16 января Новосибирский областной суд приступит к рассмотрению уголовного дела в отношении бывшей судьи Ирины Глебовой. В марте 2011 года она вернула родительские права отцу-наркоману, позже до смерти избившему двухлетнюю дочь. Следствие считает, что судья, нарушив процессуальные нормы, вынесла «заведомо неправосудное решение», защитники объявляют её жертвой рокового стечения обстоятельств и настаивают на снисхождении. Корреспондент Сиб.фм попытался разобраться в истории, окончившейся первым в регионе с конца
В беглом пересказе история преступления и наказания судьи Ирины Глебовой кажется однозначной и простой: вернула ребёнка отцу-убийце — отвечай по всей строгости закона.
В чуть более полном изложении появляются оттенки: незаконно вернула дочь отцу-наркоману, вставшему на путь исправления. Хотела как лучше.
Уточнения и детали сводят определённость на нет: с нарушениями восстановила в родительских правах наркозависимого отца, тот забрал дочь и через полтора месяца убил. Стала заложником чужой ошибки.
«БУМАЖНЫЕ» НАРУШЕНИЯ
В начале 2011 года судья Глебова рассмотрела исковое заявление
Также, по версии следствия, Глебова не стала изучать обстоятельства и причины лишения Глотова родительских прав.
16 марта 2011 года администрация дома ребёнка передала девочку отцу, а уже 28 апреля Ева умерла от полученных при избиении травм. Глотов получил 19 лет колонии строгого режима, в отношении Глебовой возбудили уголовное дело.
20 тысяч судей работают в России
В СМИ, блогах и социальных сетях посыпались риторические вопросы: если Глебова не убивала ребёнка, почему её судят как за убийство? Должны ли нести ответственность судьи, досрочно освободившие заключённых, если те вдруг совершили на свободе новые преступления? Что грозит судьям, вовремя не лишившим прав родителей, мучающих своих детей? Почему наказание обошло стороной представителей органа опеки и попечительства за передачу ребёнка в далеко не самые благонадёжные, обколотые руки?
Однако все сходятся в одном: если бы Ева не погибла, никакого значения «бумажные» нарушения не имели бы — при желании ошибки можно найти в любом деле.
Одни предлагают судить за конкретные деяния, другие — учитывать их последствия, третьи — перестать заниматься популизмом и очковтирательством и обратить внимание на порочность судебной системы в целом.
ВАША ЧЕСТЬ
По версии следователей, Глебова вынесла неправосудное решение «в целях недопущения ухудшения показателей своей работы и для сокращения времени рассмотрения гражданского дела».
С оценкой Следственного комитета отчасти согласен Рашид Баязитов — едва ли не самая известная жертва российского судопроизводства в Новосибирске. Он отсидел больше трёх лет за убийство и впоследствии был оправдан: государство сняло все обвинения, прекратило уголовное преследование и выплатило компенсацию в размере 1 млн рублей.
— Палочная система была, есть и будет: чем больше отменённых решений, тем ниже квалификация судьи.
Раз сама выносишь, потом сама отменяешь — значит, ты плохая судья.
У них логика рушится: как ты могла вот так всё рассмотреть, если потом надо давать обратный ход, — рассуждает Баязитов. — Уверен, что Глебова осознавала процессуальные изъяны заседаний (что-то не рассмотрела, другое не учла, о чём-то не спросила), как и то, что признание этих изъянов станет формальным поводом для критики. Понятно, что наговаривать на себя никто не будет.
Бывший районный судья, пожелавший сохранить анонимность, рассказал корреспонденту Сиб.фм о значении допущенных Глебовой ошибок.
1% оправдательных приговоров выносят российские суды общей юрисдикции
— Указано, что в обоих заседаниях не было прокурора. Хорошо, но, позвольте, каким образом его присутствие повлияло на решение судьи конкретно в этом деле? Прокурор обязан отстаивать интересы ребёнка? Обязан требовать его нахождения в детском доме? Очевидно, что родительские права были бы возвращены Глотову, — говорит экс-судья. — Плюс не нужно забывать, что в наших судах элементарно не хватает прокуроров, их могут одновременно ждать на нескольких заседаниях. Бывает, с ними заранее договариваются, мол, вы к нам сегодня забегите — дело на полчаса. Наконец, неучастие прокурора не образует состава преступления. А заключения специалистов дома ребёнка она, думаю, рассмотрела, просто не стала учитывать — там же обычные формальности.
По его словам, Глебовой самым трагическим образом не повезло. В «заведомо неправосудное решение» он не верит, признавая, что «присмотреться к отцу надо было основательнее».
