Александра Карелина можно представить читателям, используя добрый десяток заработанных им титулов и званий — трехкратный олимпийский чемпион, девятикратный чемпион мира, двенадцатикратный чемпион Европы и далее по списку. А еще он — почетный житель Новосибирска. И трижды депутат Госдумы. И один из основателей партии «Единая Россия», в том числе — положившего ей начало блока «Единство», созданного в 1999 году. Но это уже история. А самое что ни на есть настоящее — кампания по выборам в Госдуму, в которой Карелин участвует не на Ставрополье, куда партия «командировала» его в выборный сезон 2007 года, а у себя на родине — в Новосибирской области.
Корреспондент Сиб.фм встретился со знаменитым спортсменом на следующий день после его выступления на одной из площадок, где проходят праймериз — внутрипартийное голосование среди членов «Единой России», ее сторонников, а также беспартийных (но приближенных) общественников. Разговор этот отличался от небольшой беседы накануне (она проходила без «спецсредств» — так Карелин, кивая, называет диктофон), но в целом тоже получился довольно интересным.
Александр Карелин родился 19 сентября 1967 года в Новосибирске
Сурков в интервью на чеченском телевидении сказал, что Путин послан России Богом. А вчера на праймериз один из народных выборщиков заявил мне, что Путин — это царь царей. Какую роль играет премьер, по вашему мнению?
Я ни с тем, ни с другим определением не солидарен. Даже больше скажу — не согласен. Мне замечательную историю подсказала одна из встреч в Невинномысске в прошлую кампанию — я же был приписан к Ставропольскому краю. Там мужчина задал вопрос, кто, мол, выиграл Олимпиаду для России в Сочи — Путин или кто-то другой? Я в ответ его спрашиваю — а если бы у нас не было таких славных олимпийских традиций, сонма победителей, уникальных тренеров, имели бы мы вообще репутацию в спортивном мире?
Это совмещение усилий, совпадение условий, причин. Путин оказался в нужное время в должном месте, вот и всё. Подхватил историю, скорректировал доктрину страны. То, что сегодня делает Владимир Владимирович, обеспечило поступательное движение, а не хаотичное — в разные стороны. Я не идеализирую происходящее, но лучше двигаться поступательно, пусть и с ошибками. Это же очевидно. Он сегодня это обеспечил. И то, что делал Борис Николаевич до него — сохранил страну в прежних границах, изменив государство. Но мы остались частью русского мира, основной его частью. Лучше так, чем через штурмы, через то, чтобы снести, а потом заново строить.
ФОМ к середине лета зафиксировал максимально низкий уровень доверия к президенту и премьеру — 43% у Медведева и 50% у Путина. Что дальше?
Я в этом ничего крамольного не вижу — каждому овощу свой сезон. Злободневность — есть такое хорошее русское слово. Хоть и сложное. Сейчас просто стали хуже объяснять — что делается, как кризис прошли. Всем это навязло. Мне один сказал — подумаешь, достижение —пенсия вовремя платится, зарплата растет потихоньку, наконец-то заводы начали восстанавливать. Подумаешь! Когда все разваливалось — было «хоть что-то», а сейчас уже просто «подумаешь». К хорошему быстро привыкаешь. Я никого не пытаюсь упрекать. Но и ничего страшного в этом не вижу.
Опасность в другом — когда есть успокоенность, которая рождает безразличие.
А то, что мы пока настолько наэлектризованы, настолько жизнь у нас неорганизована и есть перепады в рейтингах (в том числе), так это стимулирует, заставляет думать. Если раньше (я перенесу на праймериз «Единой России») мы понимали, что, представляя партию, мы все-таки должны представлять доктрину, то сегодня поняли другое — без четкой привязки к проблематике, то есть, без местных депутатов, трудно людей убеждать, что их интересы будут защищаться. Нам слишком многое предстоит изменить. Сейчас мы не просто эффективных депутатов размещаем, а тех, кто способен полемизировать, кто готов объяснять, кто готов не только делиться, но и заряжать убежденностью, что тезис «напряженно работать на благо себя и своей страны» никто не отменял.
