Участники уникальной кругосветной автомобильной экспедиции «Мир наш» завершили очередной этап. Пять лет назад она стартовала из Новосибирска. Поначалу эта идея казалась авантюрной, но с каждым отрезком пройденный маршрут увеличивается на несколько тысяч километров, а финишная черта становится всё ближе.
В этот раз караван внедорожников посетил просторы Африки. Организатор и идейный вдохновитель этого проекта – новосибирец Алексей Камерзанов – рассказал Сиб.фм, какие сложности преодолели путешественники на самом жарком континенте.
— Алексей, ваш проект «Мир наш» стартовал пять лет назад. Сейчас завершён уже седьмой этап. Расскажите коротко о маршруте.
— Напомню, что после шестого этапа мы оставили наши машины в Кейптауне, прямо на берегу Атлантики. Оттуда начались наши приключения. На этом этапе всё происходило по нисходящей – я имею в виду, что уровень цивилизации по пути у нас неуклонно снижался. В ЮАР всё было прекрасно, в Намибии тоже было всё неплохо, потом началась Ангола, где, так сказать, уже не всё так цивилизованно. А потом мы бухнулись на самое дно Африки – мы заехали в Демократическую Республику Конго, бывший Заир. Там мы переплыли реку Конго, заехали в Республику Конго – это уже другая страна, не путайте с ДРК. Затем мы перебрались в Габон, где попали в серьёзное бездорожье, буксовали в нацпарке Лопе в глиняных залежах. Выехали из него уже в Камерун. И там, в столице, в городе Яунде, мы оставили наши машины. Откуда мы, собственно говоря, отправимся уже в наше следующее путешествие.
— После стольких лет путешествий вас, наверное, уже сложно удивить?
— Этот этап был прекрасен тем, что он был крайне разнообразен. Мы начали с Кейптауна, с ЮАР. Это потрясающая страна, самая развитая на континенте. С насыщенной историей, с традициями, уникальной природой. Можно увидеть пингвинов, можно попасть на винодельню, заехать на мыс Игольный, где соединяются два океана, попасть в нацпарки. В общем, прелесть! После ЮАР у нас была Намибия. Совершенно другая страна. Во-первых, гигантская площадь с очень-очень маленьким населением. Там живёт всего два с половиной миллиона человек. Это огромная пустынная страна. Очень мало растительности, очень много пыли, и очень переменчивый климат. На побережье достаточно прохладно, завывают ветра и песчаные бури. Но стоит отъехать поглубже, как начинается жара за сорок градусов. И там живёт куча диких племён.
Дальше была Ангола. Думаю, многие помнят, что в советское время она постоянно фигурировала в каких-то сводках, мы помогали бороться с какими-то очередными «проклятыми оккупантами». Кусочек пустыни Намиб вклинивается прямо в Анголу. Дюны выходят к океану, а вот север уже погружён в тропики. Там чудовищная влажность, постоянные дожди, туманы и сплошная зелень. Было очень интересно попасть сначала на север, в нацпарк «Иона», где живут дикие племена народности химба. Мы три дня ехали и ничего не видели, кроме местных племён, жары и пустыни. Зато когда мы добрались до столицы, она оказалась очень цивилизованной. Поэтому Ангола нам понравилась. Добродушные люди, достаточно безопасно и есть, что посмотреть.
— Если война в Анголе давно закончилась, то остались страны, где вооружённые конфликты продолжаются. Как проходило путешествие по ним?
— После Анголы нас ждала одна из самых беднейших и опасных стран Африки – Демократическая Республика Конго, сокращённо – ДРК. Раньше она называлась Заир. Бывшая бельгийская колония. И так уж получалось, что объехать её невозможно, потому что она протянута почти от одного побережья до другого. Сюрпризы начались прямо на границе. Это была самая хаотичная, самая безобразная, самая непредсказуемая граница мира, где мы боялись, что нас там затопчут или задавят местные товарищи. Было жутко, когда мы подошли делать документы и увидели толпу местных людей, а возглавлял её человек с камнем. Если бы мы без очереди попытались пройти, они бы на нас набросились. Но в этом смысле хорошо быть белым туристом – к нам вышел начальник, провёл внутрь. После этого на улице всё-таки начался какой-то беспорядок. Через минуту мы увидели, как он руками, ногами просто распинывает, распихивает эту толпу, потому что она ему надоела. Но это не помешало ему зайти и сказать: «Господа, добрый день. Я очень рад вас приветствовать. Как вам у нас в Конго?». Мы просто потеряли дар речи. Я говорю: «А, да, нам уже нравится, очень здорово».
