На просторах отечества существует устойчивое мнение, что спаивание коренных сибиряков произошло в результате их контактов со славянами — в период «колонизации» русскими Сибири и Севера. Чтобы доказать обратное, Сиб.фм публикует ключевые фрагменты исследования «Алкоголь в эпосе сибирских народов», проведённого доктором медицинских наук Мариной Чухровой и аспирантом-филологом Алиной Дмитриенко.
Тема потребления алкоголя коренными народами Сибири не перестаёт волновать российских учёных. Ряд исследователей всерьёз настаивают на формулировке «патологическое влечение», ссылаясь на то, что формирование алкогольной зависимости у народов тюрко-монгольской и финно-угорской группы происходит существенно быстрее, чем у этнических русских. Почему? Например, из-за особенностей метаболизма и ферментов, влияющих на кратность приёма спиртного.
Более того, специалисты доказали, что у бурят, тувинцев, алтайцев, чукчей и ненцев одной из главных причин неконтролируемых возлияний является «субмиссивная мотивация» — невозможность отказаться от выпивки, «когда наливают».
Корни столь пагубного безволия, по мнению специалистов, кроются в местных традициях и обычаях.
В таком случае имеет смысл проследить связь темпов алкоголизации региона с культурными кодами его населения.
МОЛОЧНАЯ ВОДКА И ЭТНОГРАФЫ
13 регионов входят в Содружество анонимных алкоголиков Восточной Сибири и Дальнего Востока
Алкогольные напитки разной крепости присутствовали в традиционном быту практически любого коренного этноса Сибири. Например, у алтайцев и бурят были не особо крепкие «чегень» или «курунга» — по-особому заквашенное коровье молоко. Крепкими считались «кородьон» или «хорзо» — многократно перегнанная водка, аналог русского самогона крепостью до 70 градусов.
Вот что писал участник первой академической экспедиции историограф Герхард Миллер в
Исследователи выделяют две основные сферы употребления алкоголя у сибирских аборигенов: ритуальную и бытовую. «Традиционные алкогольные напитки играли важную роль в языческой ритуальной практике, — писал всё тот же Миллер. — Не только кумысу, но и посуде, в которой его готовили, а также чашкам, из которых его пили, придавалось сакральное значение».
Молочную водку он описывал как «очень слабую, слабее обыкновенной или ординарной, хлебной водки», и, кроме того, «с неприятным для нас запахом».
По данным археолога и этнографа Шаповалова, молочная водка осмыслялась как символическая ценность. «Употребление араки связано со всеми важными моментами в жизни человека и социума, её пьют при рождении детей, на свадьбе, похоронах, при встрече гостей, — пишет он. — По сути, потребление этого синтетического наркотика сопровождает любое состояние праздника, когда обыденность отступает на второй план, а социальные рамки раздвигаются до вселенских масштабов, приближая людей к первозданному миру духов природы».
Обычная крепость араки составляет
В то же время бытовое пьянство, успокаивает Миллер, среди аборигенов
Богатое отражение употребления крепких напитков коренными народностями Сибири содержится в том числе и в фольклоре.
ЭПИЧЕСКИЕ ОПЬЯНЕНИЯ
Как правило, герои сказаний прекрасно знают, что спиртные напитки действуют на них, их друзей и врагов совершенно определённым образом — и осознанно пользуются эффектами алкоголя в корыстных целях. Угощение едой и водкой — непременное действие при встрече гостей и прощании с уходящим в дальний путь человеком.
Обычай гостеприимства требует, чтобы на столе было всё самое лучшее: алкоголь вместе с трапезой выступает как символ достатка, богатства, радушия хозяев.
Вот отрывок из бурятского эпоса: «Она разложила // Покатый серебряный стол, // Такой, что потянешь его — растянется, // Отпустишь его — сожмётся. // Она подала самые лучшие // Из семидесяти кушаний. // Она вынесла и расставила // Водку разную — // Всех девяти сортов».
Другой эпизод: постаревший Гэсэр (персонаж монгольских и бурятских героических сказаний, — прим. Сиб.фм), прошедший много военных походов, собирается умереть — возвратиться на небо. Перед уходом он хочет рассказать семье о своих подвигах. Для этого он просит вина: «Если бы я был выпившим, // то о прежних делах // всё подробно рассказал бы», «Немного вина ты принеси — // Я малость поговорю». Очевидно, что вино служит коммуникатором, средством для снятия напряжения и облегчения контактов.