А уже на этом фоне кто-то пытается раскачивать историю и говорить, мол, всё плохо, вы всё захватили. Да мы не захватили, мы просто-напросто создавали — делали сетевую структуру, занимались тем, чтобы первичные организации работали, чтобы люди были услышаны. Делали то, чего не пытались делать наши предшественники.
Но если все хорошо, то почему у нас явка в стране на выборах небольшая? Люди ведь таким образом выражают свое отношение к сложившейся политической системе.
Выбирая символ Олимпиады в Сочи, Карелин голосовал за матрешку. Но победили леопард, медведь и заяц.
Да она у нас всегда была небольшой. В том числе и на митинги. Не надо идеализировать и думать, что в советское время все были настолько убеждены, что куда-то стремились. Не надо думать, что у нас кровавые и бескровные перевороты проводились сотнями миллионов. Это всегда была небольшая инициативная группа. Даже в части либеральных настроений интеллигенции во время русско-японской войны, когда после поражения в Порт-Артуре наши интеллигенты, в том числе — очень заметные, знаковые люди для общественного мнения, писали японскому главнокомандующему, императору Японии поздравления с победой. Это такой русский вывих мозга. Никогда мы никуда особенно не ходили.
На мой взгляд, всегда и во всех историях прогрессом движут инженеры, те, кто умеет что-то делать своими руками. Остальные — это такая часть, которую я бы отнес, никого не пытаясь обидеть, скорее, к не решающей массе, но балластной. Они не настолько инициативны. И, да, у нас всегда была низкая история с явкой — хоть на выборы, хоть на митинги. Именно поэтому у нас до сих пор история с разнарядкой сохранилась: хотя мы все были трудящимися и крестьянами, но на майскую демонстрацию шли — от цеха 50 человек. Ничего не напоминает? Просто к разнарядке все за 70 лет привыкли.
Когда говорят «особый путь» — он у нас есть. Только мы еще сами его не знаем.
А сейчас мы учимся жить по-другому. Я убежден, что для такой разной, многоликой, растянутой и огромнейшей страны с таким мааааленьким населением надо больше средств массовой информации, интернет-ресурсов, телевизионных каналов — три кнопки общедоступных на такую страну разве достаточно? Конечно, нет. Это даже не все конфессии представишь, которые в христианстве есть, не говоря уже о других религиях. Поэтому всего нужно намного больше. Мы ведь особые. Когда говорят «особый путь» — он у нас есть. Только мы еще сами его не знаем.
То есть, вы не считаете, что в обществе назревает некоторая внутренняя миграция, социальная аполитичность, уход в себя. Люди же видят, что власть живет сама по себе, а они — сами по себе, в разных совершенно мирах.
Этот разрыв есть. Но потому, что коммуникации не работают. Транссиб почему взялись строить? По трем причинам. Первая — переброска военной техники и живой силы для войны с Японией, которая представляла угрозу. Вторая — сохранение территории, перемещение населения. И только третья — это оживление экономического и товарооборота. О деньгах думали только в третью очередь.
В детстве Карелин мечтал стать водителем, как отец, и даже окончил Новосибирский автотранспортный техникум.
Поэтому сейчас коммуникации должны быть все представлены, должно быть огромное количество СМИ, агентств, журналистов, которые не задыхаются от восхваления наверху стоящих, от восхищения к ним, а нормально дают свою точку зрения. Свою. Точку. Зрения. Вот и всё. А доктрина и пропаганда — неотъемлемая часть любого государства. Бледная Норвегия, казалось бы — без эмоций, но вы видели, что там произошло? Парняга, 30 лет, какие потрясения там? Один из высочайших уровней жизни, социальной защищенности — и что? За счет кого он боролся с мигрантами? Своих же сограждан расстреливал и взрывал. Поэтому здесь та же история. Если мы откажемся от своего места в ней, мы завтра будем статистами. Станем пассажирами, которые опоздали на поезд и смотрят ему вслед — все будет мимо нас пролетать.
Вы думаете, мы откажемся от своей истории?
А мы так и делаем, к сожалению. Вчера на праймериз видели парня, который всем кандидатам выступающим вопросы задавал? Это один-в-один — шукшинский персонаж из рассказа «Срезал». Ему даже ответы были не нужны. Вот это симптоматика. С ним просто надо разговаривать. Не навязывать, не диктовать, как у нас до сих пор принято. А просто предлагать себя к рассмотрению.
