Заповедное братство

Как и зачем охранять природу, вроде бы понятно всем. Нас с детства учат беречь деревья и не обижать братьев наших меньших. Но уберечь природу отдельным людям уже не под силу. Для достижения глобальных целей объединяются все: страны, организации, заповедники. У кого-то это получается лучше, у кого-то — хуже. В конце ноября под эгидой Алтае-Саянского отделения Всемирного фонда дикой природы прошёл Форум особо охраняемых природных территорий (ООПТ), где как раз и обсуждали, как сохранить природу Алтая. Корреспондент Сиб.фм побывал на форуме и убедился в том, что работы в этом направлении предстоит ещё много.

Изнанка алтайской сказки

— Если мы говорим о том, как выглядит особо охраняемая природная территория в глазах других людей, то это будет как-то так: люди в камуфляжной одежде ходят и что-то делают в лесах или на речках, в таких комфортных условиях, на свежем воздухе. На самом деле, ООПТ — это тяжкий труд. По прокладыванию троп, по очистке водоёмов, по охране животных, по борьбе с браконьерством. По сути, это жизнь, посвящённая природе, — говорит Татьяна Иваницкая, пресс-секретарь Алтае-Саянского отделения Всемирного фонда дикой природы.

С одной стороны, посвящать жизнь природе на Алтае просто: почти четверть его территории как раз и отдана под зоны особо охраняемых территорий, где действуют свои правила. И это очень много: в среднем в мире считается нормой, если до 20 процентов территории отдают под заповедные зоны. А с другой стороны, Алтай слишком раскручен для туристов, которых с каждым годом становится всё больше.

При этом далеко не все из них готовы принимать нормы поведения в заповедных местах.

Об этом, кстати, говорили практически все руководители природных парков и заповедников. Например, в некоторых местах сотрудники вынуждены прятать от туристов отдельные особенно ценные экспонаты — так, в одном из парков пришлось скрыть некоторые петроглифы, чтобы избежать вандализма.

30 млн долларов в работу по сохранению и приумножению природных богатств России вложил Всемирный фонд дикой природы

Деньги на туризме

Впрочем, несмотря на сложности, туристов на Алтае многие готовы принимать практически с распростёртыми объятиями. Причина проста: они дают столь необходимые для парков деньги. Потому что бюджетных средств катастрофически не хватает:

— Бюджетное финансирование нашего парка, страшно сказать, составляет всего 6 млн рублей в год, — рассказывает Андрей Зайберт, директор государственного учреждения «Алтайприрода». — При этом 95 % этих средств уходит на зарплату. И так обстоят дела у всех коллег, не только у нас. Понятное дело, что без внебюджетной деятельности просто не выжить.

Вот и приходится придумывать экскурсии по особо охраняемым территориям, помогать в разработке экологических проектов или проводить на заказ мониторинг состояния окружающей среды.

Для многих парков такая дополнительная деятельность даёт шанс работать и по своей основной деятельности. Тем, кто ближе к туристическим тропам, конечно, легче. Например, заказнику «Лебединому», который находится под Бийском. Благодаря незамерзающему озеру, на котором зимуют лебеди, он зарабатывает средства на дальнейшее развитие. Туристы готовы платить по 225 рублей за экскурсию с кормлением птиц или по 150 рублей за визит без кормления. Много это или мало — вопрос открытый. Но лучше так, чем совсем ничего.

Фотография заказника «Лебединый»

В 1998 году «Зона покоя Укок» вместе с другими территориями была включена в список Всемирного наследия ЮНЕСКО

Отдалённым заповедникам гораздо сложнее. Природному парку «Зона покоя Укок», несмотря на широко известную историю с находкой мумии «алтайской принцессы», привлечь посетителей не так-то просто. Они находятся далеко от привычных троп, поэтому добираются до них или совсем увлечённые археологи, или же люди, желающие постичь некую духовную мудрость в священном для самих алтайцев месте. Для сравнения: в тот самый популярный парк во главе с озером Лебединым в год приезжают до 50 тысяч человек, на Укок — чуть больше трёх тысяч. Исправить ситуацию местные специалисты пытаются, но не всегда результативно:

— У нас, по сути, нет той инфраструктуры, которая позволяет зарабатывать, — объясняет ситуацию Леонард Таханов, начальник отдела природного парка «Зона покоя Укок». — Чтобы к нам приехал турист и привёз деньги, нужно строить современные визит-центры, продумывать маршруты, набирать персонал. А где взять на это средства и ресурсы? У нас вообще в дирекции парка работают всего три сотрудника, и что мы можем сделать?

