Если пройтись по улицам большинства городов России, сложится впечатление, что наша медицина — самая сильная и совершенная в мире. Мы не увидим инвалидов-колясочников, людей с физическими и психическими отклонениями, тяжелобольных детей. Общество привыкло делать вид, что их не существует, а они, в свою очередь, привыкли как можно меньше контактировать с внешним миром, создавая свой собственный социум. Корреспонденты Сиб.фм отправились в детский дом-интернат для умственно отсталых детей в селе Ояш под Новосибирском — одно из закрытых «государств», которое живёт по своим правилам.
Детский дом-интернат в Ояше создан для умственно отсталых детей Новосибирской области и работает с самыми сложными случаями. Сейчас в нём живут 394 воспитанника, которых обслуживают примерно столько же сотрудников. Самые распространённые заболевания — детский церебральный паралич, аутизм, синдром Дауна, идиотия.
Выходя из стен интерната, многие парни и девушки влюбляются друг в друга, женятся, заводят семьи. В большинстве случаев у них рождаются здоровые дети. Один выпускник открыл в Ояше свою мастерскую по ремонту обуви, многие стали профессионально заниматься спортом и ездить на специализированные международные соревнования. Словом, здесь они учатся жить как все остальные люди.
— У нас тут своё государство. Здесь на них никто не будет пальцем показывать и пугаться, здесь они могут быть собой и спокойно общаться. А дома что они увидят? Изолированную комнату, где приходится сидеть большую часть жизни? — рассказывает заместитель директора по медицинской части Лидия Чернышёва, здесь она работает уже более 30 лет.
Детский дом открылся в 1961 году, только располагался в старых бараках, в которых раньше находились курятники. Условия для детей были очень плохими, но, по словам сотрудников, тогда никто и не собирался сильно возиться с «дураками». Например, столовая находилась в отдельном здании и была поставлена без фундамента, поэтому зимой промерзали все углы и застывала вода в трубах.
— Я когда первый раз сюда приехала и увидела всё это, три дня не могла ни есть, ни спать, — вспоминает директор интерната Любовь Присмакина. — Теперь дети стали мне родными, и все мы стараемся сделать так, чтоб им жилось как можно лучше. Что просто так-то сопли распускать.
Присмакина появилась здесь в 1998 году, а через несколько лет было построено новое здание.
На первом этаже находятся самые тяжёлые дети: они не могут самостоятельно ходить, многие из них не разговаривают. Их самая большая мечта — попасть на второй этаж, где находятся те, кто всё это делать научился. Каждый год у пяти-шести человек эта мечта осуществляется.
Воспитанников делят на группы по полу, возрасту и умственному развитию. Утром после зарядки все расходятся на медицинские процедуры, а после начинается учёба. Каждый день сюда приходят учителя из сельской школы и занимаются с ними по специальным программам.
— Раньше это делали наши воспитатели, а потом мы решили, что у детей должна быть возможность учиться по-настоящему. Нужны документы, без них в нашей стране никуда. Пять лет назад мы создали коррекционные классы. Дети, у которых получается осваивать программу, после девятого класса получат свидетельство, смогут поступить в профтехучилище и освоить настоящую профессию, — рассказывает заместитель директора по воспитательной работе Татьяна Матанцева.
В 2013 году состоится первый такой выпуск. Договорённость с местным профтехучилищем уже есть, и будущие выпускники выберут себе профессии: обувщик, плотник, маляр, швея, повар, штукатур.
Они понимают, что это — единственный шанс пойти на работу, как все остальные люди, поэтому в школе очень стараются.
Чтобы поступить в училище, каждый должен пройти медико-педагогическую комиссию. Возможность быть трудоустроенным приобретается через суд, где потребуется доказать свою дееспособность.
Уроки длятся по 40 минут, в младших классах — по полчаса. Обязательные предметы — чтение, письмо, математика, физкультура, рисование и труд. Физики, биологии и географии уже нет — это сильно сложно для понимания.
4 «Оскара» получил фильм «Человек дождя» о мужчине, больном аутизмом, и его брате
Сегодня младшеклассники проходят поэму Некрасова «Дед Мазай и зайцы».
— Куда дед Мазай посадил зайцев после того, как спас? — спрашивает учительница.
— В кастрюлю, в сарай, — угадывают дети, периодически срываясь с мест и подбегая к гостям.
— Они очень любят обниматься — друг с другом, с гостями. Мальчики сначала руку жмут — они же мужчины, а потом уже можно и понежничать. Ещё они тут показывают такую взаимопомощь, любой позавидует: ходячие дети выводят на улицу гулять колясочников, одевают их, поддерживают, — говорит Лидия Чернышёва.
— У нас тут сирот очень мало: 60 человек «родительских», а большая часть — после лишения родительских прав. Мы раньше пытались их родителей искать. Причём не для того, чтобы им как-то усложнить жизнь — наши дети самостоятельнее многих и могут за себя постоять. Просто им важно знать, что где-то на этом свете есть родная душа. Только вышло ещё хуже.
Чаще всего говорят: «Забудьте этот номер». Или: «Как, разве он ещё не умер?» Или признают, но говорят, что даже в гости не будут возить: «Как мы покажем другим таких уродов?»