Власть осознает, что не надо себя навязывать и диктовать? Есть у нее понимание этого?
Есть. Когда мне рассказывают про политику... Мы не политики. Мы инструкцию по применению пишем. Вот у вашего диктофона есть инструкция по применению, мы пишем такие же. Только мы их должны еще и объяснять, потому что в нашей традиции не принято читать инструкции. Все рассказывают про законы, но я убежден, что немногие их читали. Никто даже не пытался понять буквы этого закона, я уж не говорю о духе. Поэтому всё просто: мы создаем правила жизни. Я сейчас не говорю о морали, я говорю больше о повседневном поведении.
Вчера еду вечером, параллельно движется машина, ухоженная барышня за рулем, ногти у нее там накрашены — это видно. Она курит и бросает окурок в окно. Ну вот взяла бы и ногти себе напильником обработала. Это что, политика? Это мы с вами. А из-за чего так происходит? Потому что в машинке у нее чисто, а асфальт — это же не ее. Но это все — наше. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, об этом нужно говорить. Именно об этом нужно говорить.
Глава Росмолодежи Василий Якеменко в интервью Андрею Лошаку сказал: «Поверьте, за любой идеологией всегда стоят огромные деньги». Вы согласны?
Можно купить технолога, но убежденного агитатора ты никогда не получишь за деньги.
Нет. (повышая голос) Нет, не согласен. Мы сегодня наше информационное пространство — читайте, пропагандистское — строим, срисовывая с Запада, с Америки, с Европы. А у нас другая история. Я не согласен, что идеология — это бабки. А в данном случае это так и звучит. Из своего пионерского прошлого пример приведу: можно купить технолога, но убежденного агитатора ты никогда не получишь за деньги. В этом вывих. Нужно учесть то, что было, взять самое лучшее, в том числе — отношение друг к другу, а то получается, что у нас с инаковыглядящим и плохо говорящим по-русски проще договориться, чем со своим единоверцем и соседом.
Почему это происходит?
Потому что мы обезьянничаем. Бердяев об этом говорил — пытался сформулировать, и я к этому так отношусь.
«Единая Россия» столкнулась с тем, что теперь оппоненты выступают с единым слоганом, называя ее «партией жуликов и воров». Что можно этому противопоставить?
Покажите, кто называет. Я даже не требую судебного разбирательства.
Алексей Навальный, например.
Ну, молодец Навальный. Сформулировал нормально. Я с ним не знаком. Он — талантливый парень, я читал о нем в журнале «Русский репортер». Но мы привыкли прислоняться. Мне почему легко говорить? В декабре, когда у нас пройдут выборы, партии исполнится только 10 лет. Для вековой многоликой и разноплановой истории страны не такой большой период, согласитесь? Когда мы начинали все это создавать, я был в самом начале, если вы помните хронологию. Я участвовал во всем, в том числе очень многие региональные организации создавал. Приезжал, разговаривал с людьми, договаривался.
Сейчас говорят сложно — «лидеры мнения», «эффективные»... А я просто находил людей, которые не вильнут, и мы с ними договаривались.
Для меня было неважно — есть за человеком ходатайство губернской или муниципальной власти, какие там силы за ним стоят. Сейчас это называется элитами, но мне смешно. Какие элиты? Элиты — это откуда-то из животноводства. Элитные производители там, поголовье элитное. Здесь-то люди. Есть уважаемые, а есть — просто люди, которые на свет не стремятся, к обозрению, софитам. Тогда вообще никто сильно не торопился. Все говорили — зачем, почему, откуда такая претензия? Потом появилась история — оказывается, можно. И партия стала инструментом. В том числе инструментом под названием люлька. Ее, когда монтируют фонари, на стреле вверх поднимают вместе с ремонтником. Очень многие в нее запрыгнули по привычке — это нормально, это во всем мире так, не только с «Единой Россией» произошло. Ведь люлька поднимает тебя наверх, минуя очень многое. Но наша роль, как перевозчика, она будет нужна. А жулики и воры... Это пройдет.
