В авторской колонке перебравшийся из Кемерова в Санкт-Петербург журналист и литератор Юрий Юдин рассказывает, как европейские путешественники и писатели представляли себе Сибирь.
Сибирь всегда понимали как огромную страну с расплывчатыми границами. Где-то между Астраханью и Аляской. Или между Великим Устюгом и Порт-Артуром.
Федор Достоевский в ссылке в Семипалатинске был вполне уверен, что живёт в Сибири. Транссибирскую магистраль потому так и назвали, что она пересекла эту страну на всём её протяжении. Амурские тигры во всём мире называются сибирскими.
Считается, что начало присоединению Сибири к Московскому государству положил Василий Тимофеевич Аленин по кличке Ермак походами в 1581–1585 годах.
Но царь Иван Грозный ещё за тридцать лет до того в грамоте к английскому королю Эдуарду VI уже называл себя повелителем Сибири. Да что там Иван Грозный, если ещё дед его, Иван Третий, с 1484 года именовал себя великим князем Югорским.
В общем, земля какая-то баснословная, но определённо наша.
Даром что известна только со слов отдельных лазутчиков, новгородских или татарских.
Между прочим, Василий Аленин мне всегда казался историческим двойником Василия Чапаева. Правда, один утонул в реке Иртыше, другой — в реке Урале. Но обе реки — примерно на границе Европы и Азии.
Более 540 человек насчитывала казачья дружина, которую купцы Строгановы пригласили для защиты от хана Кучма в 1582 году
Где-нибудь в лучшем из миров они сидят, поди, на бережку и вздыхают: «Да, Василий Тимофеич. Редкий казак доплывёт до середины реки» — «И не говори, Василий Иваныч».
Чётких границ у Сибири нет, вот в чём штука. Плывёшь без берегов. Даже если выплывешь — незнамо кого встретишь. Чудо-юдо бесформенное, людей с пёсьими головами, трёхголового зверя мамонта с рыбьим зубом и в собольей шкуре.
Впрочем, сегодня мы ограничимся тем, что посмотрим на Сибирь взорами просвещённых иностранцев, преимущественно европейцев.
Первым из них был Марко Поло, который путешествовал по Азии в XIII веке и описал свои странствия в «Книге чудес света». Описание Сибири занимает там одну коротенькую главу.
На север от Алтая, рассказывает Марко Поло, «есть равнина Баргу, тянется она на сорок дней. Народ тамошний дикий и зовётся Мекри, занимаются скотоводством, много у них оленей; на оленях, скажу вам, они ездят... Ни хлеба, ни вина у них нет. Летом у них есть дичь, и они охотятся и на зверей, и на птиц. Питаются также птицами; здесь много озёр, прудов, болот: равнина эта на север граничит с морем Океаном. Птицы, когда линяют, так пребывают в этих местах. Едят также рыб... Там же горы, где соколы-пилигримы вьют гнёзда. Нет там, знайте, ни мужчины, ни женщины, ни зверя, ни птицы».
В общем, не ходите, дети, в Африку гулять. Сокол, конечно, королевская птица. Но ведь там даже женщин нет!
Пьер-Мартин де ля Мартиньер — французский врач и путешественник, посетивший в середине XVII века несколько северных стран, в том числе Сибирь
А вот изображение сибирских обычаев и нравов Пьера-Мартина де ля Мартиньера из книжки «Путешествие в Северные страны», изданной в Париже в 1671 году. Пьер-Мартин описывает жителей баснословного сибирского Папингорода. Нынешние историки отождествляют его с Ляпиным городком в Тобольской губернии. Назван был этот городок по имени основателя — новгородского ушкуйника Степана Ляпы, промышлявшего в этих местах за 220 лет до Ермака.
