Пахнет подростковым духом

Режиссёр-дебютант и бывший голливудский комик Джона Хилл снял фильм-зарисовку о локальных проблемах подростков из гетто в Калифорнии середины 90-х. Получилось универсальное полотно с узнаваемыми символами эпохи, культурными кодами и вопросами, актуальными для тех, кто когда-то был просто подростком. Спустя полгода после премьеры в США фильм дошёл до российских кинотеатров.

Фильм «Середина 90-х» рассказывает о герое 13 лет по имени Стиви (актер Санни Сулджик, известный по роли в фильме «Убийство священного оленя»). Он живёт в условиях вражды со старшим братом и отстранённости мамы, попытках познать новый, гремящий и бурлящий мир, и поисках своего места в нем. Стиви заводит новые знакомства с компанией скейтеров-оторв – калифорнийских бездельников из гетто, и под их чутким руководством за пару недель проходит путь от ребёнка до подростка.

Сопровождают период взросления героя – палящее калифорнийское солнце в пыльных скейт-парках, наивные и скабрезные беседы со старшими товарищами и шикарная музыка от самых важных групп того времени. А также – дешёвое пиво с сигаретами и «травкой», неоправданные риски для здоровья и прочие первые, всегда нелепые и несуразные, опыты из взрослого мира.

Джона Хилл, до сих пор знакомый большинству лишь по образу комичного толстяка-недотёпы, уже давно и успешно сменил свое амплуа. И если его «сдувшийся» внешний вид и расширившийся диапазон актёрского мастерства можно было наблюдать последние два года, то как режиссёр Джона заявил о себе впервые. И сразу сделал это хлёстко и ярко (под стать той эпохе), нестандартно по форме, в хорошем смысле просто по драматургии, и масштабно по степени высказывания. Джона Хилл, будучи человеком небедным от рождения и обросший большими связями в Голливуде, мог бы найти любую сумму на фильм и позвать актёров большой величины в него. Но кажется, что режиссёр намеренно уходил от мейнстрима во всех его проявлениях. Потому что адекватно высказаться о 90-х, передать их атмосферу, материю и запах подросткового духа единственно честным образом можно было лишь так, как сделал это Хилл – почти документально и без толики пафоса.

Еще на моменте пре-продакшна режиссёр раскрыл все свои карты, заявив, что он снимет фильм под впечатлением и в духе картин «Детки» Ларри Кларка и «Это – Англия» Шэйна Медоуза. Этот список можно было продолжить, потому что вряд ли лишь этими большими фильмами можно ограничить отсылки и парафразы «Середины 90-х». В первую очередь, в Хилле видится его, наверное, пока главный наставник – Джадд Апатоу. В дебютном творческом опыте Хилла явно считываются те же любимые «апатовские» темы запечатления инфантилизма, превозношения лузерства и бичевание социализации. Тот же очень простой и тривиальный, но не становящийся от этого менее значимым посыл, что любой взрослый – это постаревший ребёнок. Также на фильм Хилла в разных его составляющих очевидно повлияло творчество многих артхаусных режиссёров, зародившихся и прошедших период становления как раз в 90-е: от Линн Рэмси и Грегга Араки до Гаса Ван Сента и Дэнни Бойла. Но в итоге Джона Хилл создал такой фильм, который фундаментально как раз невозможно сравнить ни с чем, на что он хотел бы быть похож. В нем нет ни сюрреализма Араки, ни социальных посылов Ван Сента, ни болезненных приговоров Кларка. Хилл, то ли намеренно, то ли случайно, не стал выпячивать режиссёрское «я» (недаром он избежал соблазна сыграть в фильме сам). Он, будто бы скромно и смущаясь, предложил посмотреть зрителю на все те обрывки киноплёнок и аудиокассет, куски постеров и рукописных блокнотов, выцветшие принты на рваных майках и погнутых бейсболках, пыльные игровые приставки и картриджи... На осколки скейтов и случайных судеб, которые мог бы вспомнить каждый, кому сейчас от 30 до 40 лет. Хилл не делает выводов, не морализирует и не задаётся вопросами, мучая ими же зрителя. Режиссёр с документальным пристрастием напоминает нам сегодняшним о наших «шинелях» из 90-х, и показывает ту эпоху, из которой вышла практически вся культура нынешнего времени и любые другие составляющие современной жизни.

«Середина 90-х» – это абсолютно авторское кино: Хилл выступил в нём не только как режиссёр, но ещё как автор сценария и со-продюсер. Все прочие признаки инди-кино также на месте. Это и нарочито небрежная операторская работа в формате 4:3 со съёмкой на 16-миллиметровую пленку и «хипстерским» фильтром от Криса Бловельта (оператора, уже набившего руку на подобном стиле съёмки). И обрывистый монтаж, где каждая сцена – будто случайно и хаотично задокументированное с помощью ручной камеры домашнее видео, а эпизоды просто склеены между собой. И сильные роли дебютантов, большинство из которых – не профессиональные актёры, а реальные скейтеры. Вкупе с яркими камео, отдающими дань теме и времени: трэшевый Хармони Корин (режиссёр, сценарист, актёр) и культовый рэпер Дель (более известный как Del the Funky Homosapien).

И, конечно, просто выдающийся саундтрек. На нём хочется остановиться отдельно, потому что уже он один способен был вытянуть даже самый провальный с драматургической точки зрения фильм про 90-е. Основные музыкальные темы для фильма были написаны Трентом Резнором и Аттикусом Россом – людьми, ставшими флагманами в области новой и нестандартной музыки для кино. А Резнор ещё и сам по себе является важнейшей фигурой в музыкальной индустрии 90-х. Также фильм под завязку наполнен уже ставшим классическим и каноническим творчеством групп двух самых популярных жанров того времени – хип-хопа и гранжа: от Cypress Hill и Wu-Tang Clan до Pixies и Nirvana. И такое музыкальное изобилие в фильме неспроста: практически у каждого человека главными признаками, по которым вспоминается подростковый период, является музыка.

В фильме музыка становится важнейшим, а может быть и главным мостом через океаны, страны, культуры и время. Именно она не заставляет помечтать о другом прошлом, а именно вспомнить своё – почти такое же. Ведь чем, по большому счёту, сильно отличаются скейтеры из калифорнийского гетто в фильме от, например, подростков, которые тусовались в то же самое время в Новосибирске у цирка или на «мажордочке»? Те же худи и бейсболки (пусть и «китайские»), те же скейты и пиво (пусть и «местные»), то же солнце (пусть и не такое жаркое). Но самое главное – та же музыка. И пусть на «палёных» кассетах, но с теми же дерзкими речитативами против всего и всех, смачными вибрациями любви и ревущими риффами свободы. Тот же нараспашку открытый к жизни на полную катушку мир, который бывает лишь раз – под палящим летним солнцем молодости.