Без грантовой поддержки и помощи государства вряд ли что-то получится.

70-90 особей составляет численность популяции снежного барса в России по приблизительным оценкам. В мире — от 5 до 7 тысяч

Браконьерство поневоле

В таких условиях заповедникам совсем не просто обеспечивать сохранность животных и растений. Практически всем не хватает квалифицированных научных кадров, проходимой техники и даже егерей, которые могли бы следить за браконьерами. Браконьерство — вообще очень больная тема для природных парков. Это обусловлено тем, что местным жителям не всегда удаётся объяснить факт появления особо охраняемых территорий на той земле, где долгие годы жили и охотились их предки. В частности, это касается Сайлюгемского национального парка. Он был создан всего шесть лет назад в отдалённом Кош-Агачском районе, в основном с одной целью — сохранить популяцию редкого снежного барса, или ирбиса, как его ещё называют:

— Создание парка было сопряжено со многими трудностями, — говорит Сергей Пищулин, директор национального парка «Сайлюгемский». — Сначала была идея сделать заповедник, закрытую территорию. Но это не встретило понимания у населения, прямо скажем. Местные жители воспринимают это так: всё, поставили забор, никого не пустили, всем всё запретили. И это очень серьёзный барьер для понимания целей и задач парка. Но неимоверными усилиями нам всё-таки удалось создать уникальную территорию, где животные чувствуют себя защищёнными — и снежный барс, и аргали, и кабарга.

186 904 га составляет рекреационная зона природного парка «Укок», в которой допускается ведение регулируемой парком экскурсионной, туристской и хозяйственной деятельности

Правда, защищённость эта часто бывает условная. Несмотря на то, что те же снежные барсы находятся под строгой охраной, избежать гибели животных не удаётся. Как рассказывает научный сотрудник Сайлюгемского парка Алексей Кужлеков, наблюдающий за барсами, виной тому браконьеры. Причём охотятся они не на краснокнижного ирбиса, а на кабаргу — небольшое оленевидное животное, мускусная железа которого широко используется в восточной медицине. На кабаргу ставят так называемые петли, в которые иногда попадается и барс. И эти страшные ловушки до сих пор встречаются массово, так как они очень дешёвые — одна штука стоит примерно 2 рубля, так что ставят их с размахом:

— У снежного барса, по сути, только одна угроза — браконьеры. Другие за ними просто не охотятся. Мы годами следим за ирбисами, знаем их повадки, характер, наблюдаем за самками и котятами, ведь в республике всего осталось около 40 барсов.

Да мы их всех в лицо знаем! Поэтому гибель каждого — трагедия не только для нас, но и для всех, — делится впечатлениями Алексей Кужлеков.

При этом доказать факт браконьерства непросто — нужно, что называется, поймать охотника с жертвой на месте преступления. Так что в Сайлюгемском парке пытаются решить проблему браконьерства по-своему. Директор заповедника, Сергей Пищулин, говорит о том, что браконьерами люди часто становятся поневоле: у них просто нет другого источника дохода:

— Мы должны заинтересовать людей, показать им альтернативный источник дохода. Поэтому мы стараемся делать так, чтобы охотники становились проводниками. Когда человек знает, что может заработать и без охоты, просто работая с туристами, есть вероятность, что он подумает, брать ли ему ружьё или нет, — поясняет Сергей Пищулин.

По неофициальным данным, заработать на туристах опытный проводник может достаточно неплохо, а по алтайским меркам — так и вовсе хорошо. За день реально получить до пяти тысяч рублей, что в какой-то степени может гарантировать нормальную жизнь семьи.

В поисках компромисса

Впрочем, увлекаться зарабатыванием денег заповедникам тоже не советуют. Экологи говорят, что необходимо соблюдать разумный баланс между бизнесом и основной задачей особо охраняемых территорий. Нельзя забывать о том, что они создавались прежде всего для того, чтобы сохранять и приумножать редкие виды животных и растений.

Конечно, с такой постановкой вопроса директора национальных парков и заповедников согласны. Но и настаивают на том, что без вливаний в эту сферу не обойтись — хотя бы потому, что сейчас многие парки держатся на энтузиастах, готовых работать сутками за зарплату в 20 тысяч рублей. Но когда-то такой энтузиазм может и закончиться. Как говорили на форуме, искать компромиссы придётся уже в ближайшее время. Вполне возможно, что найти их удастся в 2017 году, который объявлен в России Годом особо охраняемых природных территорий.