В первый уикенд марта в Новосибирске прошел фестиваль-хеппенинг «Репетиция», задуманный как мультиформатная площадка для самого-самого актуального искусства. Творческие замыслы без строгой драматургии и различимых контуров реализовывались в режиме «здесь и сейчас или никогда». Корреспондент Сиб.фм увидел практикум по импровизации, шоу гигантских пузырей, мастер-класс по хождению на ходулях и музыкальный джем-сейшн сибирских подпольщиков — и всё же сумел сохранить рассудок.
Организаторы фестиваля в центре современного искусства «Лаборатория» долго не могут решить, хватает ли зрителей для начала действия или имеет смысл ещё немного подождать. Когда для первого хеппенинга (что бы это ни значило) набирается группа в пару десятков человек, «Репетиция» стартует.
— Нам понадобится только собственное тело, которое, надеюсь, дома никто не забыл, — предупреждает известный новосибирский джазовый пианист Роман Столяр, собравшись провести коллективную импровизацию.
Музыкант предлагает размяться: «пройти физической вибрацией от пяток до макушки и обратно». Следующее упражнение называется «Дирижёр»: присутствующие по команде повышают громкость и высоту звука своего голоса. Командой служит взмах руки. Десятки людей, забыв обо всем на свете, упоенно наблюдают за кистью маэстро и в меру способностей исполняют вокальные партии.
Протяжный вой, перемежающийся истерическими визгом и горловым пением, постепенно приходит в какое-никакое равновесие и затихает.
Участников практикума ждёт сеанс повторения движений Столяра и игра на всём, что попадётся под руку.
Импровизационный ансамбль исполняет «минималистскую пьесу в духе Терри Райли или Стива Райха», используя аккордеон, флейту, губную гармошку, варган, свисток, щётки-трещотки, колокольчик, свисток, стулья и человеческие конечности. Корреспондент Сиб.фм отвечает за ритм, мерно стучит себе по коленке и считает, что спасает коллектив от провала в какофонию.
Коронное сочинение Терри Райли «In C» — это стремящееся к бесконечности движение 53 фигур
— Уже почти два года я провожу подобные мастер-классы в Сибирском центре современного искусства (СЦСИ) в рамках лаборатории импровизационной музыки, куда приглашаем не только профессиональных музыкантов, но и людей, не имеющих никакого опыта игры, — рассказывает Столяр. — Моя задача сделать так, чтобы люди понимали музыку независимо от того, на каком материале она строится. То есть это же могут быть какие-то совсем непонятные созвучия из разных звуковых пластов, совершенно непредставимых в нашей обыденной жизни, но имеющих право на существование. На таких встречах мы предлагаем прикоснуться к тому, что называется современная импровизационная музыка.
Наблюдение, что подобные сеансы творчества — не столько музыкальный акт, сколько социальный и психологический эксперимент, его не смущает.
— А это все неотделимо. Музыка существует в мире людей и для людей. Даже если между исполнителем и слушателем вырастает стена неприятия, то все равно происходит некий социальный акт. Человек пропускает музыку через призму собственного восприятия и сознания, она на что-то его вдохновляет, и, так или иначе, определяет его действия.
Не смущают и подозрения, что подобные мероприятия имеют одинаковый привкус банальности из-за однотипных и предсказуемых идей участников мастер-класса.
— Конечно, каждый человек вселенная, но, соглашусь, определенная типология, какие-то архетипы просматриваются. Чаще всего приходится сталкиваться с внутренним зажимом, с нерешительностью, но природа человека в том и состоит, что он смотрит на других и раскрепощается. Бывает, что на подобных мероприятиях люди открывают в себе какие-то новые стороны, обнаруживают то, о чем до этого и не подозревали.
И это, оказывается, не только сибирская или русская черта.
— Я бы не сказал, что те же американцы внешне более открытые, — продолжает Столяр. — У них есть свои проблемы с зажатостью и преодолением штампов. Я работал в США с профессиональными музыкантами, у них есть свои наработки, от которых им очень сложно отказаться, и они за них прячутся. Иногда довольно радикальные действия произвожу. В Иркутске был случай, когда очень хороший парень, способный пианист импровизировал, но очень однообразно, при этом технически был очень подготовлен. И вот все у него было в таком рахманиновском стиле с богатыми фактурами и всем остальным. Я потребовал, чтобы он использовал не более двух пальцев каждой руки.
Музыкальная импровизация — исторически наиболее древний тип музицирования
Сам же впервые побывал на таких мастер-классах по интуитивной музыки в Дании больше десяти лет назад. Их проводили два человека, которые занимаются музыкальной терапией. Я почувствовал, что нахожусь в кругу музыкальных единомышленников, что это было очень важно, так как тогда с подобными акциями в Новосибирске было не очень хорошо. И с тех пор эта деятельность приносит мне радость — от обретения себя в новом качестве, от соприкосновения с людьми и их возможностями.
Один из участников практикума, студент консерватории, пытается донести, в чем, по его мнению, кроется смысл подобных мероприятий.
