Среди почётных московских гостей, прибывших на медийный слёт «Новоблогика — 2012», оказалась журналист и шеф-продюсер портала PublicPost Мария Эйсмонт — с докладом «Свободное информационное поле между Москвой и регионами». Корреспондент Сиб.фм решил не отступать от заданной темы и расспросил эксперта о гражданской журналистике, акциях протеста, президентах-идиотах и мракобесии в российских аэропортах.
Шеф-продюсер — должность ещё более абстрактная, чем главный менеджер. Чем вы занимаетесь?
Приходится всем заниматься. Много вопросов совершенно разного профиля. PublicPost — это ведь отдельная история, потому что, кроме портала, ещё есть колонка в «Ведомостях», программы поддержки независимых СМИ и спецпроект о российской судебной системе. По стране много езжу.
PublicPost запускался как площадка, совмещающая профессиональную и гражданскую журналистику на равных началах. Получилось?
PublicPost существует при поддержке «Эха Москвы», агентства «Интерфакс» и Сбербанка России
Это лучше спросить у нашего главного редактора Наргиз Асадовой. Говорить о соотношении сложно, потому как проект всё время трансформируется. Многое из того, что было в первой концепции портала, уже себя изжило. Изначально это был агрегатор региональных блогов, потом мы стали отходить от этого, искать другие источники информации. Заметная гражданская активность в блогосфере и социальных сетях есть не во всех областных центрах. Где-то, наоборот, выходят тысячи постов в день, и ключевым авторам не интересно переходить на нашу площадку. Со временем пришли к пониманию, что ссылки на посты в ЖЖ — тоже не выход, нужно создавать свой, эксклюзивный контент. Сейчас медиа могут на что-то претендовать, только если они отличаются друг от друга. Интересные блогеры могут приносить трафик, но если они уйдут — ничего не останется.
Как вы мотивируете авторов? Им же нужно регулярно готовить материалы, за который они ничего не получают.
Материально никак не мотивируем. Это принципиальный момент: за блог нельзя платить деньги. Блог — это средство самовыражения, проявление индивидуальности. Когда сажаешь на зарплату — всё, это уже не то. Самые интересные, яркие посты создаются от души и только в те моменты, когда человеку реально хочется писать: с ним что-то произошло или он увидел что-то невероятное, он решил какую-то проблему или, наоборот, отчаялся что-то сделать — в любом случае, промолчать не получается. Идеи могут быть спорными, неожиданными, но человеку нужно выговориться. Это невозможно расписать по часам и уложить в график.
С другой стороны — проблема мотивации существует, тем более у начинающих ресурсов с небольшой посещаемостью. На данном этапе мы стараемся находить ярких людей с богатым профессиональным или жизненным опытом, которым есть что рассказать, но они либо не знают, как это сделать, либо не считают, что их мысли кого-то заинтересуют.
Когда вы делали ставку на блогеров, они же и составляли вашу основную читательскую аудиторию или нет?
Я всё ещё плохо представляю нашу аудиторию в каких-то конкретных очертаниях. Понятно, что это околопротестная аудитория, разделяющая идеи и ценности тех, кто последние полгода выходит на улицу. Эти люди следят за политикой, знают о политзаключённых, ищут альтернативную информацию. Мы — общественно-политический ресурс, и круг наших тем, в общем-то, ограничен. Хотя, опять же, что считать политикой: внутрипартийные разборки? приезд Путина в регион? борьбу кланов в правительстве?
В России всё повязано на политике — и образование, и медицина, и суд, и спорт.
Запуск вашего портала совпал с первой волной митингов протеста за честные выборы. Это везение или расчёт?
Так получилось. Это не достижение, не расчёт и не вина. Мы оперативно делали качественные репортажи со всех протестных площадок — и к нам пришла эта аудитория. Нам поверили. Потом протестное движение разрослось по всей стране, и все кинулись искать локальные, региональные истории. Хотя контакты нестоличных журналистов у меня стали регулярно просить ещё, наверное, года полтора-два назад. Это реакция на искажённое информационное пространство, где всё, что не имеет федерального значения, никому не интересно. Москва стала всматриваться в регионы, резонно полагая, что уникальный контент уходит в глубинку.
Московский оппозиционный митинг на Болотной площади стал самым массовым за последнее десятилетие
В своём выступлении на «Новоблогике» вы настаивали на необходимости единого информационного пространства для всей страны. Что плохого в относительной герметичности событийной повестки дня в отдельно взятом Новосибирске, отдельно взятой Москве и ещё десятке городов?