Элиты — это откуда-то из животноводства, производители там, поголовье. А у нас люди!
Само что ли пройдет?
У нас в партии огромное количество честных людей, искренне служащих. Не тех, кого по телевизору показывают или о ком в газетах пишут, а которые приходят и просто говорят: «Мы готовы, нам интересно, мы понимаем, что нужно работать». Вчера на голосовании женщина задала вопрос — я предприниматель, честно плачу налоги, но мне не нравится, что в бюджете у нас постоянно денег не хватает. Она о чем говорит? Об изменении трансфертной политики. Я ее знаю, она попала в партию не через Народный фронт. Она из первого круга, более узкого. Она тоже жулик и вор? Нет. Но она — член «Единой России».
Обсирать, именно этот оборот я применю сейчас, и все загаживать намного проще, потому что тебя заметят — ты вонючий и весь такой липкий. Но не надо оправдываться. Надо показывать, что масса людей замечательных и удивительных есть, честных, которые умеют и честно работать. Которые не применяют, как символисты, белые одежды — это упорство на своем месте. Пришли и сказали — Саня, мы с тобой. Ты — партия, мы идем с тобой. Давай.
Про трансферты — это вообще реально?
Реально. Надо только государство «сшить», целостность обеспечить, чтобы нельзя было завтра выйти из Федерации. А потом уже завязывать на деньги. Изменение трансфертной политики, например, с таким тезисом, как налогоотчисление по месту производства для нас очень актуально — страна большая, климат разный, разная сезонность по работам, в том числе — по дорожному строительству, где-то можно круглый год строить, а где-то — три-четыре месяца. Я думаю, что мы к этому движемся. Я на это надеюсь. Даже больше скажу — я в это верю. Но это не вопрос вчерашнего или сегодняшнего дня, к сожалению. Хотелось бы резче все сделать. Это, знаете, как история с губернатором, когда у нас говорят, что мы зря сменили систему избрания на систему избрания заксобраниями. А я могу сказать — сейчас хотя бы есть механизм раздавать полномочия. Раньше его не было.
Медведь на эмблеме «Единой России» взялся из сокращенного названия блока «Межрегиональное движение — Единство».
Вы считаете отмену выборов губернаторов правильным решением?
На этом этапе. Для дисциплины. Я был на заседании госсовета, один из губернаторов встал и главе государства на укор по состоянию дел в регионе ответил: «Да я региональный барон, меня избрали — что хочу, то и делаю». Нам надо учиться самим. И не пытаться срисовать с американцев их систему избирательную и систему их ведения пропаганды и агитации.
Но у нас так активно вводятся сити-менеджеры...
А вы заметили, что я стараюсь не говорить «праймериз», когда рассказываю о площадках? Я не выговариваю, конечно, это слово, но — голосование. Идея нормальная, правильная — приди, поотрабатывай. Мне вчера позвонили с одной радиостанции и взвинченным голосом спросили: «А зачем вы в праймериз участвуете, зачем?» Да замечательная возможность — прийди, проверь свои тезисы, предложи себя, заяви. Поэтому участвую только в этой связи.
Вы сами почему решили пойти в политику?
В 2002 году Карелин написал диссертацию на тему «Система интегральной подготовки высококвалифицированных борцов».
Лестно было. Я же не сейчас стал таким активным, я всегда таким был. И мне было лестно, когда Иван Иванович Индинок (бывший глава администрации Новосибирской области) предложил стать его доверенным лицом. Именно предложил — позвонил и сказал: «Саша, привет. Это Индинок Иван Иванович. Я иду на губернатора избираться». Но тогда мы проиграли. Нет, не проиграли, а неправильно построили кампанию. В этой ситуации не проигрывают, просто привычный штамп. Потом я у Бориса Николаевича Ельцина был доверенным лицом, провел с ним три-четыре встречи. Мне было интересно наблюдать, как это происходит, как он перестраивался, как такой огромной страной командовать. Потом уже Сергей Кужегетович Шойгу позвал — мол, почему тут только москвичи? Давай сюда, пусть наши топоры сибирские тоже будут. Пусть их тоже знают. Не принято? А давай сделаем. Из этого «давай» все и появилось. Я тогда поставил два условия — сказал, если по списку надо, то готов. Но для себя ставлю задачу — мандат оставлю, если конкурс выиграю. Не выиграю — ничего не надо. Не буду, не хочу.