— Это очень свежая история для нашего города. Сначала было немного непонятна суть происходящего, смысл и устройство коллективной импровизации. А суть в ощущении единства коллектива, его слаженности и чуткости. На этом же все держатся: когда нет общего духа, коллективы разваливаются.
Наш импровизационный коллектив продержался полчаса. При этом, как показалось, корреспонденту Сиб.фм общий дух все-таки был.
Совсем скоро место Столяра занимает Павел Leo, широко известный участник арт-группы, устраивающей зрелищные фаер-шоу. Сейчас он, правда, все чаще выдувает гигантские мыльные пузыри на радость взрослым и детям.
— Потребовалось два года, чтобы методом проб и ошибок найти необходимый рецепт жидкости для пузырей. В Сибири этот вид развлечений вообще не развит: мировой рекорд по длине пузыря — 50 метров, а у нас — раза в три меньше.
Следить за тем, как из сложенных накрест ладоней появляются огромные пузыри, начинают не только дошкольники, но и их родители. Спустя несколько минут Leo обступают со всех сторон.
— Изначально номер готовился для взрослых, хотя тут разницы никакой нет: все в душе остаются детьми. Ко мне вот недавно парень подходил, мол, для кого это все — детей же вроде не будет. Ну думаю, ок, посмотрю на твои горящие глаза и улыбку до ушей после шоу. Конечно, взрослые серьезные дяди в пиджаках могут скрывать свои эмоции, но если у них хватит смелости открыться и дать волю чувствам, они будут вести себя ровно как дети.
Самым зрелищным моментом становится поднятие обруча с мыльный жидкостью, в центре которого стоят ничего не понимающие, но абсолютно счастливые дети. Впрочем, идея побыть в такой «капсуле» приходит и взрослым, о чем они, судя по реакции, нисколько не жалеют.
Мама двухлетнего Арсения, очутившегося в двухметровой мыльной колонне, рассказывает, что готова делать пузыри даже на кухне.
Cамый большой в мире мыльный пузырь пузырь имеет размеры 6×1.5×1.5 метров и занесен в Книгу рекордов Гиннеса
— На кухне, понятно, такое чудо не сделать, но маленькое чудо тоже ведь чудо. Поэтому часто беру себе мыльные пузыри в детских магазинах и с ними гуляю.
Студентка 6 курса медицинского университета, будущий акушер-гинеколог, Анастасия с трудом подбирает слова, чтобы описать то, что с ней происходит. Только что у нее получился метровый шар.
— Никогда не думала, что так проведу субботний вечер! Может быть, мне в детстве чего-то не хватало, но это так прекрасно! Сама атмосфера фестиваля еще просто очень разряжает и позволяет абстрагироваться от внешнего мира. Сюда приходишь, и сразу снимается напряжение, дискомфорт — а ведь ты и познакомиться еще ни с кем толком не знаком.
Атмосфера действительно завораживающая: весь день откуда-то доносится электронная музыка с аритмичными коллажами; театр теней «Тотэм» играет на полутонах и пугает кафкианским абсурдом; кто-то расхаживают на ходулях из угла в угол; под потолком висят мумиобразные фигуры, оставшиеся с последней Интерры.
На сцене оказывается Сибирская импровизационная компания (СИК)— концептуальный проект кемеровского музыканта Александра Маркварта. Отказавшись от стилистических ограничений и постоянных составов, СИК играют все, что находится в промежутках между экспериментальной музыкой, авангардом, прогрессивной электроникой, импровизационным джазом и индустриальным шумом. Томский «элемент» проекта — поэт, художник и музыкант Максим Евстропов — пугающе отрешенно наговаривает обрывки текстов, десятки раз повторяя отдельные слова и звуки. Учитывая, что все трое участников СИК сидят на коленях, в какой-то момент кажется, что вот-вот начнется обряд жертвоприношения или экзорцизма, и из охватившего зал транса выйдут единицы.
Голос «СИК» срывается на удушливый хрип, кашель, звериный рык и мучительный стон. Музыка как будто наполняется ударами хлыстов, стуками о наковальню, обстрелами пушечных ядер и потусторонней тревогой. К ребятам присоединяется дуэт из Барнаула «Vena Portae» и доводит абстрактность звуковых узоров до предела. Такой наглядной визуализации патологии хватает, чтобы добрая половина зрителей покинула фестиваль и долго не могла уснуть. Кто-то называет выступление «психоделическим трипом» и обещает больше не пробовать.
Тем временем, начинается второе отделение, где возвращаются приступы безумия, а лавина музыкального террора докатывается до оставшихся в зале и уносит их еще дальше ушедших. Кроме корреспондента Сиб.фм.
Организатор фестиваля художник и культрегер Иван Дыркин, считает, что фестиваль удался.
— Идея фестиваля заключалась в том, чтобы создать свободное пространство, где сосуществуют разные по характеру и свойствам вещи. Мы его создали. Я вообще считаю, что современное искусство должно заниматься высеванием идей. Как селекционеры скрещивают семена, когда занимаются выведением новых сортов, но точного результата они предсказать не могут. Сегодня происходил такой посев. Что вырастет? Возможно, ничего. Это же была репетиция.
Подпишитесь на нас в Telegram
