Второе рождение

На протяжении пяти лет мы, журналисты, следили за реконструкцией Саяно-Шушенской ГЭС. И наконец она завершена — 12 ноября здесь пущен последний обновлённый агрегат. Что сегодня значит станция для людей, которые связали с ней свои судьбы? Какое оно, время и место между прошлым и будущим? Мы постараемся понять это вместе с читателями Сиб.фм — в серии репортажей, посвящённых настоящему.

В посёлке городского типа Черёмушки, который строился одновременно с Саяно-Шушенской ГЭС, 89 домов. Здесь жили и живут гидроэнергетики, чья судьба неразрывно связана со станцией. Авария, которая произошла в августе 2009 года, коснулась всех: каждого дома, каждого из 8700 жителей Черёмушек. И каждый из них столкнулся со страхом, с гневом, с болью. И с необходимостью принять новый мир — мир без тех, кто погиб в 2009 году. Пять лет шло восстановление — не только самой станции, но и вообще — общества, порядка. Продолжающейся жизни. Саяно-Шушенская ГЭС — предприятие градообразующее, и образовать град тоже пришлось заново. Второе рождение вряд ли может быть приятным, но оно даёт новый опыт, новые смыслы, новый взгляд на жизнь.

Учитель, доктор, священник — кто поспорит, что это больше, чем работа? Это призвание. К ним мы идём за утешением, за избавлением от сомнений и ждём ответов на самые разные вопросы, не боясь выглядеть глупыми, безнадёжными или плохими. Мы предположили, что тогда, в августе 2009-го, сразу после аварии, им и довелось отвечать на самый важный вопрос — как жить дальше? И отчасти мы оказались правы.

Директор местной школы искусств Светлана Баженова рассказывает, как здесь одновременно с ликвидаторами последствий аварии работали специально приглашённые психологи. Они начали с учителей. И как бы ни хотелось самой Светлане Вадимовне обнять всех и спасти, психологи помогли ей найти подход и задать рамки — как сделать то, что в твоих силах, как смириться с тем, что сил хватит не на всё.

— Ребятишкам было проще реабилитироваться через творчество, — вспоминает Баженова. — Мы тесно работали с психологами и использовали предложенные ими методы, чтобы отвлечь детей и привлечь родителей, дать возможность побыть где угодно, только не дома — в тишине и наедине с шоком.

Мы работали с детьми, помогая им преодолеть и другие зажимы, например, боязнь сцены, чтобы они чувствовали свои силы и уверенность. Разрешили им использовать любые цвета, хотя я раньше была против чёрного и коричневого, потому что ребёнку понять их ещё слишком сложно, но тут и они стали доступны. В рисунках можно было увидеть, как на детях отразилось произошедшее — некоторые рисовали войну. Но не в массовом порядке.

Первый год был самым сложным. Сложно было поддерживать среди детей ощущение общего равенства, что ли, не давать им циклиться на том, что нанесённый ущерб делает и тебя самого ущербным — ведь это совсем не так. Со временем им становилось всё легче.

Пожалуй, даже хорошо, что вопрос о количестве веры на душу населения отцу Василию успели задать до нас все журналисты, побывавшие в черёмушкинском храме.

— Что, хотите узнать, стало ли у нас больше прихожан после аварии? Нет, не стало. Хотя если бы те, кого это коснулось, ходили в храм, им было бы проще. Они бы знали, что надо проявлять любовь. Я согласен, есть те, кто всегда спрашивает, где же был Господь, как он это допустил, ведь я такой хороший. Но мне их почему-то не задают, ответы им не нужны. Вы сами ходите в храм? Вроде жизнь же одна, надо успеть взять от неё всё, так? Но многое откладываем на завтрашний день, успеется ещё. Потом наступает старость. Поклоны делать не можем, молиться тяжело, службу отстоять тяжело, поститься не можем, желудок больной. Но Господь принимает и это! А люди всё не идут.

Если бы я знал точно, когда умру, я бы грешил и грешил, и в последний день пришёл бы в церковь покаяться в своих грехах и вошёл бы в царствие божие. Но я не знаю этой даты.

Не надо рассчитывать на завтрашний день, он зачастую так и не наступает. Прихожане не винят бога, те, кто приходил в храм до аварии, продолжают ходить сюда и сейчас.

В местной поликлинике, теперь совершенно обновлённой и оснащённой, как говорится, по последнему слову техники, прекрасный штат, где работают даже самые узкие специалисты.

Не нужно ехать в большие города, чтобы получить квалифицированную помощь, и в очередях, несмотря на то, что заведение работает на полную мощность, стоять тоже не нужно.

Правда, заведующая Людмила Мартюшова, всё равно ищет ещё одного терапевта и нового психолога, и маммограф тут тоже никому не помешает.

Реновацию помогли совершить и участие в федеральной программе, и поддержка властей Хакасии. Ну и вклад «РусГидро», конечно. Будь то интерактивная доска в учебных классах или современное кресло в стоматологическом кабинете — будущее уже наступило, и наступило оно для всех.

— Приглашаю кого-нибудь из докторов сюда на работу, рассказываю, какое у нас оборудование прекрасное, какие условия для жизни, простор для профессиональной реализации... Сначала спрашивают заинтересованно, мол, а где это, Черёмушки? Слышат, что это возле Саяно-Шушенской ГЭС, и сразу в ответ: «Ой, нет...». Им страшно — они же думают, что катастрофа может повториться.

А я зову их в гости, чтобы они сами всё увидели: где мы живём, как мы живём, где живут наши семьи. Кто согласился — ни один не пожалел. Время лечит, конечно. Но даже я, закалённый человек, и то с полгода выглядывала в окно — посмотреть, как там Енисей. Везде может случиться беда — на Алтае землетрясения, на Дальнем Востоке наводнения... А что нам остаётся? Приглашаем и живём.