Неспокойная ночь

Юрий Быков под маской социальности продолжает исследовать грани дозволенного и относительность справедливости, выбирать между силой в правде и правдой в силе, и искать ответы на вечные вопросы о добре и зле. Его «Завод» окутан беспроглядным мраком ночи, осветить которую могут лишь вспышки от выстрелов и огонь, горящий снаружи и внутри человеческих душ.

«Завод» по своей задумке «спроектирован» внешне очень просто и понятно, как и все предыдущие работы Быкова. Доведённым до нищеты рабочим доживающего свой век завода под предводительством «Седого» (мужчины сильного и серьёзного, но с глубокими и болезненными ранами на теле, психике и душе) не остается ничего, кроме как захватить в заложники олигарха, владеющего этим упадочным предприятием, и требовать за него выкуп в виде долгов по своей зарплате.

В контексте всего творчества Быкова это кино не вполне однозначно. С одной стороны – опять суровые мужчины со взглядом печальным и потухшим, курящие и матерящиеся, ищущие правду, воюющие за идеалы (свои для каждого), напрочь забывшие тепло и ласку (не зря Быков вырезал из итоговой версии фильма целую героиню и отснятую с ней любовную линию).

Опять борьба – за права, честь и жизнь. Опять сильные актёрские роли, в том числе второстепенные – узнаваемые, с хорошо прописанными историями и мотивами поведения. Кстати, в контексте существования героев в сюжете наблюдается интересная особенность: «хороших» Быков не развивает, а наоборот, деконструирует, а «плохих» – раскрывает, и с разных сторон. В итоге все герои уравниваются не до плохих и хороших, а до тех, кто ещё жив, а кто уже нет.

С другой стороны, «Завод» – это первый фильм Быкова, спродюсированный таким большим количеством людей и не на государственные деньги. А значит, с целью не только дать возможность высказаться нетривиальному и большому автору, но и с необходимостью иметь зрительский успех. То есть подразумеваются такие приземлённые вещи, как окупаемость и прибыль. Это отразилось и на сценарии, и на съёмках, в которых кроются любопытные детали. Большинство из экспериментов, кажется, пошло фильму на пользу, не затмив стиль и почерк режиссёра.

Однозначно хороши эпичные общие планы и сам более качественный и проработанный подход к «картинке» (поэтому режиссёр впервые рекомендует смотреть именно этот фильм на большом экране). Попытку сыграть на жанровом поле триллеров и боевиков также можно признать удачной, но с некоторыми оговорками: кульминационная сцена «разборки» героев при помощи огнестрельного оружия не вполне укладывается в стиль Быкова, которому свойственен максимальный реализм. Но это одна из лучших сцен перестрелки в российском кино с точки зрения постановки, отдающая дань каноническим примерам жанра – от вестернов до Тарантино.

Продолжая искать узнаваемые признаки режиссёра Быкова, можно заметить, что в «Заводе» не хватает нескольких его ярких особенностей, свойственных предыдущим работам. Фильму явно не достаёт фирменных для Быкова – бьющих точно в цель и разбираемых на цитаты – монологов и диалогов героев. Кроме того, его предыдущие фильмы выделялись отдельными сценами внутри них – врезающимися в память, самодостаточными и законченными.

В «Заводе» сложно выделить хотя бы один короткий эпизод, который мог бы сравниться по своей силе со сценой захвата отдела полиции в «Майоре» или длинной проходкой героя по тёмным улицам, снятую одним дублем под «Спокойную ночь» Виктора Цоя в «Дураке». Но эти моменты можно объяснить новым подходом автора к подаче материала – драматургическая канва выстроена с постоянным нарастанием напряжения, и разбивание её пусть на яркие, но эпизоды могло бы её нарушить. Кроме того, в принципе отсутствует необходимости в них в конкретно этом сюжете ввиду его специфики – простые рабочие могли бы выглядеть нелепо, начав красиво и витиевато рассуждать о высоком.

Юрия Быкова принято считать режиссёром, который говорит очень точно, хлёстко, правдиво и незавуалированно, но только на одну тему – социальную. Дескать, Быков «вскрывает гнойники современного российского общества». В таких коннотациях творчества и оценках кино Юрия видится, конечно, поверхностный и упрощённый подход. В действительности, его фильмы не ставят главной целью обличить или уличить (всех давно уже уличили и обличили, только в этом не было и нет смысла), разжечь или раскачать (всех волнуют только свои жизни, и революцией заниматься не хочет никто, кроме, разве что, героев фильмов Быкова).

«А что может снимать человек, которого в детстве будила мать для того, чтобы ночью идти воровать с колхозного поля капусту, потому что есть было нечего?»

Его кино, и «Завод» в первую очередь, – это вечные сюжеты и истории, образ героя которых корнями уходит в мифологию и эпос: «Седой» в «Заводе» – это и древний одноглазый бог Один со своей собственной Вальхаллой в виде заводского цеха; и Лихо одноглазое из славянской мифологии, вселяющееся в людей, поглощающее их личности и питающееся негативными чувствами окружающих; и Аримаспы – выдуманный северный народ, представители которого потеряли по одному глазу в боях с грифами, у которых стремились отвоевать свое золото. Герой-фанатик, которому нечего терять, не чужд и классике кинематографа – от «Таксиста» Мартина Скорсезе до «Брата» Алексея Балабанова, творчество которого очевидно имеет большое влияние на Быкова. Поэтому социальность его кино – это еще не сам «завод», это лишь его ограда, заглянув за которую, можно увидеть очень разные мотивы, отсылки и аллегории.

Так сложилось, что и «Завод», и, возможно, последующие работы Юрия Быкова приходится рассматривать через факт его ухода из большого кино. Полтора года назад Быков прилюдно покаялся за конъюнктурную ложь, которой был пропитан сериал «Спящие» и, не выдержав мук совести, объявил, что больше снимать кино он не имеет морального права. Но вернулся. И в этом не видится какая-то непоследовательность или алогичность, в этом – сам автор, важная сторона его личности: ищущий, мечущийся, рефлексирующий и, как это ни странно, через демонстрацию слабости становящийся только сильнее.

Таковыми являются и главные герои его фильмов, кульминационный образ которых предстает в его наиболее точном альтер-эго именно в «Заводе»: «Седой» не смог однажды сопротивляться тьме, поглотившей его, и после решил пожирать эту тьму сам. Герой Быкова не совершил свой «русский бунт», но «заразил» чувством справедливости хотя бы одного человека, ушедшего с рассветом. Недаром последний эпизод является зеркальным отражением открывающего фильм кадра, закольцовывая тем самым всю историю.

Режиссёр Быков тоже не ставит себе цель понравиться всем. Пусть лучше немногим, но до самой глубины души. И навсегда.