Попадая на спектакль инклюзивного театра впервые, зритель зачастую чувствует смятение и приступ жалости. Но неприятные чувства рассеиваются, стоит заговорить с кем-нибудь из улыбчивых ребят-студийцев. Яна Сигида призналась, что тоже прошла через это. Экс-артистка «Старого дома» теперь ставит спектакли и работает педагогом в студиях «Особенный тип» и «Инклюзион». В интервью корреспонденту Сиб.фм Яна рассказала, почему сменила профессиональный театр на инклюзивный, как проходили Парадельфийские игры и почему инклюзивный театр – это не страшно.
Яна, мы записываем интервью в выходной, а после нашей встречи у вас репетиция. Плотный график перед премьерой?
Да, конечно! У меня с утра отменилось семейное мероприятие из-за погоды, а вечерняя репетиция с ребятами состоится. Все жалуются на снегопад, пробки из-за него, а я сразу думаю про своих актёров. Например, вчера после занятий ребятам на колясках невозможно было проехать – колёса забиваются снегом, пандусы не расчищены. Или представьте, как люди с ДЦП карабкаются через сугробы... Вот это проблема! А пробки, наш трепет перед похолоданием – ерунда.
Часто случаются критические ситуации с передвижением?
Такое бывает. Мне кажется, у нас нужно развивать не только доступную среду, но и причастность людей к этому. Часто встречается некорректное отношение таксистов к людям на колясках. Все машины подходят под кресло, главное, указать наличие багажа, но не все таксисты это понимают. Недавно была свидетелем того, как водитель, услышав про коляску, начал орать из-за того, что не указали «ТАКОЙ багаж» заранее. Или подъезжает, видит человека в коляске и так равнодушно: «И что ты, куда ты?». А я стою рядом и еле сдерживаюсь, наблюдаю: выйдет он помочь или нет. Да, в такие моменты могу сама подбежать и решить ситуацию. Но нужно преодолевать это равнодушие, помогать другим участвовать.
А в чём причина такого равнодушия?
Я недавно жаловалась режиссёру, Борису Павловичу, о том, что не понимаю, как всё-таки донести до людей идеи адаптации, интеграции, доступной среды. Он мне на это ответил:
«Яна, когда ты поймёшь, что ВСЕ люди с особенностями – тебе станет проще!»
Это правда, и в России это особенно заметно. Мы все с особенностями – немножко не уверены в себе, загнаны в какие-то рамки. Только почему-то не можем это признать.
То есть дело в нашем менталитете?
Думаю, да. Например, недавно мы с Олей Стволовой ходили на концерт «Six Appeal» – крутая американская группа, энергетика невероятная. Мы так здорово танцевали, что почувствовали себя такими же, как ребята на сцене – свободными и классными. В конце вечера была автограф-сессия, которой заведовал уже русский мужчина. Никакой давки не было, просто много людей, которые не сразу организовались – нормальная ситуация. Но этот человек решил взять дело в свои руки и начал орать: «Я сейчас всё устрою! Ну-ка разошлись!» – весь пунцовый и такой счастливый, что наконец возымел власть. Я была с Олей (она передвигается в коляске), отвечала за неё, мне стало страшно и после такого приказа я, конечно, отступила назад – приняла правила, и быстрей прятаться.
В итоге, мы сфотографировались, но ушли с осадком. Весь концерт создавалась невероятная атмосфера драйва, свободы, а перечеркнулось всё в один момент. Так будет происходить, пока мы не научимся уважать самих себя. Проблема в нас, в нашем отношении.
Яна, а как началась ваша деятельность в инклюзивном театре?
Оля Стволова пригласила меня в «Особенный тип», как педагога по актёрскому мастерству. Любовь с ребятами у меня случилась сразу. Я просто не могла остановиться. Это были наши репетиции, наша инициатива. Я подумала, что если вдруг работать в этом направлении – то это обязательно должна быть терапия.
Все мои ребята должны быть счастливы от наших занятий.
Вашим первым проектом стал спектакль «Моя сказка»?
Да. Мы уже работали с ребятами, и однажды я услышала историю Славы (имена детей изменены — прим. ред.), нашего студийца с ДЦП. Оказалось, что он до четвёртого класса ходил в школу на четвереньках. Слава очень хотел учиться, и родители поддерживали его, не стали отдавать в специализированное учебное заведение. Сейчас он студент истфака Педагогического университета, занимается хоккеем. А в шесть-семь лет... Вы только представьте себе! Одноклассники, конечно, дразнили его, называли собачкой. Но всё изменилось. В один день они в школе играли в шахматы. Кто-то оскорбил девочку, а Слава, услышав это, перелетел на двух руках через стол и вмазал обидчику. После этого случая его все зауважали, он стал лидером класса. Меня так поразила эта история, я поняла, что хочу поделиться этим с людьми.
Так и родился спектакль «Моя сказка». В нём ребята рассказывают свои невымышленные истории.
Когда вы начинали работать с ребятами, было страшно?
Когда я пришла на первую репетицию «Особенного типа», конечно, испугалась. Первая реакция: «Я не могу! Я не понимаю, что от меня требуется!» Было ощущение, что это совершенно не моё. После того, как мы договорились, что я буду педагогом, пришла на вторую встречу и вдруг поняла, что могу дать ребятам нечто важное, приняла на себя ответственность. И тут всё изменилось, будто по щелчку. Я вдруг ощутила, какие они мне родные, как мне важно всё, что с ними происходит.
