Страшно интересно

Третий тренинг-марафон «Подъём», объединяющий практические занятия по бизнесу и психологии, пройдёт в Новосибирске 26-30 ноября. Уже сейчас организаторы составляют программу, которая не оставит равнодушными никого из участников пятидневного мероприятия. А мы тем временем публикуем интервью с кандидатом психологических наук Риммой Ефимкиной. Это известный в Новосибирске (и не только) гештальт-терапевт, ведущий психолог Учебно-научного центра при Новосибирском госуниверситете, автор нескольких книг и редактор множества методических пособий. Римма Ефимкина стала одним из популярных тренеров апрельского «Подъёма» и работала с его участниками с помощью психодрамы. Корреспондент Сиб.фм испытал на себе действие этого подхода.

Римма Павловна, расскажите подробнее о психодраме? Чем это отличается, например, от психоанализа?

В начале 20 века психиатр Якоб Морено делал спонтанный театр — не из актёров и не по сценарию. Он предлагал людям разыгрывать сцены из своей жизни и обнаружил, что когда они это делают, им становится легче. Он нашёл, что это могло бы быть хорошим методом.

Психодрама работает так. Предположим, у клиента есть какая-то проблема (три самые популярные темы — секс, деньги и смерть). Он выбирает из участников группы кого-то на роль симптома (или человека из своей жизни), а также кого-то, на роль себя, и начинает играть эти роли по очереди. Например, озвучивает реплику: «Мама, ты меня никогда не любила и даже не хотела рожать», потом встаёт на роль матери и отвечает: «Ну что ты, я всегда любила тебя». Потом снова обмен ролями, человек говорит: «Не верю». В процессе этого обмена удаётся влезть в шкуру другого, почувствовать его изнутри и понять, после этого меняется и отношение к проблеме. Человек видит, что все мы часть единого целого. Все мы в одной подводной лодке. И благодаря этому осознаванию в душе возникает баланс и улучшается самочувствие.

Если было какое-то заболевание, то чаще всего безо всякого медикаментозного вмешательства исчезают его симптомы, иногда человек выздоравливает полностью.

Столь чудесный метод, как психодрама, победоносно шествует почти 100 лет по земле, он очень доступен и зрелищен. Даже если человек не делал свою сессию, а участвовал в какой-то роли или просто наблюдал, он выносит для себя массу информации, становится более зрелым.

Почему это происходит?

Джекоб (Якоб) Леви Морено (1892-1974) — психолог, психиатр, основатель социометрии

Потому что абсолютно все темы в том или ином виде присутствуют у всех людей. Это парадоксально и удивительно, но когда люди участвуют в группе, они обнаруживают, что поднятые проблемы отзываются и у них в душе. Когда выходишь играть чью-то роль, то задаешь себе вопрос: а как это относится к моей собственной жизни? И обязательно находишь резонанс.

Встретила цитату, которую Якоб Морено высказал Зигмунду Фрейду: «Вы позволили своим клиентам говорить, а я позволю им действовать». Действительно ли говорение и действие так различны по своему терапевтическому эффекту?

Да, очень сильно различаются, потому что у нас есть два этажа. Один — ментальный, рациональный. Это голова, ум, мысли. А второй этаж — эмоциональный, это сердце и наши чувства. В психодраме через действие — исполнение ролей — человек начинает чувствовать что-то глубоко запрятанное. По законам нашей массовой культуры люди должны выглядеть спокойными и держать себя в руках.

А что значит «держать себя в руках»? Это значит, что чувства, которые рвутся наружу, мы запихиваем внутрь, подавляем и притворяемся, что у нас их нет.

В безопасной психодраматической ситуации мы находим канал для отреагирования этих зажатых эмоций, а эмоции в психотерапии называют экскрементами души. То есть, можно сказать, наша душа очистилась. И затем эти чувства нас внутри больше не беспокоят. А энергия, которая уходила на их подавление, высвобождается. Человек после сессии чувствует прилив сил — поскольку освобождается энергия, которая уходила на подавление, на то, чтобы держать хорошую маску при плохой игре.

Энергия становится доступна и можно тратить ее...

... на то, чтобы жить, решать свои задачи.

Когда я ходила на психоанализ, для меня одним из открытий стал вот этот энергетический подъём, о котором вы говорите. Однажды была очень тяжёлая сессия, а на следующее утро я проснулась и поняла, что у меня нет лени. Римма Павловна, а какие чувства поднимаются в человеке, когда он приближается к тому, что вытесняет?

