Ненобелевская премия

В последние годы все стали активнее следить за Нобелевскими премиями и пытаться разобраться, кому и за что их выдают. Автор колонки объясняет, как общество пришло к присуждению этой награды, почему Нобелевская премия по экономике на самом деле не может так называться и почему она лишена смысла.

Недавно средства массовой информации в очередной раз объявили о «присуждении Нобелевской премии по экономике». И в очередной раз допустили ошибку. Единственное правильное название премии я нашёл только на сайте РБК. Журналисты назвали свой материал так: «Премию Банка Швеции по экономическим наукам памяти Альфреда Нобеля получит Ричард Талер из Чикагского университета». Это действительно не Нобелевская премия – это премия имени Альфреда Нобеля. Её учредителем является не Альфред Нобель, а Шведский национальный банк.

Премия по экономике не имеет ничего общего с завещанием Альфреда Нобеля, решение об её основании было принято в 1969 году.

Альфред Нобель умер в 1896 году в возрасте 63 лет

Однако в массовом сознании премия по экономике имени Нобеля прочно ассоциируется с Нобелевской премией, на что явно и рассчитывали её создатели.

Этому объявлению мы обязаны событию, которое произошло ровно семьдесят лет назад. В 1947 году небольшая закрытая группа, состоящая из экономистов, историков и философов, основала общество Мон-Пелерин. Название общество получило по имени курорта в Швейцарии, где традиционно происходили его встречи. Впоследствии основатели общества – Фридрих фон Хайек и Милтон Фридман — стали одними из первых лауреатов премии по экономике имени Альфреда Нобеля.

Члены общества являлись либералами в традиционном европейском понимании этого слова. Сформулированный ими манифест констатировал, что ключевые ценности цивилизации – человеческое достоинство и свобода — в опасности, а на значительной части Земли уже исчезли, при этом положение личности и объединений людей подавляются произволом государства. Причиной создавшегося положения члены общества сочли ослабление веры в частную собственность и рыночную конкуренцию.

Ключевые идеи общества определили время и место его создания. Оно возникло в период, когда две прошедшие мировые войны поставили человеческую цивилизацию на грань выживания, а впереди отчётливо обозначились контуры очередного военного противостояния. Общество возникло на самой развитой и богатой территории Земли, но эта же территория, по стечению многих обстоятельств, оказалась и самой уязвимой перед разрушительными социально-военными факторами и научно-техническими средствами уничтожения людей.

В разрушенной и искалеченной послевоенной Европе было два главных вопроса: почему это произошло и как вновь не допустить этого.

1,118 млн $ США — размер Нобелевской премии в 2017 году

Общество Мон-Пелерин нашло ответы на эти вопросы. Основная ответственность за произошедшую с цивилизацией катастрофу лежала на государстве. Не на конкретном, а на государстве как общественном институте, подчиняющем себе волю людей и регламентирующем все аспекты их жизни, включая экономические. И если общество намеревается выжить, а люди хотят сохранить своё достоинство и внутреннюю свободу, необходимо, прежде всего, свести роль государства к минимуму. Что касается координации усилий отдельных производителей, то ей на смену должна была прийти рыночная саморегуляция, основанная на конкуренции, частной собственности и свободном предпринимательстве.

В экономическом отношении либеральная теория продолжила развитие ранних трудов классиков экономической науки, прежде всего Адама Смита и Давида Рикардо, а также экономистов XIX века, таких как Альфред Маршалл и Леон Вальрас. Работы классиков и неоклассиков описывали идеальную рыночную экономику, свободную от влияния государственных и общественных институтов. Для отождествления либеральной экономической теории и неоклассической есть множество оснований.

Теоретически экономический либерализм, таким образом, представляет собой архаику, импорт из прошлого в настоящее институтов раннего и незрелого капитализма.

Психологически либерализм явился
реакцией на ужасы настоящего.

Сам факт его появления свидетельствует о неспособности его создателей найти гармонию со временем, понять настоящее и рационализировать его. Это типичный вариант ретроутопии, которая своей иллюзорной гармонией и совершенством противостоит погрязшей в неразрешимых противоречиях современности.

