В середине сентября в Новосибирске проходил форум «Интерра», призванный повысить узнаваемость бренда города среди «представителей федеральных и региональных властей, инновационного бизнеса, научного и экспертного сообщества». Я участвовала в одном из проектов Гёте-института в качестве переводчика, а после мероприятия познакомилась с немецкой туристкой, приехавшей из Иркутска. Вместе с приятельницей она несколько дней жила на Ольхоне и с воодушевлением рассказывала, как замечательно готовила омуля их русская хозяйка.
Омуль — это такая же визитная карточка Иркутска, как и Байкал. Не меньшее значение имеют буузы (у нас их называют позами) и загудай (или суугудай). Всё это немецкая туристка попробовала и с не меньшим восторгом будет пересказывать дома, призывая соотечественников непременно добраться до Ольхона и самим убедиться. Желательно у той же хозяйки — такие адреса немцы передают друг другу, как рецепты бабушкиных блюд.
Про Байкал можно даже не рассказывать, он известен за границей наряду с матрёшкой, водкой и икрой. Кто-то даже знает, что Байкал находится недалеко от Иркутска. Тем временем сам город практически ничего не делает для своего бренда, а просто пользуется удачным местоположением, опирается на местный ресурс.
Позы — бурятский аналог китайского блюда баоцзы, схожий также с тюркскими мантами
У меня нет точных статистических данных о количестве иностранных туристов, посетивших Байкал, но подозреваю, что их число намного превышает число туристов в полуторамиллионный Новосибирск, третий город в России, столицу Сибирского федерального округа. И я не знаю, насколько круто для среднестатистического иркутянина быть родом из Иркутска, но для иностранца любого ранга круто съездить на Байкал, предварительно остановившись именно в Иркутске.
Быть родом из Новосибирска если и не круто, то достойно. Недаром в социальных сетях время от времени появляются посты типа «Ты родом из Новосибирска, если...», где перечислены аутентичные, не надуманные официальной пропагандой, достоинства нашего города. Причём появляются как-то сами по себе, стихийно, без указания источника, имеющего по меньшей мере отношение к структурам, ответственным за продвижение бренда «Новосибирск». Но вот ведь какой вопрос: при всех несомненных достоинствах Новосибирска, кто знает его за рубежом? Что мы можем о нём рассказать?
Почему мы до сих пор так по-советски вкладываемся в большие и громкие мероприятия, но совершенно не заботимся о самом простом источнике инвестиций — частном туристе?
Чтобы его привлечь, много делать не надо, нужно лишь дать почувствовать вкус и ритм города, которые, по сути, и являются брендом. Только тогда, съевший сегодня пельмени, турист может уже завтра оказаться инвестором. Другой вопрос, как заставить аутентичный бренд Новосибирска сиять.
7 тысяч километров составляет длина Транссибирской магистрали
Тут всё совсем просто: у нас есть отличный информационный повод — железнодорожный мост через Обь. Это мы — русские, сибиряки — просто ездим по железной дороге, а немцы ездят по Транссибу. Нужно давать словам шанс звучать во всю первозданную силу. Ведь как появился Транссиб в моём активном словарном запасе? Мне стало удивительно придыхание немцев при произнесении этого слова. Пытаясь понять их экстаз, я начала собирать информацию и вдруг осознала, что его строительство было для тогдашней России настоящим подвигом, прорывом в будущее, по значимости ничуть не уступающим полёту Гагарина в космос.
Просто значимость его затёрлась от времени и плотности событий после революции, и мы почти безнадёжно далеко ушли от своего прошлого. Вот бы сейчас и пересмотреть «бабушкин сундук». Важно только, чтобы нафталин не перебил настоящий вкус города, нужен правильный язык подачи и чётко расставленные акценты.
Слово «бренд» происходит от английского глагола «выжигать»
На ум снова приходит Берлин, восточная часть которого после объединения выглядела серо и убого. В город тогда потянулись довоенные владельцы домов, начали вкладывать деньги в капитальный ремонт, чтобы сдавать те же квартиры, но дороже. Мелкий бизнес тоже не терялся, появились клубы, бары, рестораны, которые, не стесняясь, кокетничали социалистическим прошлым. Ни в каком другом городе Германии вы бы не встретили заявлений в духе «Наш ресторан расположен на негламурной улице, близко к центру, меню простое — уместилось на доску».