«Подле города протекает очень красивая и рыбная река; дома дурно построены, низки, все сделаны из дерева и дёрна, щели между брёвен проконопачены мхом; а городская мостовая состоит из деревянных пластин, плотно пригнанных одна к другой. Важные обитатели этого города носят штаны, чулки, длинное платье, которое у них спускается до пят, и узкие рукава...
Что касается женщин, то они очень красивы, белы и полны, с тёмно-русыми волосами и, как все московиты, очень приветливы...
Все московиты — грузны, крепки, подвижны, ловко стреляют из лука и вовсе не сутяги: так как законы их основаны на полном равенстве, то они довольно сурово наказывают предателей, воров и убийц; они довольно невежественны, любостяжательны, любят выпить, мужиковаты и столь ревнивы, что запирают своих жён, как пленниц, в терема, не позволяя им выходить без разрешения, а последние до такой степени порабощены, что не смеют показать никакого знака расположения чужестранцу и уверены, что мужья их не любят, если не поколачивают время от времени».
Этот путешественник хотя бы женщин в Сибири обнаружил. Но взаимности, похоже, не добился.
В Копенгагенской королевской библиотеке хранится анонимная немецкая рукопись под названием «Описание путешествия в Сибирь и далее в различные местности страны». Датируется она серединой XVII века, а автор её — вероятнее всего, иноземный офицер на русской службе. Уже в то время среди тобольских служилых людей было много иностранцев.
В 1587 году как центр освоения Сибири основан город Тобольск
Автор подробно описывает Тобольск и его жителей. «Русские промышляют здесь, главным образом, ловлею рыбы... Здесь в изобилии ловятся большие осетры, стерляди, щуки, караси, лещи, окуни и также нельма и максун — жирная и вкусная рыба... Много ремесленников: кузнецов, сапожников, портных, кожевенников, но заниматься земледелием никто из них не хочет, поэтому замечательно плодородная земля остаётся необработанной. Значительная часть этих людей состоит на государственной службе в качестве рейтаров, солдат, стрельцов, конных и пеших казаков, которые получают каждый своё годовое жалованье; поэтому-то они так ленивы и не хотят работать».
Затем автор переходит к описанию нравов сибирских народов. Среди них он выделяет татар, башкир и калмыков, и в особенности бухарских купцов, которые жили в Тобольске целой колонией. Но больше всего внимания этот немец уделяет женскому полу:
«Бухарские женщины статны с виду, очень красивы лицом, они носят также длинные широкие одежды, с длинными рукавами, полотняные штаны, так же как мужчины и татарские женщины... На голове носят они остроконечные шапки, красиво вышитые бумажными нитками, серебром и золотом, а также обильно усеянные большими и красивыми серебряными копейками и хорошими дукатами... Они очень страстные и распущенные женщины по отношению к немцам; они часто стояли у окон и приветливо нас зазывали, крича нам вслед:
„немцы, немцы“, и с нами шутили, правда, когда мужей не было поблизости... Они любят немцев».
Больше всего автора поражает, что прекрасные бухарки «кроме как на голове, нигде не оставляют ни одного волоска, но под мышкой и в других местах гладко выбриваются специально для этого приспособленной бритвой».
Через Аргун, Нерчинск, Улан-Удэ, Енисейск пролегал маршрут Робинзона Крузо из Китая в Европу
Путешествовал по Сибири и знаменитый Робинзон Крузо. Тридцатилетнее сидение на необитаемом острове ничему его не научило. Едва вернувшись в лоно цивилизации, он отправился в Китай, а оттуда в Московию.
Сибирские приключения Робинзона описываются в третьей книге романа Дефо. По его словам, Сибирь населяют дикари, потонувшие в вечных снегах.
«Нам предстояло ещё проехать через Тунгусскую область, населённую такими же язычниками и варварами... Одеждой тунгусам служат звериные шкуры, и ими же они покрывают свои юрты. Мужчины не отличаются от женщин ни лицом, ни нарядом.
Зимой, когда всё бывает покрыто снегом, они живут в погребах, сообщающихся между собою подземными ходами».
