проводниками в мир собственной культуры.

Бичикту-Боом (алтайск.) — «отвесная скала, покрытая письменами». Деревня в Онгудайском районе Республики Алтай

Наталья родилась в старинной деревне Кулада и принадлежит к алтайскому роду Тюголь-Майман. По образованию она библиотекарь. Долгое время работала в одной из школ Горно-Алтайска учителем истории. В конце 1980-х решила, что в городе ей больше делать нечего, и уехала в деревню Бичикту-Бом, где получила от государства участок, построила дом и начала вести хозяйство.

— Идея открыть собственное дело зрела несколько лет, и в 2009 году я определилась с направлением: экокультурный туризм. Никакого опыта предпринимательства у меня не было. Особенности местности, истории и традиционной культуры Алтая — вот что я захотела показать туристам, поэтому решила открыть «зелёный дом» на базе собственного приусадебного хозяйства. Люди могут приезжать и не просто ходить на экскурсии и в походы, а знакомиться с традиционным укладом жизни алтайцев. Мои гости могут чему-то научиться, например, участвовать в мастер-классах по выделке шкур и валянию войлока, — рассказывает Наталья.

Недавно в Кош-Агачском районе открылась крупнейшая в Сибири солнечная электростанция

Усадьба Натальи мало чем отличается от других домов в деревне: во дворе непременный аил — традиционная алтайская шестигранная юрта, которую в наши дни используют как летнюю кухню. Позади дома — загон для домашнего скота. У Натальи около пятидесяти овец, пять коров, огород — такое хозяйство на Алтае считается мелким. Пёс реликтовой породы монгольская овчарка-банхар встречает нас, дружелюбно виляя хвостом. О ремесле, которым занимается хозяйка, можно догадаться по невыделанной лисьей шкуре, висящей у входа; о том, что домик в алтайской деревне посетило множество человек из разных городов и стран, говорят памятные рисунки на стенах летней кухни.

Хозяйка считает, что о работе нужно говорить за работой, поэтому приносит из кладовки образцы своих изделий — традиционные алтайские шапки, одеяла из бараньих шкур, войлочные тапочки, а также «хит продаж» среди местных охотников и рыбаков — ичиги, то есть тёплые войлочные вкладыши в сапоги.

В алтайских деревнях большинство жителей так или иначе предприниматели, в основном — фермеры. На существующие в республике зарплаты просто не выжить.

Свет тускнеет, а потом снова разгорается — это вскипел и отключился чайник. Напряжения в сети хватает только на несколько лампочек.

Как ни странно, начать собственное производство меховых и войлочных изделий Наталье, как и многим алтайским фермерам, мешает вовсе не забвение народных традиций, а банальный недостаток электроэнергии.

— Почему именно переработка меха и шкур?

— Я умею это делать — навыки получила от родителей, а меховые и овчинные изделия сейчас востребованы. Местные жители хорошо берут зимой что-нибудь полезное, например, меховые автомобильные коврики или одеяла. Городские чаще покупают летом и более декоративное, вроде картин из войлока. Проблема в том, что в республике практически нет мини-цехов по переработке пушнины, хотя охотники в сезон добывают очень много шкур — лисьих, беличьих, сусликовых — их либо сдают в качестве сырья заготовителям, либо они просто гниют.

Где найти шамана?

— Что нужно для запуска производства?

— Чтобы запустить линию переработки кожсырья, нужно около 3-3,5 миллионов. Это сумма затрат на станки, строительство помещения, подключение к энерго- и водоснабжению, утилизацию вредных отходов, водоочистные сооружения. Я взяла кредит и купила пять станков для обработки кожи и швейное оборудование. Думала, в сарае переработаю большое количество шкур, а зимой можно будет пустить их в производство. Однако оказалось, что существующая электросеть не способна обеспечить работу промышленного оборудования.

Станки стоят в сарае и не приносят дохода, а шкуры я пока обрабатываю вручную. Нужен трёхфазный ток, а на новую подстанцию в республиканском бюджете нет средств.

При таких темпах у Натальи получается выделать две шкуры в день, в то время как на станке можно обработать 100-150 лисьих шкурок или 10-15 овчин. Чтобы изготовить, например, меховой жилет, одной мастерице приходится работать 4 дня — получается очень трудоёмко, и потому дорого.

Пока нет цеха, Наталья принимает туристов, рассчитывающих на «медленный» вдумчивый отдых и делает упор на культурологическую составляющую. Гостям она рассказывает древние легенды, объясняет местные традиции и раскрывает систему алтайского мировоззрения. В её планах — развитие научного туризма для людей, увлекающихся историей, археологией, растительным и животным миром Алтая.

Беловодье — страна рая свободы, легенды о которой связывают со старообрядческими общинами XVIII века или буддийскими преданиями

— Чего у меня нет, так это чисто развлекательного туризма: экстрим, прыганье с тарзанки — этого просто не люблю. Вот и не открываю никаких баров-кофеен. Ведь сюда приезжают побыть на природе, собраться с мыслями.

Туристы узнают о «зелёном домике» в Бичикту-Бооме по сарафанному радио: Наталья старается избегать случайных визитов и намеренно не даёт широкую рекламу.

