Муниципальное чтиво

Делом о городской мафии и политическим процессом назвали в новосибирской прессе суд над бывшими высокопоставленными чиновниками, отцом и сыном Солодкиными, которых обвиняют в участии в ОПГ и держат в СИЗО с 2010 года. Вместе с ними, по трём уголовным статьям — за мошенничество, получение взятки и руководство ОПГ, по делу проходит экс-замглавы региональной наркополиции Андрей Андреев. Также на заседаниях много говорят и о Гусинобродском рынке, который в настоящее время готовится к переезду за черту города — на его месте планируют строить новое метродепо. 4 октября 2012 года в зале областного суда об истории конфликта рассказал главный пострадавший — лидер армянской национально-культурной автономии, владелец одного из рынков на новосибирской барахолке Фрунзик Хачатрян. Сиб.фм публикует фрагменты его выступления и цитаты из беседы с Солодкиными.

Приятельские отношения

Александра Наумовича (Солодкина-старшего, экс-главу управления физической культуры и спорта Новосибирской области, — прим. Сиб.фм) знаю с конца 80-х годов. У нас приятельские отношения: часто собирались в одной компании, гуляли, рассказывали анекдоты. Неприязни и конфликтов никогда не было. Его сына, Александра Александровича, узнал гораздо позже, но лично не общался, мы встречались всего несколько раз (Солодкин-младший, назначен вице-мэром Новосибирска в апреле 2009 года, — прим. Сиб.фм).

У меня в 90-е был крупный бизнес: 85% Калининградского вино-водочного завода, Краснодарский винный завод Abrau Durso, крымский винзавод... Ещё в те времена я поставлял уголь администрации региона, каждый год — по миллиону тонн. У меня был офис на втором этаже гостиницы Обь, где мы часто встречались с Александром Солодкиным-старшим.

В 1996-1997 годах я открыл магазин «Тензор» на Гусинобродском шоссе, взяв у мэрии в субаренду землю рядом с муниципальным рынком. Потом магазин вырос в отдельный рынок. Мы спокойно работали до 19 октября 1998 года — в этот день мне позвонил охранник, сказал, что на нас напал РУБОП и устроил «маски-шоу», что у милиции не было документов. Спрашивал, что им теперь делать.

Я говорю: «У вас же есть оружие, стреляйте, что мне-то звонить?»

РУБОП там надёжно основались. Разумеется, мы начали переговоры. Я встретился с Прощалыкиным (Юрий Прощалыкин, экс-начальник Западно-Сибирского РУБОПа, ныне глава ГУ МВД РФ по СФО, — прим. Сиб.фм), он говорит, что это всё устроил Никитин (Александр Никитин, полковник, — прим. Сиб.фм). Я ничего не понял и подал иск в арбитражный суд, который постановил, что действия РУБОП незаконны.

Потом в 1998 году было несколько противоречивых постановлений мэра города и губернатора о том, стоит нам продлить срок аренды земли или нет. Мы сохранили землю — на основании решения суда РУБОП ушёл с рынка, правда, отгородив от него кусок земли, который нам не вернули.

Не нужно ссориться

Я начал общаться с Толоконским по этому поводу (Виктор Толоконский, губернатор Новосибирской области в 2000-2010 годы, с 2010-го — сибирский полпред, — прим. Сиб.фм).

Он говорил, что уважает меня и что лучше бы мне уйти с той территории, потому что ментовская группировка положила на неё глаз, и что не нужно с ними ссориться.

Толоконский предложил выделить взамен небольшой участок, где я смог бы без препятствия начать новое дело, пообещал позже разобраться с убытками. Я поверил и начал организовывать новую фирму «Манэ», которую назвал в честь внучки.

Анатолий Радченко, по версии следствия, возглавлял банду киллеров в составе преступной группировки Александра Трунова, арестованного в июле 2009 года

В том же 1999-м мне позвонил Солодкин, пригласил в гости в новый офис — поговорить о жизни и о моих проблемах с землёй. Александр Наумович меня встретил, мы зашли в зал заседания, а там уже восемь-десять человек сидели.