Существует много способов отреагирования чувств, их называют диффузными разрядками. На уровне физиологии — это смех, очень сильный истерический смех, слёзы, плач, рвота, акты мочеиспускания, дефекации, оргазм... каким-то образом мы всё-таки разряжаемся. Прилюдно, на психотерапевтической сессии, человек, как правило, плачет. Вместе со слезами выходят подавленные эмоции.

А какие эмоции подавляет человек?

Те, которые табуированы, запрещены в обществе. Например, жалость к себе. Есть даже знаменитое высказывание: «Жалость унижает человека». Но на самом деле, презрение унижает человека. А есть такие формы жалости, как сочувствие, соболезнование — они никого не унижают, напротив, поддерживают. Но людям говорят: не бойся, держи себя в руках. Страх и ужас, кошмар, паника... нам не разрешается злиться. Раздражение, гнев, ярость, злость — все эти чувства нельзя подавлять. Что такое «подавить злость»? Она же никуда не денется, она превращается в психосоматику, в какое-то заболевание, типа язвы желудка или астмы.

Злость, страх, вина, стыд, гнев — в их основе недовольство окружающим миром, отрицание его

Чтобы этого не происходило, злость нужно выражать, но как? Людей бить нельзя, имущество портить нельзя. А что тогда можно?

Можно выражать чувства вербально, словами, например, в виде трехчастного высказывания: (1) я злюсь на тебя за то, (2) что ты делаешь то-то, (3) потому что для меня это означает то-то. Задача не в том, чтобы подавить чувство, а в том, чтобы выразить его социально одобряемым способом. Это называется — канализация, и в процессе психодрамы мы находим канал для отреагирования накопившегося.

Логика психодрамы предполагает, что человек может освоить навык трёхчастного высказывания и использовать его в повседневной жизни?

Совершенно верно. Это высказывание, как видно из названия, состоит из трех частей. Первая часть — эмоциональная: «я чувствую то-то». Надо назвать чувство. Не мысли, не понимание. Или там «у меня нет гнева» — это отрицание, не чувство. Или там, допустим, ощущения телесные — «я чувствую дрожь». Тоже не годится, это физиологическое ощущение. Или там «я чувствую себя хорошо». Нет, это оценка. Так вот, оценки, физиологические ощущения, отрицания и мысли не годятся. Только чувства: я чувствую гнев, злость, жалость, сочувствие, радость, счастье, ревность, робость — их примерно сто.

Чувства и эмоции — это разные вещи?

Похожие. Но в нашем контексте это синонимы.

Так вот, чувство возникает в ответ на стимул и нужно проговорить этот стимул («когда ты делаешь то-то»), иначе человек не узнает, чем вызвана его реакция. Ну и третья часть заключается в значимом эффекте для говорящего («потому что для меня это означает то-то»). Получается примерно так: «Я чувствую страх, когда ты подходишь к краю балкона, потому что для меня это означает, что ты можешь упасть, а ты для меня дорог и я хочу, чтобы ты сопровождал меня как можно дольше».

Обычно люди так не говорят.

Обычно они кричат: «Немедленно отойди от перил!» Люди либо ругаются, либо произносят «Ты-высказывание». Это не работает. Работает «Я-высказывание», самораскрытие. Тогда между людьми возникает доверие и хочется открываться навстречу.

Психолог лечит от двух болезней — от мамы и папы

Приведите ещё пример «Я-высказывания»?

Ну, скажем, когда человек просит прощения и говорит «Прости меня», он предлагает другому сделать работу и избавить его от чувства вины. Когда человек говорит «Я сожалею», «Я раскаиваюсь», он сам берёт ответственность за собственную работу, выполняет её и таким образом получает шанс изжить чувство вины.

А когда мы обвиняем других или самих себя, что мы делаем?

Проецируем. Если мы обвиняем других людей, мы проецируем на них собственный теневой аспект, то, что мы вытесняем в подсознание, отказываемся признавать в себе. Например, когда мы говорим другому «ты — жадный», психотерапевты в таком случае просят повторить это от первого лица.

Человек недоумевает: «Это я, что ли, жадный?» Да.

Но поскольку человек не хочет видеть бревна у себя в глазу, он видит соринку в глазу у другого. Это высказывание, кстати, из Евангелия. Мы приписываем другим свои теневые аспекты. Это бесперспективно в плане психического развития, в плане индивидуации, в плане роста. А перспективно, как только мы кого-то в чём-то обвинили, немедленно задать себе вопрос: а почему меня это задевает? почему меня это трогает? Да потому, что это твое собственное качество, которое ты приписываешь другому человеку.

Самоанализ имеет право на существование?

Имеет, но глубокие вещи или травмы человек сам себе не может себе «починить». Я — психотерапевт, но сама регулярно хожу к психотерапевту. Я сапожник без сапог. Я не могу сама себе оказать помощь. Это нормально.