Но это было только начало. Когда мы всё-таки смогли выехать с этого КПП, погрузились прямо в какой-то хаос... Таких убитых машин я никогда в жизни не видел. Крыша кривая, багажник отломан, что-то вместо капота непонятное, подвязанное верёвками или скотчем. На чём экономика держится, мы не понимаем. Но самый пик был, когда мы приехали ночью на паром, но опоздали. И нам пришлось ночевать прямо в конголезской деревне. И пока мы готовили еду, нас окружило 50 человек. Ночью. Они всё смотрели, обсуждали. Потом пришлось разогнать этих людей, поставить палатки. В общем, как-то переночевали. И когда мы переплыли Конго и въехали в следующую страну, были очень счастливы.
— После таких испытаний дальше, наверное, всё казалось лёгким и простым?
— Да, потом уже в основном запоминались красоты природы и какие-то забавные случаи. В Республике Конго можно вспомнить плохие дороги и ночёвку в полицейском участке. У нас не было проблем с законом – просто в городе не оказалось свободных гостиниц, и местные стражи порядка предложили переночевать у них в здании. Поэтому можно сказать, что одну ночь мы провели в полиции.
В Габоне в очередном нацпарке мы попали в глиняную непролазную грязь. Мы сами и наши машины были полностью покрыты глиной ярко-оранжевого цвета. Но зато на выезде у нас получилась великолепная фотосессия, будет что вспомнить.
А в Камеруне по плану мы должны были доехать до столицы и оставить там машины. Всё получилось, в принципе, как мы и планировали, за исключением пары моментов. На нас жуткое впечатление произвёл сам город Яунде. Я его назвал «недогород». Население два с половиной миллиона человек и в нём всего три светофора. Представляете, что творится на дорогах? При том, что они там в совершенно ужасном состоянии.
Но самое неприятное началось у нас в конце. Буквально за несколько часов до отлёта вдруг один из наших коллег говорит: «Алексей, я что-то себя не очень хорошо чувствую». Мы все с большим подозрением относились к любым колебаниям нашего состояния здоровья, потому что там нужно опасаться тропической малярии. Измерили температуру – градусник показал 38. Через час в госпитале после анализа крови на бумаге написали диагноз – plasmodium falciparum – «малярия тропическая». Это очень опасная штука. И самое главное – не пропустить начало. Мы сразу начали кормить нашего товарища таблетками, специальными препаратами, которые у нас были всегда с собой. Но по прилёте в Москву, когда измерили температуру, мне стало ещё жутче – 40,2 градуса. Когда он прилетел в родной город, Екатеринбург, его поместили в инфекционную больницу. Но, к счастью, на момент возвращения, плазмодии в крови уже не обнаруживались, лекарство сработало хорошо.
— Вы смогли насладиться красотами природы. А успели получить представление о том, как живут люди в этих странах?
— В каждой стране у меня неизбежно возникает вопрос – на чём страна зарабатывает, чем вообще дышит. С ЮАР было всё просто. Развитая страна, есть производство. Там даже есть завод Toyota, на котором, кстати, была сделана моя машина, на которой я приехал из России – забавное совпадение. Огромный аграрный сектор, море туристов. В Намибии преобладает всё-таки добыча полезных ископаемых. Прежде всего это алмазы, которые добывали ещё с начала прошлого века, золото. Ангола в какой-то момент прекратила строить социализм, начала переключаться на капиталистическую систему и старается привлечь западных инвесторов.
Сложнее со странами, которые гораздо беднее. В Конго, Габоне меня поразила неприятная схожесть с нашей экономикой – в основном сырьевая ориентация. В Габоне, в том месте, где мы застряли, пилят древесину. Вереницы машин везут её в порт, к океану. Вы представляете, насколько глупо всё сделано, если это один из основных источников дохода, но они даже дорогу там не могут сделать, чтобы зарабатывать больше денег? Похожая история с Конго. Там течёт величайшая река Африки. Самая глубокая река в мире с потрясающим энергетическим потенциалом. Там построена одна ГЭС. В проекте каскад гидроэлектростанций, который может стать самым большим источником электроэнергии в мире. Но всё это буксует – из-за взяток, коррупции и неорганизованности.