Либерализм вполне мог бы стать одним из многих маргинальных направлений, влачивших жалкое полуподпольное полуакадемическое существование, если бы не одно важное обстоятельство. Любая идея приобретает влияние тогда и только тогда, когда находит социальную поддержку. Либерализм такую поддержку нашёл и нашёл её в лице материальной элиты. У неё также накопилось достаточно много претензий к государству, но они были иного рода.

На протяжении значительного времени, от начала Первой мировой войны до начала 70-х годов прошлого столетия, богатейшие граждане испытывали беспрецедентное материальное давление со стороны государства. На это у государства были две причины. Первая – оно активно искало средства для реализации военных программ и ведения боевых действий. Искало их там, где могло найти, а могло найти их только у богатого населения.

Книга «Капитал XXI века» посвящена экономическому неравенству в Европе и Соединённых Штатах

Вторая причина заключалась в активном участии государства в перераспределении материального национального дохода и была вызвана массовой вовлечённостью населения в политический процесс, созданием политических партий и профсоюзов, опытом построения альтернативных социалистических экономических систем. О том, какие материальные потрясения пережила верхушка европейских стран и США в период мировых войн и послевоенный период, очень подробно написано в нашумевшей книге французского экономиста Томаса Пикетти «Капитал в XXI веке».

Нет ничего удивительного в том, что в замшелых либеральных доктринах, призывающих к упразднению государства и возвеличивающих рынок, элита увидела свой шанс на восстановление исторической справедливости, а в ортодоксальных профессорах либеральной ориентации – своих естественных союзников. Конкордат состоялся, всё остальное было только делом техники и времени.

Техника была незамысловатой. Прежде всего, необходимо было завоевать университеты и начать подготовку экономистов по новым либеральным лекалам. Для этого нужно было обеспечить контроль над наймом и увольнением профессоров, создать профильные экономические журналы и щедро финансировать нужные исследования и проекты.

Наиболее драматично процессы перестройки экономического образования протекали в университетах США.

При заполнении вакансий профессоров экономических кафедр администраторы университетов запрашивали рекомендации у ФБР. ФБР также имело собственную широкую сеть осведомителей из числа преподавателей и следило за тем, чтобы уволенный по идеологическим соображениям профессор не был принят в другой университет.

В результате многие американские
профессора в послевоенный период
вынуждены были эмигрировать.

Элинор Остром — единственная женщина, удостоенная премии памяти Нобеля по экономике

Эмигрировали в основном в Европу, главным образом во Францию. В послевоенных США было три основные конкурирующие научные школы – марксистская, школа институциональных исследований и школа государственного дирижизма. К середине 70-х годов все эти три школы были разгромлены, их место заняла неоклассическая экономическая и её отдельные области, такие как линейное программирование и теория игр.

Студенты и преподаватели быстро приняли новые правила игры. Они поняли, от чего зависит успеваемость и академическая карьера, какие книги нужно читать и каких авторов цитировать, в каких журналах нужно публиковаться и какие темы нужно заявлять при подаче грантов. После завоевания университетов и подготовки целого поколения молодёжи по нужным учебным планам можно было приступать к практической реализации либеральных программ и свёртыванию институтов социального государства. Это произошло на рубеже 70-х и 80-х годов и связано с приходом к власти в США Рональда Рейгана (1981 год) и Маргарет Тэтчер в Англии (1979 год). Именно с этого времени происходит резкий рост доходов наиболее состоятельной части общества и приближение объёма накоплений одного процента самого богатого населения к довоенному уровню 1913 года.

К этой политике, политике замещения разнообразных экономических учений и направлений, относится и учреждение премии по экономике имени Альфреда Нобеля. Самая престижная в научном мире премия – Нобелевская премия — была использована в качестве инструмента академической легитимизации довольно ортодоксального и более чем спорного экономического учения.

Величие представителей естественных
наук, удостоенных этой премии,
неизбежно достаётся и экономистам.

Самое главное, что нужно понять во всей этой нобелевской истории – это то, что экономика, вопреки тому, что пишут о ней в учебниках, не является наукой. С самого начала своего появления экономика представляет собой учение, синтезирующее науку, философию, утопию и идеологию. И если мы признаём это, то соревнования и награждения его участников просто лишены всякого смысла.