А есть ли опасность в самоанализе?

Ну какая опасность? Если человек глубоко пошёл в себя, то возможно всё. Карл Густав Юнг предупреждал: не ходите в бессознательное без наставника, не ходите в темный лес без проводника, вы можете сойти с ума. У людей не-психотерапевтов нет таких инструментов, чтобы с помощью самоанализа сойти с ума. Это будет поверхностное оценочное анализирование самого себя, которое в лучшем случае приведет к диагностике, но не к коррекции. А в худшем случае — кухонный треп за бутылкой водки и взаимная поддержка типа «Забей!», «Забудь!», «Всё нормально» или «Держи себя в руках». К психотерапевту ходить хорошо и правильно так же, как и к любому специалисту в любой области жизни.

Что может стать ролью в психодраме?

Всё, что угодно. Клиент говорит: «У меня высокое давление». Хорошо, выбери человека, который сыграет высокое давление и покажи, как оно на тебя давит. Он изобразил, посмотрел со стороны. На кого это похоже? «Бооооже мой, да со мной так бабушка поступала в детстве!» — он начинает видеть со стороны то, что спрятано внутри, усвоенное ранее.

Термин «арт-терапия» (лечение искусством) ввёл в употребление художник Адриан Хилл в 1938 году. Задача арт-терапии — выплеснуть накопленный стресс

Каждая психическая функция появляется на сцене дважды. Сначала в виде внешнего взаимодействия (человек — человек), а потом в виде внутреннего. Сначала бабушка подавляла, а сейчас уже бабушки нет, она умерла, а высокое давление в виде симптома осталось. Или вот пример: «У меня дрожит нога». — «Выбери дрожь, посмотри со стороны, на что это похоже?» — «Похоже, что один человек удерживает другого за ногу». — «Это кто тебя так удерживает?» — «Ааа, это мне папа всегда говорил: чем выше лезет обезьяна, тем сильнее видна её задница. Поэтому не ходи и не рискуй». Мы начинаем с метафорических сцен, но когда смотрим со стороны, то понимаем, что любая метафорическая сцена когда-то была усвоена из реального взаимодействия.

Вы помогаете человеку прийти к той, первой ассоциации?

Да, это называется базовая сцена. Выход там же, где и вход, поэтому мы идём назад, в базовую сцену. Ту самую, которая когда-то стала блокирующей установкой, и мешает человеку быть активным, взрослым, зрелым. В любой психодраме несколько сцен. Первая — приближённо метафорическая, вторая — актуальная (например, муж — жена), третья — базовая (папа — ребенок), когда она была первый раз усвоена. Все остальные сцены будут воспроизводить первоначальную базовую. Поэтому мы доходим до базовой, находим блокирующую установку, меняем ее на активирующую установку и потом снова возвращаемся к исходной сцене и закрепляем.

Это структура личности, её можно представить в виде матрёшки. Человек как бы состоит из трёх слоёв, и они проявляются в психодраме. То, что снаружи — это маска. Она нужна нам для того, чтобы жить в социуме, быть принятыми, чтобы люди уважали.

«Со мной всё в порядке, я нормально зарабатываю, у меня любимая работа, красавица жена, дети — отличники, в школу продвинутую ходят». Это маска.

Часто маска подвергается сомнению... Например, приходит клиент: «Все соседи говорят, что мы прекрасная пара. Но когда мы одни, когда они нас не видят, мы оскорбляем друг друга, дерёмся, мы очень несчастны, плачем, хотим развестись, но боимся, так как нарушим эти ожидания». Тогда мы убираем внешнюю матрёшку и обнаруживаем вторую. Это множество отрицательных чувств: жалость к себе, печаль, досада, злость и т.д. Когда мы через эти чувства продираемся, отреагируем их, катарсически прочищаемся, то мы попадаем в наше высшее «Я», то, что скрыто в самой глубине души: любовь ко всему сущему. Библейский принцип: «Возлюби ближнего как самого себя». Вот эти два человека в глубине души на самом деле любят друг друга, но если бы не напластования в несколько слоев обид неотреагированных, то они жили бы счастливо. Наша задача — добраться до ядра личности, до высшего «Я», чтобы обнаружить это базовое чувство друг к другу.

Можно долго ходить к психотерапевтам?

Ну, вообще всю жизнь. Мы же всю жизнь чистим зубы. Каждый день. Каждый день моем полы. Подавленные эмоции — это экскременты души. Душе нужно постоянно проходить катарсис, очищаться. Это нормально.

Обычно к психотерапевту не ходят каждую неделю. Обычно ходят, когда человек переживает какой-то критический период в жизни.