Мир богов бурятского эпоса разделён на 55 западных и 44 восточных небожителей
Судя по сохранившимся текстам, употребление пищи и водки во время приёма гостей в целом одобряется, однако злоупотребления в этой же ситуации — порицается. Симптом отсутствия количественного и ситуационного контроля (формальный признак алкогольной зависимости) неоднократно описывается в бурятском эпосе. Так, например, Ханхан Хормос-тенгрий перед битвой с Ата Улан-тенгрием отправился за советом к Малзан Гурмэн-бабушке. «Коль пришёл племянник — // Хан Хормос-тенгрий, — // Пили днём архи, // Арахи пили ночью. // И шесть целых суток // Гуляли они».
В результате персонажи забыли о войне, а пришедший на место сражения Ата Улан-тенгрий решил, что соперник испугался, и объявил себя победителем. Мораль: бесконтрольное самовольное опьянение героя делает его недееспособным, приводит к жизненному краху.
Персонажи сказаний нередко используют свойства алкоголя расслаблять человека и развязывать герою язык во время свадебных испытаний.
Чтобы испытать мужество жениха, ему предлагали выпить. Обычно с задачей справлялся его конь, вместо хозяина допивавший крепкий напиток, и тем спасал его от беды.
В алтайском эпосе «Когутэй» арака помогает герою уговорить отца пойти на верную смерть. В одном из эпизодов герой по прозвищу Бобрёнок посылает своего приёмного отца, бедняка Когутэя, сватать себе невесту — дочь могущественного и богатого хана. Дважды хан убивает бедняка-свата, то разрубая пополам, то сжигая в печи, но Бобрёнок оживляет отца. Каждый раз Когутэй отказывается продолжать сватовство, но после употребления араки «мысли закружились, пьяными стали», и он соглашается: «Если умереть придётся, // Пусть умру. // Если нужно пойти, // Пусть пойду».
В полости рта усваивается около 5% спирта, ещё 25% всасывается в желудке, остальное поступает в кровь из кишечника
В сказании «Очи-Бала» богатырка мастерски использует араку в качестве оружия. В доме своего врага Каана-Таадьи-Бия она превратилась в «пухленькую смуглую девушку» и, напоив хана, убила его. Героиня последовательно давала хану подношение за коня, за супругу, за сына. При этом указывается высокое качество напитка. «Имела запах // Семидесяти цветов со всей Земли, // Имела привкус // Семидесяти яств со всего Алтая», «Запах араки // Благоухал, как можжевельник».
Несмотря на то, что Каан, приняв подношение, «совсем захмелел, зашатался», он подумал: «Заговоренного этого вина не выпить ли ещё?..» Для оправдания желания выпить говорится, что «Заздравный чёчёй (ритуальная пиала для араки при приёме гостей, — прим. Сиб.фм) // Полный-преполный — // В сторону отставлять обычая нет!» Здесь прослеживается, во-первых, невозможность отказа от выпивки, несмотря на осознание дурных последствий; во-вторых, невозможность сопротивляться опьянению; в-третьих, невозможность нарушить традиции.
В другом эпизоде описано постепенное усугубление опьянения, которое становится токсическим: «После того, как выпил пятый чёчёй, в голове его, подобной холму, мозг застучал, завертелся, необъятный ум его понемногу стал убывать». В итоге Каан выпил семь чёчёев и, «за воздух хватаясь, упал».
Это тяжёлый алкогольный эксцесс героя, в котором единственным ограничителем и выражением пресыщения является выключение сознания, ступор.
И, в общем-то, такая картина опьянения характерна для большинства представителей монголоидной расы.
5 жителей Тувы неожиданно для себя отравились водкой «Ямская магия» в июне 2012 года
В то же время излишняя доверчивость и следование традициям подчас оказываются для героев опасными. Богатырь Аламжи Мэргэн жил спокойно с сестрой. Когда стал подрастать, его дяди задумались о будущем дележе его хозяйства и послали племянника на войну. Однако герой вышел из боя победителем. По дороге домой дяди, шантажируя героя самоубийством, вынудили его остановиться и отведать угощение. «Первый жбан архи // Разом он выпил. // Второй жбан архи // Следом он выпил. // Бараньи головы и лопатки // Зараз он съел...» Налицо симптом потери самоконтроля и печальный итог: Аламжи опьянел и умер.
Таким образом, сведения, почерпнутые из народного эпоса, позволяют с уверенностью сказать, что сибирские традиции неконтролируемого употребления алкогольных напитков имеют серьёзный исторический срок и вне всякого сомнения существовали задолго до прихода славянских переселенцев.
Подпишитесь на нас в Telegram
