Бескрайние поля с видом на белокаменный мужской монастырь, на них жуют траву чёрно-белые коровы, желтеют заросли сурепки на фоне ровных рядов посевов. Здесь, в Ордынском районе Новосибирской области, расположена деревня Козиха. Пару недель в году её жители, занятые в сельском хозяйстве ЗАО «Солнечное», встают ни свет ни заря и едут на войну. Враг их коварен, опасен и грозит лишить всех продовольствия. Называется он — сорняк, и с удовольствием вырастает на ухоженной, удобренной и обработанной почве бок о бок с ценной пшеницей. Как проходит обработка полей средствами защиты растений, куда ползёт овсюг и почему страшнее него сорняка нет, выясняли корреспонденты Сиб.фм.
С борцами за чистоту посевных рядов мы встречаемся около сельсовета, справа от которого — кафе с тематическим названием «Колос». По меркам городского жителя ещё раннее утро, у козихинцев же уже чуть ли не обед. Работа на полях начинается в 4 утра и длится до начала жары. Перерыв — и новый выезд с четырёх-пяти вечера и до кромешной темноты: днём, под палящими лучами солнца, пшеницу никто не опрыскивает, иначе она выгорит. Впрочем, в этот раз выехать пораньше работникам не удалось: с утра моросит дождик, небо затянуто тучами, поэтому они просто ждут.
— В дождь нельзя на поле: пшеницу на колёса наматывает, — объясняет один из них.
— Нам не угодишь: то сухо, то сыро. На этой неделе не в первый раз так, а нужно торопиться: пшеница дала уже три листа, скоро перерастёт, и опрыскивать гербицидами её будет нельзя, — сетует агроном Пётр Филиппов.
Сорняки здесь травят коктейлем из разных препаратов с красивыми названиями: «Неон», «Сталкер», «Грасп», «Клопэфир». Их засыпают в бочку и разводят водой.
По словам Филиппова, главное — не перепутать последовательность, иначе смесь превратится в цемент.
Чтобы обработать гектар, хватает половины литра неразведённого ядовитого коктейля. Всего же хозяйству его потребуется больше тонны.
— Через три дня после опрыскивания эффект уже виден: сорняки начинают желтеть и вянут, — рассказывает агроном, — стоят препараты, конечно, дорого, в среднем — 200 рублей за литр. Но тут же важно, чтобы они не были сильно токсичными и хорошо действовали. Самые дорогие гербициды — от овсюга. Он тоже злаковый, как и пшеница, поэтому нужен яд, который сорняк убьёт, а в пшенице даже не задержится, — добавляет он.
В справочнике, который лежит у агронома на столе, находим фотографию овсюга (при дальнейшем изучении справочников выясняем, что в числе вредных для пшеницы существ значатся также хлебный жук кузька и клоп вредная черепашка).
2300 гектаров — площадь пашни ЗАО «Солнечное» в 2012 году
— Овсюг — самый злой сорняк, у него плотность большая и он пшеницу давит. Семена у овсюга могут храниться в земле до 300 лет. Причём вроде обработаешь верхний слой, протравишь, так они потом снизу начинают ползти, — говорит Филиппов.
— То есть как это — ползти? — не понимаем мы.
— Ну вот так. Воду чуют и ползут. Зёрнышки у него шероховатые, цепляются и подтягиваются. Я этого раньше сам не знал, нам на семинаре показали. Налили на стол воды, а на другой край положили семя. Через некоторое время оно рядом с водой оказалось. Никто не трогал, кабинет на ключ закрывали: само приползло, — рассказывает агроном.
Срочно отправляемся в поля, чтобы посмотреть на легендарный овсюг воочию и, может быть, даже заставить его ползать.
— Вот здесь уже протравили, видите, кустик жёлтый? А вот дикое просо не берёт, так и будет теперь расти, — показывает Филиппов на вполне здоровые и жизнерадостные всходы.
Что берёт, а что не берёт, неподалёку проверяют люди с трактором и верёвкой, которых агроном называет просто — химики.
21 центнер пшеницы с гектара получают в «Солнечном»
— Мы делим поле с пшеницей в фазе гущения на одинаковые участки по одной сотке, а потом опрыскиваем разными препаратами и их сочетаниями. Через 10, 20 и 30 дней — посмотрим биологическую активность сорняков и проверим, каково оказалось действие гербицидов в условиях Сибири. Каждый препарат должен быть адаптирован к конкретной местности, учитывать погодные условия и специфические болезни. В Сибири растёт осотка, гречиха татарская, а самая большая проблема — это злаковые сорняки, — рассказывает, попутно делая замеры перед трактором, начальник отдела защиты растений компании, поставляющей гербициды, Николай Омельченко.
— За 10 лет в России появилось всего 10 новых действующих веществ, зато аналогов и вариаций каждый год появляется по
Пшеница растёт на поле ровными рядками и напоминает скорее газон. Через дорогу — совсем другая картина. Здесь участок поля отдыхает, и сорняки получили неограниченную свободу. За несколько бесконтрольных месяцев травы и цветов тут наросло чуть ли не по пояс.
— Видите разницу? Поле надо вспахивать каждый год, потом уже не залезешь, а два-три года его не трогать — тут уже берёзы расти начнут.
— Только овсюга тут что-то не видно, — говорит Филиппов, глядя под ноги, а потом хмурится, вырывает из земли бледно-зелёный ароматный кустик и поясняет: — полынь полезла, надо травить. Полынь вредна: штука на гектар попадётся — всё зерно испортит. Оно станет горьким и на хлеб уже не пойдёт.
Наконец, находим знаменитый сорняк — его, наверное, видел каждый, но не задумывался, насколько он живуч и вреден.
— Нет, этот ползти не будет: не созрел ещё, — говорит Филиппов.
— Смотрите: у овсюга лист закручивается против часовой стрелки, а вот у пшеницы — по часовой. Так их можно различать до появления колоса, — показывает агроном.
Наконец, тучи рассеиваются: можно опрыскивать. На поле едут две подводы с водой, бензовоз, два опрыскивателя и машина с гербицидами и характерным запахом. Опрыскиватель состоит из трактора, бочки с раствором ядовитой смеси и «лопастями», из отверстий которых жидкость и распыляется. Издалека он больше напоминает самолёт, который шумно пытается взлететь. После фотосессии в шляпе, работники приступают к смешиванию «вкусняшек».
По словам механизатора Сергея Юрьева, «воняет, конечно, страшно», но особых последствий от такой работы он не замечал: голова не кружится, живот не болит. За работу с ядохимикатами и вредность ставку механизатору увеличивают на 70% и доплачивают ему к зарплате по 18 рублей за каждый обработанный гектар. По словам Юрьева, в день он успевает обработать по
Едем опрыскивать. Трактор двигается медленно — со скоростью 12 км/ч — и очень шумит.
— Вот так вот весь день и слушаешь его. Тут ещё поле ровное, хорошее, а бывает, что как на коне едешь, — кричит механизатор.
Работает он не только на химпрополке, но и на посевных, и на уборке урожая.
— Вот сейчас обработаем, и до осени свободны, можно ехать куда-нибудь на отдых. Я на Алтай поеду, люблю там отдыхать, — рассказывает он. — А так, конечно, интереснее всего урожай убирать: смотришь, как зерно сыплется, и понимаешь, что сам его посеял, от сорняков спас, а в итоге вот сколько наросло.
Подпишитесь на нас в Telegram