Похоже, Робинзон настолько привык к обществу своего верного Пятницы, что не интересовался уже ни женщинами, ни мужчинами.
10 художественных фильмов, два телесериала и два мультфильма снято по роману Жюля Верна «Михаил Строгов»
Жюль Верн описывает Сибирь в романе «Михаил Строгов» (1876). Царский курьер Строгов вместе со своей попутчицей Надей, англичанином Блоунтом и французом Жоливе пытается добраться до Иркутска. По пути они проезжают области, охваченные татарским восстанием — разумеется, вымышленным.
«Красноярск был пуст!.. Ни одного из экипажей в блестящей упряжке не катилось по его чистым, широким улицам. Ни одного прохожего не видно было на тротуарах, что тянулись вдоль великолепных деревянных домов, видом своим напоминающих монументы! Ни одной элегантной сибирячки, одетой по последней французской моде, не прогуливалось по этому замечательному парку, выкроенному из берёзовой рощи и тянувшемуся до самого берега Енисея!»
Похоже, на Жюля Верна произвело неизгладимое впечатление название Тартария, под которым Сибирь когда-то фигурировала на европейских картах. В названии этом отозвались и сибирские татары, и древнегреческая преисподняя Тартар, которую позднее стали понимать как царство вечного холода.
Как бы то ни было, женский вопрос по-прежнему остаётся для наших путешественников актуальным. Курьеру Строгову хорошо, он в пути подженился. А как обходились англичанин с французом, остаётся только догадываться.
Некоторый свет на этот вопрос проливает роман Ильи Эренбурга «День второй» (1934). Эренбург, конечно, не вполне иностранец. Но к тому времени он уже несколько десятилетий прожил в Париже, изредка наезжая в Советскую Россию. При этом иностранцев он описывал особенно охотно.
В романе изображается строительство Кузнецкого металлургического комбината:
«Из других стран приезжали специалисты. Они жили здесь, как на полюсе или как в Сахаре. Они удивлялись всему: энтузиазму, вшам и морозам. Жили они отдельно от русских, у них были свои дома, свои столовки и своя вера.
Они верили в доллары, в долларах им и платили.
2 Сталинских премии по литературе, Международная Сталинская премия «За укрепление мира между народами», 2 ордена Ленина, ордена Трудового Красного Знамени, Красной звезды и Почетного Легиона — награды Ильи Эренбурга
Американцы щеголяли в широкополых шляпах. Они походили на ковбоев с экрана. Им казалось, что это Аляска и что они ищут золото. Они бодро хлопали по плечу русских инженеров и улыбались комсомольцам. По вечерам они заводили патефоны и танцевали друг с другом.
Англичане жили сухо и загадочно. Они ничего не осуждали и ничему не радовались. Они ели утром пшённую кашу с молоком. Вечером они пили водку с нарзаном. Они рассказывали друг другу детские анекдоты и время от времени громко смеялись. Их лица при этом оставались невесёлыми, и смех был страшен.
Немцы жили с семьями. Они копили деньги, ругали уборщиц и при любом случае говорили русским, что в их прекрасной Германии нет ни вшей, ни эпизоотии, ни прогулов.
Им хотелось добавить, что в их прекрасной Германии нет и революции, но они дорожили хорошим местом и дружно привскакивали, когда оркестр исполнял „Интернационал“.
Итальянцы ставили турбины. Они пели романсы и писали на родину длинные письма с орфографическими ошибками и с доподлинной поэзией. По вечерам они волочились за русскими девушками, соблазняя их и пылкостью чувств, и мармеладом, который отпускали в распределителе для иностранных специалистов».
Сильвен Тессон — французский писатель, автор книг о кругосветном путешествии на велосипеде, пешем переходе чрез Гималаи, верховом — через Центральную Азию, на мотоциклах — через тайгу
Фантастических путешественников в Сибири было ещё много. Включая, например, писателя Александра Солженицына и любимого руководителя северных корейцев Ким Чен Ира. Оба проехались по Сибири с востока на запад в собственных поездах. Кажется, даже бронированных.