Помню, там был Анатолий Радченко, Хасан Ганеев. Я спросил: «А вы кто?» Отвечают — «труновские». Я понял: речь о труновской группировке (ОПГ, действовавшая на территории Новосибирска, по версии следствия, с 1997 года под руководством Александра Трунова, — прим. Сиб.фм). Радченко мне и говорит, мол, хочешь спокойно работать на рынке дальше, братан, плати 200 000 рублей. Я ему — а ты кто такой, пацан, чтобы со мной таким тоном говорить?

Александр Наумович сидел рядом, понял, что атмосфера накаляется, и пригласил меня в отдельный кабинет, где сказал: «Ты хоть что-нибудь им заплати символически, это опасные люди». Я так и не понял, зачем платить, если это моя земля, и ушёл оттуда. Кроме той встречи больше денег никто не просил.

Правда, приходили иногда люди, спрашивали: «Тебе крыша нужна?» Я говорю: «Мне шифер нужен, зачем крыша, я сам — строитель».

Мой компаньон, официальный учредитель «Тензора» Владимир Жданов, пришёл ко мне однажды выпившим, сказал, что узнал от Никитина, будто меня поставили «на разработку», то есть собираются скоро убить. Он часто это повторял потом. Я знаю, что умру когда-нибудь, чего там было бояться? У меня чувства страха нет, это 99,99% людей боятся смерти. Позовите в другой раз, я вам лекцию об этом прочитаю.

Покушение

А 18 июня того же 1999 года я ехал на работу. Жил тогда ещё в Обкомовских дачах, хорошая квартира, 15-20 минут до работы. И на повороте у Мочищенского шоссе на дорогу вышел человек с какой-то палкой в руках: издали походил на гаишника. Водитель газ убавил, не хотел, чтобы его штрафовали. А я в прошлом был офицером и, когда чуть ближе подъехали, понял — никакая это не палка, это автомат, смотрящий дулом прямо в меня! И — то ли ловкость, то ли судьба — я сразу наклонился, первые пули попали в подголовник сиденья, а водитель добавил газу. Когда опомнились, скорость под 180 была. Остановились у поста ГАИ, вызвали скорую. Удивительно быстро тогда приехал канал НТН-4, снимали нас всех.

От пули в сердце чудом спасла пачка денег, лежавшая во внутреннем кармане пиджака.

Так пуля выглядит на рентгене

Пулю в правом боку заметил уже дома, когда разделся. В скорую помощь не пошёл — подозрительно быстро они вместе с телевизионщиками приехали к месту покушения! Я тогда был в хороших отношениях с главным врачом областной больницы Виталием Пушкарёвым, он после осмотра сказал, что пулю можно достать, но останется большой шрам, и я решил её оставить. До сих пор на всех рентгенах видно.

Мотивы покушения мне показались странными. На суде над киллером следствие утверждало, что мотив заказчика Трунова был такой: он собирал «крышевые», а я ему мешал — с моего рынка деньги ему не шли. Хотя на самом деле Трунов по сути был внештатным работником мэрии, собирал для чиновников чёрный нал, который делился между ними, силовиками и бандитами. А мой частный рынок ему не приносил доход и казался привлекательным, потому что в отличие от муниципального рынка, мы могли работать ночью с оптовиками из других городов.

Я уверен, что покушение на меня раскрыли не из-за усердной работы внутренних органов, а из-за того, что в этой тройке — власть-правоохранители-ОПГ — начались внутренние разборки.

Мы спокойно работали до 2003 года. В это время чиновники придумали новую концепцию рынка — предприниматели должны были продать мэрии всё имущество, а потом его же взять в аренду. Мол, тогда доход мэрии увеличится в десять раз. А я говорил, что если истребить теневые доходы, то прибыль мэрии от рынка и так увеличится в десять раз. К тому времени на Гусинобродском было уже около десяти рынков, все они так или иначе с новой концепцией согласились. Кроме меня.