Даже если в странах что-то есть, они это просто не используют. В лучшем случае богатеет какая-то достаточно узкая прослойка, а до народа почти ничего не доходит. И это ужасно.
— В такой ситуации говорить о деловом климате, наверное, не приходится?
— С точки зрения бизнеса моё внимание как путешественника привлёк туристический сектор. Какие они молодцы! В Намибии ты можешь найти кемпинг в любой части страны. Они обозначены на картах. Приезжаешь, платишь 10-15 долларов за человека. За эти деньги у тебя есть место, где поставить палатку, удобства в виде душа, туалета. Зачастую включён ещё какой-нибудь мангал, стол. В более дорогих и серьёзных может быть и зелёная трава, и ресторан где-то рядом. А в одном из кемпингов, по-моему, это было неподалёку от местечка Ай-Айс, у нас был бассейн из горячего источника. Это потрясающая штука, 24 часа в сутки ты просто приходишь в горячий бассейн, лежишь, смотришь на звёздное небо, если ночь. Это действительно шикарно. И вот эти кемпинги были везде, где мы путешествовали в Намибии. Та же самая история в ЮАР.
Ещё очень удобно туристам, которым мало обычных, стандартных достопримечательностей, и им хочется почувствовать ощущение какой-то свободы – в принятии решений, в выборе мест. Они могут взять в аренду машину. В отличие от Европы, это не обычные легковушки, а подготовленные внедорожники для таких путешествий. Это классно! У тебя в машине есть всё, ты можешь ехать в любой кемпинг, в любой нацпарк, проехать пустыню. Можно на месяц совершенно спокойно зависнуть, проезжая круг – ЮАР, Намибия, Ботсвана. Есть чёткий план, карты. И всё это поставлено на поток – приехал, взял машину, поехал. Всё для этого есть.
— Эта экспедиция далеко не последняя. Как вы вообще планируете маршрут?
— Вообще из всего нашего путешествия мы вывели несколько констант. Первая: этап должен быть не более 45 дней. Потому что потом ты устаёшь, ощущения смазываются, тебе уже всё не так интересно, не так хорошо всё снимаешь и воспринимаешь. Второе правило вытекает из продолжительности – пробег 10 тысяч километров. Как ни странно, где бы мы ни ехали, в среднем получается именно столько. Исходя из этих двух моментов, я начинаю смотреть, куда мы поедем. Определяемся со странами, прокладываем маршрут. Далее мы определяемся, как именно мы можем там проехать. То, что дороги нарисованы на карте, ничегошеньки не значит.
— Почему?
— Далеко не по всем можно проехать. Например, сейчас из Чада, куда мы планируем поехать, можно было бы совершенно легко и просто заехать в Нигерию. Судя по карте, бери да заезжай. Но там все границы закрыты из-за активности террористов «Боко Харам» (террористическая организация, запрещенная в России, – прим. Сиб.фм). В эти области вообще сейчас никто не суётся, потому что это невероятно опасно. Там идёт скрытая война, просто убивают людей. Поэтому открыты только определённые участки, и только в рамках этих участков можно вырисовывать какие-то маршруты.
— Всего, наверное, не предугадаешь. Приходилось менять маршруты уже по ходу поездки?
— Бывает, вносим изменения перед самым выездом или даже по ходу поездки.
Последний раз мы поехали в Конго, там появилась возможность поплыть на пароме. Мы посмотрели очень интересные новые места, вместо того, чтобы возвращаться по уже пройденной дороге.
Надо понимать, что, сколько бы ты себе ни воображал, реальность всё равно окажется несколько иной. Главное, чтобы она не настолько значительно отличалась и не в худшую сторону.
— Что происходит дальше?
— Дальше мы определяем, что хотим увидеть в этой стране. Прокладываем маршрут, смотрим, где какая визовая политика, где мы можем надолго оставить машину, чтобы это ещё дозволялось таможенным кодексом этой страны. Безусловно, я читаю огромное количество отчётов, смотрю видео, разговариваю с людьми. Часто удаётся найти человека и расспросить его – как проходило путешествие. Причём надо понимать, что чаще всего это люди с разных частей мира. В Конго нам помогал трек, записанный поляками. По Чаду мне совершенно случайно помог отчёт, найденный в интернете, причём российского гражданина, нашего человека, который живёт в Москве. Долгие поиски в соцсетях дают неожиданный результат: находишь каких-то там знакомых чьих-то знакомых или находишь девушку из России, которая вышла замуж, уехала жить в Гану. Вот так по крупицам собираешь информацию, выстраиваешь общую картину и едешь.