Но мы ограничимся цитатой из книги француза Сильвена Тессона под названием «В лесах Сибири. Дневник одиночества» (2011). Автор прожил шесть месяцев в избушке на берегу Байкала. Людей видел мало, но успел подивиться их диковинным воззрениям:
«Вечером за супом происходит беседа. Из неё становится ясным, что миром правят евреи, что Сталин был настоящим вождём, что русские непобедимы (Гитлер, этот карлик, сломал о них зубы), что коммунизм — это великолепная система, а землетрясение в Гаити было вызвано волной от взрыва американской бомбы... Что все французы — гомосексуалисты.
Я понимаю, что не смогу часто приходить сюда в гости».
Интересно, а чего он ждал? Неужели он рассчитывал на доскональное понимание угрюмыми сибирскими мужиками всех тонкостей французской действительности? И это после всех басен, которые иностранцы веками рассказывали о Сибири?
Так не бывает. В жизни всегда есть место мифу — в любом столетии и на любых широтах. И у простых обывателей где-нибудь в Бургундии или Лигурии представления о Сибири наверняка и сегодня остались столь же фантастическими.
Квинтэссенцию этих представлений мы можем отыскать в романе Михаила Успенского «Белый хрен в конопляном поле». Итальянский посланник Гнидо Кувырканти в этом романе пишет:
«Страна, Гран-Посконью именуемая, самой природою отделена от всех прочих царств-государств. Летом в неё нельзя въехать, поскольку окружена она болотами столь зыбучими, что в них тонут даже лягушки и водомерки. Зимой же стоят такие крепкие морозы, что всякий, кто отважится справить на улице малую нужду, немедля примерзает к земле и в таком положении остается до весны, помалу оттаивая и возвращаясь к жизни...
Весной же и осенью к помянутым несчастьям прибавляется бездорожье...
Главный город их... вот он каков: все постройки из дерева, хотя бы и царский дворец. Дерево это не горит и не гниёт, потому что долгие годы пролежало в воде и обрело крепость камня...
Любимое занятие у многих жителей есть медвежья охота, а ведётся она вот как: охотник выходит из дому, садится на лавку и ждёт, когда по улице пройдёт медведь.
А уж потом встаёт и начинает с тем медведем бороться голыми руками, увещевая зверя к покорности.
Есть у них некий напиток, название которого я позабыл, потому что он имеет свойство отшибать память. Этим напитком всяких гостей угощают, скажу вам, вдоволь... Отказ же от угощения почитают за великое оскорбление и то и дело справляются у гостя, уважает ли он хозяев.
Жапождавшему ш утвердительным ответом жапрошто могут врежать по жубам.
Женщины здешние хороши и прекрасны, но суровы к гостям; когда попытается иноземец к ним прикоснуться, с силою толкают его в грудь и величают заморским сморчком и недомерком. В этом сам убеждался многажды».
Самое интересное, что рассказывается здесь сущая правда, пусть и не без преувеличений.
53 тыс. квадратных км — площадь Васюганских болот в межречьи Иртыша и Оби
В Сибири в самом деле находятся самые большие на свете болота — Васюганские.
Деревянные храмы, терема и бараки до сих пор составляют украшение многих сибирских городов. Есть даже мнение, что в каменном строительстве русские не слишком преуспели, а наши архитектурные памятники вроде Василия Блаженного — не более, чем каменные вариации деревянных теремов.
И медведи наши города периодически навещают, то и дело сбегая из цирков и зверинцев. И водворяют их обратно за решётку чаще всего без кровопролития.
Вот разве что сибирские женщины нынче уделяют иноземцам куда больше внимания и даже считают их завидными женихами. Но это явление уж совсем последнего времени.
Подпишитесь на нас в Telegram