Жизнь состоит из стадий, и критические стадии чередуются со стабильными. В стабильной фазе человек справляется со своими чувствами сам, а в критической зачастую нет. Потому что это переходы от одного статуса к другому. Это как ступить на terra incognita, землю, где никогда не была нога этого человека. Тогда ему нужна поддержка и помощь того, кто покажет ему, в чём заключается закономерность этого переходного периода. Вот мы проживаем свою жизнь, будто мы первые на этой планете. Это не так. Есть закономерности, психологи о них осведомлены, они могут оказать огромную поддержку. Психолог быстро делает диагностику и знает инструменты коррекции. Своим умом мы можем идти к этому очень долго, иногда не эффективно.

А к вам приходят люди с запросами, что видят привидений или каких-то энергетических сущностей?

Да, приходят. Кто-то привидение увидел, к кому-то в повторяющемся сне приходит умершая бабушка и что-то пытается сказать, но человек умершего пугается и спрашивает: «Что мне делать, как прогнать сон?» Одна клиентка сказала, что когда её душа вылетает из тела, а потом возвращается, то иногда у неё рука не попадает в физическое тело, как будто в перчатку, и она хотела бы почётче попадать туда обратно. Все эти вещи я не рассматриваю как психические нарушения, а рассматриваю как продукцию правого полушария. Дело в том, что левое и правое полушария у нас работают по-разному. Левое полушарие — логическое, оно мыслит цифрами, формулами, правое — мыслит образами. Это язык образов. Когда клиент приходит вот с такими образами, то мы работаем с ними точно так же, как и с любой психической продукцией.

Метафора — (греч. μεταφορά — «перенос») — слово или выражение в переносном значении, в основе которого лежит неназванное сравнение предметов на основании их общего признака

И с умершей бабушкой в психодраме работаете?

Ну да, выбираем кого-то на роль умершей бабушки, приведения или души, покидающей тело. И так же смотрим на роли: о чем это? на кого это похоже? что будет, если ты послушаешь свою бабушку? Как правило, умершая бабушка является ни чем иным, как архетипом внутреннего мудреца, старца и несёт ту мудрость, тот ответ на экзистенциальный вопрос, вопрос человеческого существования, который очень нужен в данный момент человеку. Одну из моих клиенток бабушка предупредила, чтобы она не выходила замуж за своего жениха, а посмотрела на те сомнения, которые она гнала от себя. Та взглянула открытыми глазами и увидела, что брак бесперспективен. Полезно соприкасаться со своими метафорами, образами.

Как можно их получить, эти образы?

Из сновидений, рисунка, по методу свободных ассоциаций (есть такой). Если человек свой внутренний мир подавляет, не хочет знать себя, с ним снаружи начинают происходить синхронии, которые отражают внутреннюю жизнь. Когда ко мне приходят люди после ДТП, я всегда спрашиваю: «У вас с автомобилем какие повреждения? справа или слева? спереди или сзади?» Практически в 100 случаях из 100 эти повреждения были синхронными. Например, одна женщина говорит: «Я давно мечтаю поменять работу, но мне страшно. Хоть бы что-нибудь произошло, хоть бы кто-нибудь дал мне пинка под зад, чтобы я пошевелилась». И в этот же день ей в автомобиль сзади въехал другой автомобиль, ну то есть в буквальном смысле — дал пинка под зад.

Как в той фразе: «Иногда движение вперёд бывает следствием хорошего пинка под зад».

После этого женщина точно поняла, что ей немедленно надо подать заявление об увольнении и перейти на другую работу, куда ей страшно было идти. Что может быть страшнее угрозы смерти? Она пережила околосмертный опыт и поняла, что умирает при жизни. А ведь могла и не попасть в это ДТП, если бы следовала своим импульсам, слушала себя.

Откуда приходят эти импульсы?

Из бессознательного. Наша душа условно, согласно психоаналитикам, делится на бессознательное, эго и супер-эго. Мы все знаем, что есть осознанные вещи и неосознанные. Нам никто не мешает их осознавать — есть куча разных психологических приёмов. У каждого человека есть своя миссия. И мы не были бы такими непохожими друг на друга, если бы не несли каждый в себе такую яркую индивидуальность и предназначение.

Как только мы сбиваемся со своего пути, начинают происходить синхронии, которые напоминают: не туда идешь, оглянись по сторонам, твой путь уникальный, им никто не проходил, идти страшно, но другого способа нет. Либо мы тупо, как животные, повторяем модель своего вида, либо мы уникальны и каждый наш шаг — шаг в неизвестное. Это страшно, но страшно интересно.