— Сложно представить, что было бы без интернета...
— Пару лет назад я купил сборник книжек чешских путешественников Зикмунда и Ганзелки. Эти ребята сделали потрясающую штуку: в 1947 году они из Чехии проехали всю Африку насквозь на одной легковой Tatra с воздушным охлаждением. Я читал, конечно, запоем, с открытыми глазами, и думал: «Ребята, как вы вообще узнавали, куда ехать?». Они по крупицами собирали информацию, выспрашивали каких-то отставных военных, людей, которые туда ездили. Это целая огромная работа, и без неё ты не сделаешь путешествие.
Сейчас всё фантастически быстро. Много соцсетей, тематических форумов, информация стекается со всего мира от совершенно разных людей. Люди делятся контактами, фотографиями, треками. Мы бы заблудились в ангольской глуши, если бы у меня не было трека, который я получил от какого-то путешественника, проехавшего там пару лет назад. Поэтому мы живём в потрясающий век, и без всех этих инструментов путешествовать было бы куда сложнее.
— Как в других странах у вас складывается общение с местной дорожной полицией?
— Есть страны, в которых тебе ни одного вопроса не зададут. И документы почти никогда не посмотрят. Хотя, прямо скажем, редкостная ерунда после посещения Конго начинается в Габоне, Камеруне. Там бывает по три таможенных поста. Непонятно, зачем так много. А затем ещё дорожная полиция, жандармерия, потом ещё какая-нибудь служба. И тогда тебя пять раз подряд с интервалом в километр останавливают. Все что-то проверяют, спрашивают, записывают. Из-за этих безумных проверок теряешь очень много полезного времени.
А где-то пытаются вымогать взятку. Например, в столице Габона – Либревиле – нас остановил неудачник-взяточник. Говорит: «О, русские! Туристы! А где у вас сертификат от жёлтой лихорадки?». Это обязательная бумага, которую ты обязан возить. Мы их предъявили, а он заподозрил, что они не настоящие, потому что выданы разными учреждениями и внешне немного отличаются. И предлагает: «Давайте за сто долларов решим эту проблему». В ответ я ему только в лицо рассмеялся, потому что он придумал проблему, которой на самом деле не существует. В итоге денег не получил, но всё-таки выпросил у нас хотя бы растворимый кофе.
— Если вдруг ломается машина, как вы выходите из ситуации?
— Есть множество вариантов помимо официальных дилеров. Даже там, где они есть в Африке, это очень дорого, очень долго и, как правило, не очень хорошо. Проще и надёжнее чинить машины, как у нас говорят, в гаражах. Так мы, например, в Дар-эс-Саламе в Танзании уехали из центра Toyota, потому что они отказывались делать какие-то вещи. А в гаражах, в каких-то завалинах, непонятно где, нам сделали отличную работу – нашли все проблемы и устранили. И, как правило, такие мастера и небольшие мастерские есть почти в каждой стране. В большинстве случаев это лучший ремонт, если мы не говорим о какой-то высокотехнологичной проблеме, связанной с компьютером или чем-то подобным.
— А как в других странах реагируют на то, что вы из России?
— Всегда интересно наблюдать реакцию, когда говоришь, что ты из России. Скажу так – отношение к нам или хорошее, или очень хорошее. В более развитых странах – в ЮАР, Намибии – оно лучше, потому что русские, как ни странно, часто приезжают сюда. Причём это люди нормальные, а не те стереотипные типажи, которые едут по системе all inclusive в Турцию. Они ведут себя адекватно, оставляют нормальные деньги, чаевые и прочее.
Но особо тепло, конечно, приветствуют русских в бедных странах типа Судана или Конго. Они когда-то получали советскую помощь, добивались независимости. Они прекрасно помнят, что для них сделал Советский Союз. Нынешний президент Анголы учился в СССР, на улицах часто можно встретить людей, говорящих по-русски. Поэтому мы нигде не встречали какого-то враждебного отношения. Во многие страны русским даже виза не нужна – в ЮАР, в Ботсвану, в Намибию, в большая часть Восточной Африки. Это классно и здорово. Русский паспорт котируется!
Подпишитесь на нас в Telegram