— Я работаю с изначально культурными людьми. Эта клиентура сформировалась в своём кругу, так что не бывает эксцессов, когда сюда попадает тот, кто не планировал.

Вести хозяйство и бизнес Наталье помогает не только собственное чутьё, но и международный опыт.

Как мастер традиционного ремесла и представитель коренного этноса она объездила немало стран, чтобы учиться грамотной «подаче» традиционной культуры.

Например, национальный парк Адирондак (Калифорния) Наталья посещала, чтобы освоить технологии этнотуризма в индейских резервациях. Индейцы тоже навестили усадьбу в Бичикту-Бооме. На память они оставили открытки с Йеллоустонским национальным парком, которые теперь висят на стене в гостиной, — по соседству с плакатом, призывающим охранять снежных барсов.

— У индейцев это, конечно, на высокий уровень поставлено, — улыбается Наталья. — Знают, как из любой мелочи, даже вот старых ботинок, принадлежащих деду, сделать достопримечательность. Все маршруты у них просчитаны — шаг в сторону сделать нельзя. У нас туризм более «дикий», но тоже есть чему поучиться — например, совмещать охрану заповедных территорий и традиционное природопользование. Или вот — как индейцы делают сувениры. Должна сказать, этновещи — эксклюзивный, и потому дорогой товар. Позволить себе подобные изделия могут только богатые люди.

Тенгрианство — религия древних тюрков, вера в небесного отца Тенгри, зримое воплощение которого — голубое небо

Получается, вроде народное — вовсе не для народа. Но зато — не одна я с этой проблемой. Чем себя и утешаю.

Живи этой жизнью — постигай реальный мир

По вере Наталья относит себя к тенгрианам. Как верующая она с иронией относится к эзотерике. При этом путешествия и общение с гостями со всего земного шара делают её настоящим космополитом.

— Когда я бываю в других странах или регионах России, стараюсь посетить местные храмы, — говорит Наталья. — Католический костёл — чтобы послушать орган, ведь только там он звучит с духом божьим. В православные храмы меня влечёт интерес к церковной росписи. В буддистских дацанах нравится глубинная философия культуры.

Но как бы уважительно я ни относилась к храму, никогда не подражаю местным прихожанам. Ведь если я поставлю свечку на этот алтарь, я просто проявлю неуважение к тому верующему, который сюда пришёл с определённым смыслом.

Получается, он делает это осознанно, а я — ради забавы. Вы если будете в таких местах — просто соблюдайте общечеловеческие правила этики, и никто вам плохого не скажет.

— Почему на Алтай приезжает так много эзотериков?

— Всё Шамбалу ищут. А я им говорю: ничего вы не знаете про Шамбалу. Ведь это мир, который Рерих увидел, возможно, во сне или в трансе. Он её всю жизнь искал, но потом на грани разочарования написал, что Шамбала — мир, который у каждого человека свой и находится в душе.

Нет этой Шамбалы. Или вот Беловодье. Нет его нигде. Беловодье — это вся Сибирь.

Почему чабан гоняет голых женщин?

Много женщин едет на Алтай ради «духовных» практик, и особенно к источникам — аржан-суу. Прямо толпятся возле них, толкаются — все хотят женской энергии набраться. Большинство женщин — одинокие, с детьми, на себе тянут работу. А ведь они такие деньги относят, чтобы им «наставники» мозги промывали. Потом начинают везде видеть призраки и чуять потоки энергии. Приходят ко мне: «я видящая, я слышащая». Это смешно, но и страшно с другой стороны. Я говорю таким «видящим»: «Живи этой жизнью, постигай реальный мир. Время придёт — все там будем. Зачем раньше времени туда стремишься?»

Места силы на самом деле есть, но они скрыты, их никто добровольно не выдаст. Есть и видящие, но они вам не расскажут ни за что о том, что видят. А люди приходят — прямо всеми частями тела к камням прикладываются, хотят энергию поймать. Шаманов часто ищут. Но неужели они думают, что шаман им добровольно знание передаст? Может, ещё и школу шаманов для них откроет?

— Почему люди верят в помощь потусторонних сил?

— Семьдесят лет нас в Советском Союзе держали на одних устоях, во всём ограничили, а потом раз — и другая эпоха настала. А веры новой не дали, и мы оказались потерянным поколением. Это трагедия целого общества. Вот и бегают голые по горам. Или, к примеру, монетки кидают в водоёмы. Зачем духам монетки? В исторические времена монетки были из золота и серебра — духов таким образом одаривали.

А сейчас монеты — из сплавов. Химический состав совсем не полезный для источника, так что и в традиции смысла нет

Дети, которые после Советского Союза родились — те умнее, они уже просто так монетки швырять не будут.

— Почему вы так подробно рассказываете туристам о религии, священных местах и ритуалах?

— Чтобы люди знали, зачем это всё. Если человеку вежливо объяснить, он поймёт. В советское время многие локальные культуры наших народов были закрытыми — возник недостаток информации. Теперь мы стараемся, чтобы люди, приезжающие на Алтай, не смотрели на сакральные места как на диковинку, а учились их понимать и уважать. Возьмём, скажем, все конфликты между людьми — они ведь от незнания культуры. А на самом деле народам делить нечего. У нас вот на кладбище и русские есть могилки, и алтайские, и казахские — все рядышком стоят.