Читая это описание в гастрономическом путеводителе по Берлину, я почему-то подумала про Новосибирск. Ведь наш город совершенно не гламурен и расположен в центре России. Конечно, можно возразить, мол, Берлин — столица, а Новосибирск город провинциальный. Но! Берлин — город вообще удивительный. Он хоть и столица, но нестоличный совершенно. В Ганновере, Гамбурге, Франкфурте-на-Майне, Штутгарте куда как больше капитализма, роскоши.
В Берлине нет ни гламура, ни гламурности, ни желания жителей быть гламурными.
Потому что роскошь и гламур — это несовременно, это про капитализм с волчьим оскалом, а у немецкого капитализма годов этак с
Самые известные литературные рекламщики — Вавилен Татарский Пелевина и Октав Паранго Бегбедера — были наркоманами
Бывший Восточный Берлин не был гламурным и стать им не успел. Бывший Западный Берлин не может предать свою историю, опустившись до гламура, так как именно из этой части города пошли студенческие движения 1968 года, в конце концов изменившие тот самый оскал на улыбку. В описании берлинских ресторанов и кафе практически не встретишь описания роскошного интерьера, чаще увидишь «негламурный», «простой», «без претензий». Потому что все понимают, что платишь не за интерьер, а за кухню.
Берлин не кричит о себе. Он не проводит громких форумов, конгрессов. Он не заполучил крупные компании, чтобы они платили налоги по месту прописки.
Берлин просто отстраивался, становился городом, удобным для жизни маленького человека, обрастал думающей публикой и вот результат — о нём говорят.
Говорят как о городе, в котором проходит Berlinale, как о городе, в котором молодые художники (в широком понимании этого слова) могут сделать неплохую карьеру, наконец, как о городе, в котором за небольшие деньги можно насладиться отличной кухней.
Квентин Тарантино, Вим Вендерс говорят про Берлин, вернувшись в Америку, и американцы едут в Берлин. И итальянцы, испанцы, французы, англичане. Они едут за вкусом города, а разносят по миру бренд «Berlin. Alles ist möglich» («Берлин. Всё возможно»). Вот и весь секрет.
Один из первых гламурных клубов Новосибирска располагался в здании Дома культуры им. Октябрьской Революции
Лично я Берлином болею несколько лет, но чтобы понять, чем же он мне так дорог, пришлось много наблюдать, думать. Сразу было понятно, что ни Бранденбургские ворота, ни Рейхстаг, ни даже чистые улицы (которые в Германии — о ужас! — не совсем и не всегда чисты) не внесли ни капли в процесс покорения моего сердца. А вот обычная жизнь города, увиденная в небольшом квартале, сразила когда-то своей нестоличной неспешностью.
Невероятный комфорт обустройства повседневной жизни маленького человека, будь то детский садик под боком, небольшой парк с детской площадкой, общественный транспорт, работающий как часы, так и заставляют написать сочинение «Города будущего нет, ибо будущее уже строится в Берлине».
Разнообразие концертных и театральных площадок, музеев на самый консервативный и на самый ультрамодный вкус вызывает белую зависть. Отдельный разговор — вкус кофе и запах утренних свежевыпеченных булочек.
Город пленяет не только и не столько архитектурой, сколько своим вкусом к уютной, достойной жизни.
Читайте
эту колонку
на английском
Тогда я начала думать о Новосибирске, о том, чем этот город держит меня. Архитектурой мы, мягко говоря, не блещем. А вот дух и вкус города витают вовсю и отравляют некоторых впечатлительных граждан настолько, что те ставят Новосибирск в один ряд даже не с Москвой, а с тем же Берлином. В гуманитарной голове запросто могут выстроиться на первый взгляд немыслимые параллели двух столиц: бывшей-настоящей немецкой и полуофициальной сибирской. Дело осталось за малым — перевести вкусовые ощущения от города в описание аутентичного бренда.
Подпишитесь на нас в Telegram