Приходилось ли вам за все это время во власти идти на сделки со своей совестью?
На компромиссы. Не на сделки — на уступки, компромиссы, да. Иногда, когда слюни густеют и горечь появляется от злости (не только на себя), хочется встать и рубануть, например.
Но я понимаю, что расшатать я ситуацию расшатаю, но ничего хорошего в итоге не сделаю. Митинговщина, спекуляция, шатнуть, сделать еще неудобнее за нашу жизнь... Понимая, что меня все равно услышат, я очень часто себя сдерживаю. Это самый большой компромисс в моем случае. Прихожу, начинаю разбираться, постепенно формируя мнение, обретая собеседников и соратников. Хотя иногда просто хочется вскочить и сказать: «Не согласен! Баба-яга против!» Это, бывает, делаю —когда уже не хватает сдержанности и политкорректности.
А вы свою политическую карьеру какой дальше видите?
Сначала сам будь человеком, а потом от других требуй.
Да я не отношусь к этому, как к политике. Я себе и своим друзьям доказываю простую историю — всё в наших руках. Что от каждого из нас зависит — сначала у себя порядок наведи, сначала сам будь человеком, а потом от других требуй. Как в той истории с красивыми ногтями, макияжем, ухоженностью и окурком на дорогу. Депутатство — все это так, само прилипло. В моем случае. Я в сенат не хочу. Никуда я не хочу. Меня устраивает мое местоположение. Я не хочу из Новосибирска уезжать. Может, это, конечно, неправильно, кому-то надо уехать. Сейчас история изменилась, сейчас советской кооперации нет, все немножко иначе. Возвращаемся к укладам, которые были приняты до того, как. Почему не попробовать?
У «Единой России», точнее, предшествующих ей блоков и движений, в
Название у партии правильное, потому что если мы не будем сохранять единым государство и страну, все остальное совершенно напрасно. Тогда надо все дробить, задачки уменьшать и съезжать с пробега. Но я убежден, что это не последнее объединение. Я об этом говорил, когда мы объединялись и очень сложно переживали все, знаете, болезнь роста между отечеством, регионами и единством. Но, тем не менее, надо работать, объединяться, дальше предлагать себя. Много еще нужно менять и переводить на русский. Очень многое. Не адаптировать, не заигрывать, а переводить. Укладывать, правила создавать — те же самые инструкции.
Вы в ходе первых праймериз назвали Народный фронт работой над ошибками. В чем состояли эти ошибки?
Да заорганизовались как обычно. Конечно, любая большая структура должна управляться, появляются подчиненные, документооборот. Бюрократия. Сейчас сказали очень просто — нужен свежий взгляд. Те, кто готов — сюда. На их фоне докажите, что вы более убедительны.
Почему сегодня многие мои коллеги, которые считали, что их технократические таланты очень важны, нервничают на праймериз? Они отвыкли говорить. Ошибки именно в этом. Нужно объяснять людям, что происходит. Убежден, что если бы все наши представители органов власти не сокращали историю партийной дисциплины каким-то решением, а объясняли, чем оно обосновано, и приводили бы аргументы, было бы намного проще сейчас. Нужно жить не старыми заслугами, а просто предлагать пути достижения новых. Об этом нужно говорить. То, что мы делали до сих пор, — это фундамент. То, что нас объявляют ворами и жуликами, что мы ничего не можем — вопросов нет. Пусть выйдут и также объяснят, что они предлагают.
Это правда, что предвыборный список «Единой России» в Новосибирской области могут разделить на два — один возглавите вы, а другой — губернатор Василий Юрченко?
От вас слышу первый раз. Как может быть два списка? Чтобы нашим землякам мозг вывернуть совершенно? Не знаю, кто это придумал (думаю, предатели), но нелепица очевидная.
Тогда еще один вопрос из разряда слухов. Говорят, что вы перед выборами в Госдуму обзавелись собственными технологами, среди которых называют Виктора Игнатова. Это так?