Свою культуру Наталья Альбертовна знает и на бытовом, и на профессиональном уровне. На её книжной полке — учебники по археологии и этнографии Алтая, знакомые мне со времён университета. Но при искреннем уважении к традициям, истории, религии — Наталья умеет правильно их преподносить.

— Мы, алтайцы, хотим, чтобы люди знали историю гор, понимали их сакральность. К примеру, что мир у тенгрианцев разделён на три взаимосвязанных части: верхний, средний и нижний. В эзотерике есть понятие мужского и женского начала, а у нас вместо них — отцовское и материнское. Мир небесный — это мир отцовский, а всё, что связано с землёй — мир материнский, — говорит Наталья.

Процесс создания изделия из войлока имеет 5 ступеней: стрижка шерсти, промывка, чесание, валяние войлока, пошив готового изделия

Она удивительным образом совмещает в себе искренность верующего человека и предпринимательский прагматизм, теоретические знания и внимание ко множеству бытовых мелочей. Она знает, как утеплить дом, чтобы в нём не завелись мыши, и как действует государственная программа субсидирования малого предпринимательства; в какое время лучше ловить барсука для жира и какова стоимость киловатт-часа электроэнергии, вырабатываемой ветрогенератором; где в окрестностях «нечистые места» и как рассчитать цену пятндацатидневного туристического маршрута.

— Где вы находите нужную вам информацию, если нет даже Интернета?

— Смотрю, где надо. У меня свои каналы есть. А вы что, думаете, к Агафье Лыковой приехали?

«Закон — тайга, прокурор — медведь»

Наталья не смотрит телевизор и отключила Интернет с тех пор, как начались события на Украине, — чтобы не слышать лжи и «ничто не привязывало к бабушкиным сплетням». Общения ей хватает, ведь село — единый коллектив, в котором каждый не сможет обойтись без помощи других.

— Мы тут всё делаем вместе. Если жить одному в деревне — не выживешь. У нас, к примеру, пять лесопилок — они в общей собственности. Если кому-то нужно ставить дом — мужики вместе собираются. Нужно заколоть барана — обращаюсь к соседу. Умрёт кто-то — вместе хороним.

Здесь Сибирь. Закон — тайга, прокурор — медведь — это со времён царя гороха. Менталитет такой — смеётся хозяйка.

— Значит, нужно понравиться местным жителям, чтобы здесь обжиться? А если не удастся?

— Надо понравиться. Просто от людей отгораживаться нельзя. Мы тут все знаем, кто когда дома, двери только символически закрываем — что нам друг от друга прятать? Приехал к нам однажды бизнесмен из Новосибирска — лечить глаза на местных родниковых водах. Обнёс дом высоким забором, везде видеокамеры поставил, собак злых пустил и запретил всем заходить на его территорию. Люди его, конечно, не стали уважать и к себе не приняли. Как ты можешь людям понравиться, если ты от них отгородился?

— А чем занимаются жители села?

— Вы не думайте, что у нас тут делать нечего и скучные люди живут. У нас есть и художники, и седельники, и рыбаки, и охотники. Кто-то любит гонять на машине, а кто-то — ходить в тайгу. Жители занимаются тем, что им интересно.

Вообще, люди у нас многие очень интеллигентные.

Интеллигентность даётся человеку от природы. Например, бабушки деревенские — они неграмотные, но хорошо чувствуют философию. А бывают академики со степенями — ничего не понимают, им и не дано.

Интеллигентность — это не образованность. Это как талант: с ним надо родиться. Сельский сантехник, например, очень интеллигентный человек — никогда на непутёвых земляков, у которых что-то засорилось, матом не ругается — всегда вежливо объясняет, в чём проблема.

Здесь до сих пор стараются отмечать свадьбы, соблюдая, хотя бы символически, традиционные каноны. Например, жених должен заранее объехать всех родственников с подарком и всех пригласить. А они ведь живут в разных районах Алтая, и со стороны только невесты их может быть около сотни.

За невесту нужно платить выкуп — полтуши коня, его на свадьбе варят целиком, и каждому гостю дают по кусочку.

В приданое невесты обязательно должен входить зимний комплект одежды, 5 комплектов белья, 5 комплектов полотенец, сервизы, топлёное масло и кровяная колбаса.

Если жених приезжий, то невеста иногда уезжает с ним в другие регионы и остаётся там. Вообще многие уезжают, но чаще всего возвращаются.

— Почему?

— Как почему? Потому что мы — алтайцы.

За время подготовки материала, история претерпела некоторые изменения. Без преувеличения — случилось чудо. Буквально через несколько дней, после того как корреспондент Сиб.фм покинул Бичикту-Бом и Наталью Альбертовну, начались работы по установке той самой подстанции, которой так не хватало для работы швейного оборудования. На текущий момент подстанция уже введена в строй. Осталось возвести цех, чтобы наконец запустить производство.