Уход из «Старого дома» связан с занятостью в инклюзивном театре?
Желание уйти начало зарождаться во мне, когда стала заниматься с ребятами. Я вдруг ощутила совсем другие взаимоотношение, другую отдачу, увидела что-то главное.
Профессиональный театр постоянно взращивает твою гордыню, а инклюзивный заставляет попрощаться с ней.
В какой-то момент у меня сформировалось мнение, что если театр, то инклюзивный. Я не разбрасываюсь этой фразой, потому что не так много времени прошло, чтобы делать окончательные выводы, но сейчас я получаю невероятное удовольствие от своей работы. Конечно, скучаю по сцене, по стопроцентному включению себя как артистки. Я дарю вдохновение другим, но чтобы почерпнуть самой – такой возможности у меня пока нет.
Недавно вы с «Инклюзионом» ездили в Ижевск на Парадельфийские игры, где заняли первое место. Как прошла поездка?
Сам перелёт стал для ребят огромным событием и приключением. Петя уже за два месяца начал меня атаковать сообщениями: «Ну что, Яна, когда едем?». У него синдром Дауна, и он очень боялся взлёта, постоянно выкручивал мне руки и кричал: «Уши! Уши!» А я ему: «Глотай слюну! Глотай слюну!»
Надя на взлёте кричала, как чайка. Когда приземлились, я спросила её, почему она это делала. А Надя в ответ: «Яна, я была так счастлива!»
За эту поездку я посмотрела на полёт совсем по-другому. У нас за каждым актёром был закреплён студиец – это ситуация, когда тебя дёргают 24 часа. Ты несёшь огромную ответственность, и усталость, конечно, накапливается. Но в этот момент я неожиданно осознала, что даже в этом случае у меня вообще не возникает к ребятам раздражения. Это не было так, словно я себя душу, сдерживаю, нет. Я вообще не могу на них злиться! Просто принимаю их такими, какие они есть.
Судя по вашим фото в соцсетях, была грандиозная церемония открытия.
Это было чудо какое-то! Концерт проходил в цирке, и зал был заполнен людьми с особенностями. Выступала Диана Гурцкая. Гимн дублировали на жестовом языке – в этот момент, мне кажется, даже закоренелые циники что-то почувствовали. Наши ребята были по-настоящему счастливы.
У вас в Ижевске прошла встреча с Анатолием Локтем. О чём вы беседовали с мэром?
В следующем году Новосибирск проведёт детские Парадельфийские игры, он приехал перенимать опыт. Наша встреча прошла очень душевно. Анатолий Евгеньевич был внимателен, услышал всё, что нас тревожит, чего не хватает, обещал помочь. Когда мы вышли на поклон, он вместе с коллегами стоял в зале и аплодировал. Видимо, они почувствовали, во имя чего всё это делается.
А чем могут помочь зрители инклюзивному театру?
Для начала нужно понять главную вещь.
Я часто слышу от своих знакомых: «Не могу ходить на такие спектакли. Начинаю жалеть ребят, плакать. Мне тяжело». А у меня к ним встречный вопрос: «Кого вы жалеете в такие моменты, себя?».
Если вы подойдёте к такому ребёнку, поздороваетесь, спросите, как у него дела... Просто поговорить – это уже большое дело! У ребят таких знакомств и разговоров очень мало. Поэтому подмигни, улыбнись. Или можете завести себе нового друга в соцсетях, и хотя бы раз в неделю интересоваться его настроением. Для них это очень ценно.
Также есть акция «отложенный билет». Вы можете купить его, но на спектакль не прийти, а на ваше место посадят человека, который не может себе этого позволить.
Яна, а что в вас изменилось за время работы с ребятами?
У меня весь мир перевернулся. Ушло всё напускное, что культивировалось моей профессией. Не зря ведь говорят: «Возлюби искусство в себе, а не себя в искусстве». Мне очень нравятся ребята, с которыми я работаю. Они настоящие, а этого не хватает в жизни. Через них понимаю какие-то важные смыслы.
На днях вышел уже ваш третий спектакль – «Сказка о Царе Салтане». Вы неоднократно говорили, что не видите себя режиссёром, но продолжаете ставить...
Я не планировала её ставить, и в режиссёры не собираюсь. Просто так складываются обстоятельства, а я не сопротивляюсь им. Я понимаю, что могу быть лидером у ребят, могу вести за собой. Мне бы даже хотелось организовывать какие-то более неформальные встречи, общие тусовки. Я бы сформулировала свою должность как «друг». Такая роль, например, есть в студии «Мандарин»: ты просто становишься другом ребёнку, направляешь его, поддерживаешь. Вот и я поняла, что хочу так же. У меня нет цели поставить какой-то грандиозный спектакль. Я могу быть в чём-то не до конца профессиональна, но что касается настроения, вдохновения, веры какой-то бесконечной – то это я, друг. И если вы придёте к нам, у вас будет такое же ощущение, что вы наши друзья.
Подпишитесь на нас в Telegram