Я ему позвоню сейчас и скажу: «Ты чего, Витя, на работу не ходишь?»
Виктора Александровича? Ну, мне лестно, что у меня Игнатов теперь в личных технологах. Я, видимо, настолько разросся, стал настолько богатым, что могу себе позволить для личных приспособлений Витю использовать. Не. Мы с ним дружны. Могу сказать — бесспорно талантливый человек, самое главное, что он такой, из этой истории — компромиссы, многосложные переговоры — вот это его. Он не столько технолог, он живет этим, но моим личным технологом не является. Хотя мысль неплохая, кстати. Я ему позвоню сейчас и скажу: «Ты чего, Витя, на работу не ходишь?»
Как вы оцениваете тот факт, что партию «Правое дело» возглавил олигарх?
Ну а что, пускай. Олигархия — это немецкая политэкономика, я так понимаю. Сращивание промышленного капитала и банковского. У нас все же другая история.
Они намерены создать серьезную конкуренцию «Единой России».
Я бы удивился, если бы они были намерены создать конкуренцию какой-нибудь... Межлеспартии, которую никто не знает. А так — на слона затявкали, их заметили сразу. Почему они с козявками не хотят конкурировать? Да потому, что никто не оценит. Надо же заявиться, показать себя. Все просто. В 1999 году проводились открытые дебаты, в которых надо было участвовать. Все считали, что это достижение демократии. А я напрягся. Я же такой, болезненно самолюбивый, как любой борец, спортсмен. Напрягся, но пришел. Кофту надел на пуговицах, галстук. Нас рассадили — 19 человек шли по Заельцовскому одномандатному
7-9 октября в Новосибирске пройдет 20-й турнир «Приз Карелина» для борцов 15-16 лет.
А на кого сейчас лаять? Покажите мне, где первичные организации есть, где работа поставлена в сельских местностях. Покажите, куда они заезжали? Хорошие все ребята, но им нужно пройти период, чтобы научиться работать в этой стезе. Купить, по подписной истории расписать всех и за бабки поставить? Хорошая история, замечательная, правильная, но у нас пока что не работающая. Мы быстро устаем. Нам стабильнось сама по себе не интересна. Мы, как бразильцы, любим яркое. Карнавал, макияж, все остальное. А жить надо просто, с простыми радостями. Горячий чай, сладкое варенье. Четкая определенность.
Что, по вашему мнению, ждет нашу страну в ближайшие годы? Пока не ясно, кто будет президентом...
А как должно быть ясно до выборов, кто им станет? До выборов президента еще полгода. То, что из этого интрига раздувается умышленная, я считаю, это не очень правильно. Самое главное, чтобы приняли на себя ответственность за то, что сделано.
А нас ждет жизнь — насыщенная, интересная, к сожалению, не быстро меняющаяся.
Может, есть что-то, о чем я не спросила, но вам хотелось бы сказать?
У меня есть масса всего, но я об этом не хочу говорить, я вам вчера объяснил, когда мы были без спецсредств. Я для себя так решил — просто надо это воспринимать, должно. Но чтобы делать выводы, нужно знать все. А все знать невозможно. Я тоже слабый человек, я не могу к этому относиться объективно. Я ко всему отношусь слишком лично. Через историю своей семьи, через историю своих друзей. Вот есть баскетболист Сергей Бабков, заслуженный мастер спорта. Нужно написать про него, про его проблемы, но не в режиме митинговщины, а просто рассказать о том, что сейчас происходит с баскетболом, как меняется структура управления. Вот он — герой нашего времени. А я, ну зачем я лечу в свой законный выходной в Краснодар? Там проводят форум антинаркотический. И в «Орленке» заезд 3000 детей. Это не новосибирские дети. Не электорат. Зачем это мне? Потому что я могу что-то изменить. Могу этих ребятишек убедить, что не надо ширяться и клей нюхать, лучше спортом заниматься. Но об этом же не будет рассказывать «Эхо Москвы», Навальный и все остальные. Они хорошие парни, таких должно быть очень много. Но они об этом не будут рассказывать. А я считаю, что в этом соль жизни.
Подпишитесь на нас в Telegram