— Глебова знала, что Глотов был наркоманом? — спрашивает корреспондент Сиб.фм у адвоката подсудимой Михаила Курилова, который участвовал в предварительном следствии.
— Естественно, знала. Его поэтому и лишили родительских прав.
Однако к моменту рассмотрения дела Глотов представил медицинское заключение, где врачи всех профилей поставили свои «галочки» — здоров, здоров, здоров. Кроме одной — от нарколога.
Тогда суд сделал запрос в наркодиспансер. Оказалось, что их подопечный действительно состоит на учёте, находится на такой-то стадии лечения. Главное при этом, что последние восемь месяцев он воздерживается от принятия наркотиков, посещает нарколога в назначенное время и претензий со стороны специалистов не имеет. Учитывая это обстоятельство, решение о возвращении родительских прав было обоснованным и не может считаться «преступной халатностью», настаивает Курилов.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ предписывает обращаться к судье исключительно со словами «Ваша честь»
По его словам, Глебова лишь удовлетворила иск о возвращении прав, решение о передаче девочки отцу принималось домом ребёнка.
— Мне сложно представить, что Глебова отдавала ребёнка, понимая, что тот умрёт. Это как-то уж слишком бесчеловечно. Она же женщина, у неё наверняка тоже есть дети. Взять и повесить ярлык «убийца» я не могу, — признаёт Баязитов.
ЗАМКНУТЫЙ КРУГ
Примечательно, что в том же 2011 году, до разбирательств по делу о смерти двухлетней Евы, профессиональная деятельность Глебовой дважды вызывала нарекания со стороны областной квалификационной коллегии судей (ККС). Речь шла о многократном нарушении сроков рассмотрения дел и внесении недостоверных сведений. В марте коллегия ограничилась предупреждением, а в мае судья лишилась своего статуса. Спешное заявление о добровольном уходе, гарантировавшем право на пожизненную пенсию и ряд других привилегий, осталось без удовлетворения, апелляция ни к чему не привела.
— Дело вышло резонансное. Смерть двухлетней девочки от рук отца-наркомана!
Естественно, нужны были какие-то оперативные меры, общество требовало справедливости, наказаний.
И раз — подключился Бастрыкин (глава Следственного комитета РФ, — прим. Сиб.фм), полномочный по правам ребёнка высказался, СМИ налетели — такие дела раскачиваются быстро, — продолжает экс-судья.
— Это заблуждение. Вы представляете, какой объём доказательной базы должен быть в наличии у следствия, чтобы привлечь к ответственности судью? Такие дела невозможно «раздуть», — отвечают корреспонденту Сиб.фм в пресс-службе коллегии. — Судья — специальный субъект уголовно-процессуального законодательства. За ним закреплён правовой иммунитет, особый порядок следствия и возбуждения уголовного дела, особая система юридической защиты.
10 лет лишения свободы грозит Глебовой
На вопрос, почему её оказалось недостаточно в случае с Глебовой, в пресс-службе напомнили о претензиях к качеству работы судьи и тяжести последствий — смерти человека.
Юристы, опрошенные Сиб.фм, подтвердили, что привлечение судей к ответственности сродни замкнутом кругу: основания, требуемые квалификационной коллегией судей для возбуждения уголовного дела, можно получить лишь в результате расследования, в то время как в полном объёме оно проводится только после возбуждения дела.
— Раньше, в начале нулевых, коллегия своих не «сдавала». Были случаи откровенного «крышевания», удавалось спасти даже тех, кто занимался коррупционными делами и давал какие-то совершенно смешные сроки, им сохраняли должности, привилегии, — поясняет экс-судья-аноним.
Думаю, коллегия не пошла на прямой конфликт со Следственным комитетом во многом потому, что к тому времени Глебова уже лишилась полномочий судьи, воевать было не за что.
Красноярский физик Валентин Данилов, в начале нулевых обвинённый в разглашении государственной тайны и отсидевший больше восьми лет в колонии строгого режима, рассказал корреспонденту Сиб.фм об ещё одном варианте ответственности Глебовой — суде совести.
— Моё лично мнение, что ей просто надо дать возможность самой оценить свой поступок. Апеллировать всегда нужно именно к совести, «внутреннему контролёру», как говорил Гоголь. Думаю, что это всё-таки обычная небрежность, фатальная случайность. Понятно, что когда судья, допустим, оправдывает заведомого преступника, получив за это вознаграждение, — он совершает акт, дискредитирующий судебную власть. Но ведь он несёт и персональную ответственность, теряет честь, репутацию, достоинство. Поэтому когда судья выносит неправосудное решение, не надо его за это наказывать. Совесть накажет.
Подпишитесь на нас в Telegram