В том же году мне позвонил сын, сказал, что наши машины на стоянке сгорели. Сгорели и сгорели, но я уверен, что их сожгли, чтобы поссорить нас с сотрудником мэрии Сергеем Андреевым, у которого чуть раньше сгорел джип Mercedes Gelandewagen. В деле указано, что «труновские» устроили поджог моих джипов, якобы чтобы отомстить за то, что я сжёг джип Андреева, но это не так. Вот подумайте: если даже Сергей Андреев решил мне мстить, а поджигали «труновские», то это ещё раз говорит о том, как тесно у нас связана власть с бандитами.

Всё это время я оказывал финансовую помощь предвыборному штабу Толоконского, который располагался в офисе Солодкина-старшего. Поэтому я потом и спрашивал у Городецкого и Толоконского, почему я вам добро делаю, а вы мне — зло? Это ваш характер или просто так?

Мой интерес здесь в суде — найти истину. Поймите, я не хочу никого из них судить и буду рад, если Солодкины действительно не причастны. Но если выяснится, что это не так, у меня внутри всё перевернётся, разрушится вся вера в человека, я этого не хочу.

***

Александр Наумович Солодкин: У меня много вопросов, но я не имею права не сказать, сколько Хачатряны сделали для города, они, безусловно, потерпевшие, в отличие от тех адвокатов, которые защищают проходимцев...
Судья Лариса Чуб: Я вас призываю к корректности, не надо так высказываться, это всё-таки потерпевшие...
А.С: Потерпевшие автоматов не сдают! Фрунзик Кярамович, я очень благодарен вам и вашим детям. Нас с вами просто разводят те, кому это выгодно. Сколько лет мы знакомы?
Ф.Х: Мы знакомы с конца 80-х.

А.С: А в каком году мы с вами в Ереван ездили?
Ф.Х: В 2001, на празднование 1700-летия принятия Арменией христианства.

А.С: На встрече с Сергеем Андреевым по вопросу о вашей земле вы говорили ему такие слова: «Мало вам крови? Харкать ею будете, кровью умоетесь!»
Ф.Х: Нет, я не говорил! Он врёт в показаниях!
А.С: Ну вот, а при мне вы говорили Хмельницкому, что оторвёте ему уши и посадите в погреб за то, что он с вами за трубы не рассчитался!
Ф.Х: Он до сих пор не рассчитался, но ведь и уши я ему ещё не оторвал!
А.С: Почему после покушения на вас в 1999 году на НТН-4 и в печатной прессе говорили, что произошло покушение на «криминального авторитета»?
Ф.Х: Понятия не имею. Наверное, потому, что это пошло от вас, это же было ваше телевидение. Или от Никитина. Криминальным авторитетом я не был, авторитетом был, криминальным — нет. Меня оскорбило, что они так сказали.
А.С: Сколько раз вы ходили поздравлять Толоконского с днём рождения 27 мая?
Суд: Вопрос снимается! Не имеет отношения к делу!
А.С: Имеет же! Если Хачатрян знал, что всё это заказал Толоконский, то зачем он к нему ещё столько лет ходил?
Ф.Х: Это я в 2002 году ходил, я не знал ещё тогда ничего...

Система Толоконского

Александр Солодкин-младший: С 2005 по 2009 годы у вас были проблемы с мэрией Новосибирска?
Ф.Х: Они как начались в 1998 году, так и продолжаются...
А.С.-младший: Когда я в это время был депутатом городского совета и председателем комиссии по предпринимательству, от меня хоть одна бумага в ваш адрес поступала?
Ф.Х: Ничего не было такого, а конфликт всё равно остался...
А.С.-младший: Получается, что Солодкины уже три года сидят, Толоконский уже не губернатор, а проблемы остаются?
Ф.Х: Я же говорю — Толоконский создал систему, которая продолжает работать без него и по сей день.