Единое пространство нужно не только стране, а миру. Мир стал глобальным. И, может быть, нам и хотелось бы жить в своей норке, но уже не получится. У нас всё — общее. Возьмите экологию: леса горят в одном месте, а люди начинают хуже жить и больше болеть в сотне других. Или экономику: мы поставляем ресурсы, металл, газ, нефть европейским компаниям — и от них в итоге зависит жизнь рабочих какого-нибудь Нижнего Тагила, которые всё это добыли.
Помню, как в 2008 году, когда только-только грянул кризис, я ездила по Уралу, по металлургическим моногородам, которые, как известно, пострадали одни из первых. И вот мы сидим с рабочими у ноутбука, я им объясняю: «Вот смотри. Это Лондонская товарная биржа. Видишь, как твой металл идёт вниз? Ну всё, скоро зарплаты не будет».
Люди чесали репы, но быстро всё понимали: скоро будет хреново.
Естественно, иногда хочется быть отстранённым, тихо сидеть дома, ни за чем не следить. Нормальный такой обывательский консерватизм. Но если ты начинаешь поддерживать такие настроения у своей аудитории — ты ей врёшь. Можно закрывать глаза, но мир тебя обязательно клюнет, и об этом читателей нужно постоянно предупреждать.
Хотя есть, конечно, комичные примеры влияния общего информационного пространства на сознание людей. На прошлой неделе я была в совете депутатов своего Краснопресненского района, где одна женщина внесла на рассмотрение инициативу придания акциям «ОккупайАбай» на Чистых прудах статуса ежегодного фестиваля. Конечно, идею не поддержали, но осведомлённость жительницы отметили (улыбается).
Вы считаете, что в регионах действительно есть потребность в едином информационном поле?
Общество не может выжить в состоянии разрозненности и глухоты, когда нет горизонтальных связей, когда всё разорвано. Сейчас очень много цинизма и самого худшего прагматизма, везде слышишь: «У него всё куплено», «Он себя пиарит», «Это в его интересах». Никто никому не доверяет, все закрыты, не знают, чего ожидать от коллег и партнёров. Помните фразу немецкого пастора (Мартина Нимеллера, — прим. Сиб.фм): «Сначала они пришли за коммунистами, и я молчал, потому что я не был коммунистом. Потом они пришли за евреями, и я промолчал, потому что не был евреем. Затем они пришли за католиками, и я промолчал, потому что я был протестантом. Тогда они пришли за мной, но к этому времени не осталось никого, кто бы вступился за меня». Вот ровно такая же ситуация.
Сейчас участников мирных протестов задерживают, загоняют в автозаки. А ко мне приходят знакомые и говорят: «Это же п*****!». Ну, дорогой мой, я тебе десять лет про это рассказываю. «Да как они могли? Мирных людей! Они с ума посходили?» Добро пожаловать, отвечаю, дальше будем сидеть сложа ручки или как-то начнем реагировать? Понимаете, на Западе от фигуры главы государства зависит не так много: есть система сдержек и противовесов.
И даже если население выберет идиота — не беда, через четыре года его не переизберут, он сам собой пропадёт, о нём все забудут.
Обыватель может быть совершенно не в курсе, что происходит в парламенте, из каких партий он состоит, ему всё равно — механизм работает. У нас тоже обывателю всё равно, но у нас ничего не работает! Нелегитимная дума принимает дебильные законы, по которым нам потом жить, болеть и умирать — и изменить ситуацию очень трудно.
С чего нужно начать?
Аэропорт города Волгограда создан в 1954 году на основе бывшего военного аэродрома
С просвещения. Нашей бедной стране оно остро необходимо. Каким бы ужасным ни был Советский Союз — тоталитарный и несвободный, — но такого чудовищного мракобесия не было. Полстраны покупает какие-то лечебные воротники или молитвенники и спасается ими от рака. Недавно была в аэропорту Волгограда, захотела купить прессу. Деловой — «Ведомостей», «Коммерсанта» — нет; никакой другой, собственно, тоже. Есть сканворды, привороты, какие-то журналы про звёзд и книги.
Вижу — стоят в ряд: «Святая Русь», «Вся правда об американских шпионах», «России 15 тысяч лет?», «Спасительный
Подпишитесь на нас в Telegram