Поэтому от этой идеи мы давно отказались, — говорит Присмакина.
За всю историю заведения было всего несколько случаев, когда детей отсюда забирали приёмные родители. Одного мальчика вернули через полтора года — не смогли с ним справиться.
Ещё одну девочку успели усыновить американцы до принятия закона Димы Яковлева. Маленькой Насте с синдромом Дауна повезло меньше. Её фотографию на специализированном сайте увидела другая семья из Америки. Почему-то девочка им приглянулась, к ней приезжали два раза — вместе ползали по полу, играли. Правда, оформить документы до принятия закона не успели.
Сейчас усыновители обратились в Страсбургский суд и намерены идти до конца.
Зачем им так понадобилась Настя, которая не умеет ни ходить, ни говорить и вряд ли научится, работники детского дома не знают.
На улице гуляют папа с дочкой. Родители видятся с ней по выходным и иногда забирают домой на праздники. Девочка ещё не разговаривает, но на Новый год подарила маме с папой огромный подарок.
Синдром Дауна признали у внука Ельцина, сына Сталлоне и дочери Хакамады
— Она когда к нам поступила, ходить не умела. А потом родители приехали на новогодний утренник сюда, а мы её вывели за ручку: сама шагала. Они расчувствовались, конечно, — вспоминает Чернышёва.
По словам сотрудников, самая распространённая причина заболеваний у детей — пьянство родителей. Причём несколько братьев и сестёр с отклонениями в развитии — здесь достаточно частое явление.
— Они рожают, получают деньги от государства, а на детей им плевать. У нас есть воспитанники, которые в 15 лет ещё читать не умеют.
Сестрёнки Аня с Юлей, например, когда к нам попали, кукол боялись — они игрушек вообще ни разу не видели.
И Денис поначалу боялся людей и прятался под стол. Вот как с такими родителями бороться? И таких деток у нас большинство, — вздыхает Татьяна Матанцева.
Среди других причин — генетическая предрасположенность и родовые травмы, от которых никто не застрахован.
— Например, шизофрения. Если она в роду есть, в каком-то поколении обязательно проявится. Эпилепсия и ДЦП — это в основном от родовых травм, когда ребёночку голову повредили. Синдром Дауна не всегда можно определить: пороки сердца хорошо видно, а он, бывает, проскакивает. Ну и потом у нас всё больше поздних браков становится, а чем старше родители, тем выше вероятность, — объясняет Лидия Чернышёва.
500 литров молока в сутки перерабатывает завод в детском доме
Воспитанники, которые достигли 18 лет, но не научились сами себя обслуживать, переводятся в дома-интернаты для взрослых. Остальные начинают искать работу. Как и всем детдомовцам, им положены квартиры от государства. Правда, многие предпочитают квартиры в городе продавать и покупают дома в Ояше — поближе к бывшим воспитателям. У жителей ояшинского дома-интерната есть возможность остаться здесь и стать его сотрудниками. Недавно для этого выстроили отдельный корпус, в котором для них устроили общежитие.
Работы тут много: в детском доме свои теплицы, сад с малиной, яблоками и смородиной, поля с овсом и пшеницей. Кроме того, у них есть своя пасека на сто ульев и ферма со свиньями и коровами. Чтобы самостоятельно обеспечивать детей продуктами, недавно здесь открыли небольшой молочный завод, на котором можно пастеризовать молоко и делать сметану и творог. Также интернату всегда нужны дворники, уборщицы, подсобные рабочие, можно устроиться в конюшню, приспособленную для занятий иппотерапией.
Остаться здесь — наиболее предпочтительный для «выпускников» вариант: за пределами интерната к ним относятся настороженно и не торопятся принимать на работу.
Жители Ояша тоже часто бывают враждебны, называют заведение «дурдомом» и периодически ходят бить стёкла. По словам сотрудников, люди не знают, как реагировать на кого-то, кто отличается от остальных, и предпочитают либо не замечать, либо проявлять агрессию.
— Ладно, если ребёнок — идиот. Он живёт в придуманном мире, всему улыбается, ему и так хорошо, — говорят сотрудники интерната. — А остальные?
Они очень стараются, такие трудолюбивые. Пусть у них в голове не хватает, зато в сердце много. Вот за них очень больно.
После обеда дети выходят на прогулку. Кто-то качается на качелях, кто-то играет в «цепи кованные», кто-то просто гуляет. Мальчик-аутист сидит в песочнице и увлечённо лепит куличики. К нему бежит мальчик с идиотией — глупая улыбка, отсутствующее выражение на лице. Подбегает, аккуратно, даже нежно, стряхивает песок с шапочки аутиста и бежит дальше.
— Они более доверчивы, более открыты, чем другие... Хотя нет, те же дети, ничем не отличаются, только более мудрые, что ли, и очень благодарные. Они хотят участвовать во всём, изо всех сил цепляются за жизнь, всё делают радостно и увлечённо, — говорит Любовь Присмакина. — Знаете, о чём они мечтают больше всего? Не о том, чтобы стать какими-нибудь политиками, звёздами или космонавтами. Они хотят ходить на работу, влюбляться, заводить семьи, то есть просто хотят быть, как и все остальные люди.
Подпишитесь на нас в Telegram
