Лёгкой карьеры не признаю

Президент одной из крупнейших в России мостостроительной компании «Сибмост» Альберт Кошкин больше 50-ти лет возводит мосты. Он классический пример человека, о котором американцы сказали бы self-made man: на пути от сельского мальчика с нетипичным именем до члена списка Forbes не было залежей угля, нефти и прочих природных ресурсов, на которых создавались известные в стране состояния. О том, чем больше всего дорожит, верит ли в судьбу и почему не строит объекты в Сочи, Кошкин рассказал в интервью Сиб.фм.

Из года в год вы входите в рейтинг самых богатых людей региона. В прошлом году впервые вошли в рейтинг Forbes. Как вы относитесь к этой стороне своей публичности?

Я воспринимаю её как неизбежность. А вообще негативно. Ведь для меня мало что изменилось с тех пор, как я только начинал свою карьеру: сохранился старый менталитет, у меня по-прежнему очень скромные запросы. Я непритязателен в быту, не стремлюсь одеваться в престижных магазинах: для меня важно быть комфортно и прилично одетым, а ярлык, бренд — это всё не имеет значения. Я не живу в самых лучших гостиницах, когда езжу за рубеж, а в Москве всегда останавливаюсь в «Метрополе».

Мне достаточно того, что есть. В молодости мы с женой жили скромно, копили на машину. Сейчас, когда можем многое себе позволить, своих привычек не изменили, не стремимся положить деньги в кубышку или вывести их за границу. Всё, что заработано, вложено в развитие нашего предприятия.

А что самое дорогое из того, что у вас есть?

Время! Я считаю, что час моего времени дорого стоит. Мне не хватает 24 часов в сутках. Я всегда пытался организовать себя и работать по плану. Я не человек настроения. Ещё с молодости ставил себе задачи на следующий день, неделю, месяц вперёд, и сейчас так делаю. Казалось бы, уже не нужно — и так много подчинённых, которые делают работу за меня — но я по-прежнему поднимаю свою планку.

Не знаю, как жена меня вытерпела — я же дома не бываю!

Больше половины времени провожу в самолётах. Мне уже, наверное, надо давать пилота первого класса — столько часов я налетал. Один-два дня в неделю я обязательно в Москве, кроме того, мы работаем в 12 регионах России, где я тоже постоянно бываю. Даже свой вертолёт купили. Иногда чартеры берём. И не потому, что так роскошествуем: это необходимость, огромная экономия времени. Недавно мне нужно было лететь в Благовещенск, причём через Москву. А из Благовещенска в Иркутск, оттуда в Красноярск и только потом в Новосибирск. Чтобы один час поговорить с губернатором Амурской области, я потерял три дня. Это нормально в цивилизованном мире?

За почти 70-летнюю историю ваше предприятие построило около четырёх тысяч мостов. Сможете с ходу узнать их?

Страх денег называется хрометофобией

Те мосты, в создании которых я непосредственно участвовал, конечно, узнаю. На моих глазах началось строительство Октябрьского моста через Обь в Новосибирске — до этого на другой берег переправлялись паромом. Строил Димитровский мост, метромост, автодорожный мост в Барнауле, в Красноярске много крупных мостов построили, на БАМе. Это были времена энтузиазма — о деньгах не думали, были патриотически настроены.

А почему именно мосты? Это что, детская мечта?

Я не грезил мостами. И тем более не предполагал, что буду строить такие монументальные сооружения. Я больше любил технику. В детстве, когда жил в деревне, мы, перемазанные в мазуте ребятишки, лазали по тракторам и мечтали стать механизаторами. Потом начал в Дом пионеров бегать, там разбирали машины, учились водить.

После школы сдал на водительское удостоверение, приписав себе лишний год: в моём возрасте получить права было невозможно.

Поступил в НИИЖТ (с 1997 года Сибирский государственный университет путей сообщения, — прим. Сиб.фм) на факультет строительных и дорожных машин, а после вуза попал в ремонтно-прокатную базу треста «Мостострой-2».

По сути, мы занимались техническим обслуживанием элитных мостостроителей — ремонтировали и эксплуатировали технику, делали металлоконструкции. Авторитет механизаторов сильно поднялся с появлением высокопроизводительной японской техники, которую большой партией закупило наше министерство в 1970-х. А собственно строительством мостов я занялся, когда был избран генеральным директором треста в 1993 году. Тогда началась моя личная эпоха мостостроения.

В 2002 году «Сибмост» получил приз Европы «За качество», учреждённый Международным клубом лидеров торговли

В 1980-х вы целый год работали в Японии. После возвращения почувствовали необходимость что-то изменить на собственном предприятии?

Самое главное, что мы взяли от японских коллег — быстрое внедрение в практику научных разработок, рационализаторских предложений. Японцы очень оперативно всё делали. Допустим, предлагается хороший способ решить какую-то задачу — мгновенно эта новая схема, технология, метод начинает работать. У нас же на согласования порой уходили годы. Поэтому, когда я вернулся на родину, мы убрали лишние звенья между предложением и реализацией. И, конечно, в какой-то мере я понял и прочувствовал, что такое рыночные условия работы. Думаю, в начале 90-х годов я был более подготовлен, чем другие руководители предприятий, для деятельности в новых реалиях.

В советские времена тоже много было хорошего: система охраны труда, система качества, система подготовки резерва кадров, социальные программы для работников. Это мы постарались сохранить. Даже в 90-е годы, когда никто не думал об этом, мы проводили спартакиады.

На нас смотрели как на сумасшедших — люди пытаются выжить, а вы ерундой занимаетесь.

Мы взяли на содержание санаторий министерства транспортного строительства, когда все от него отказались, — и взяли в убыток. Тем не менее я считаю, мы всё правильно сделали: нельзя жить одним днём.

Вы не боитесь рисковать?

В жизни нельзя не рисковать. Если будешь всего бояться, идти только проторёнными путями — далеко не продвинешься. В то же время риск должен быть оправданный, а не такой, чтобы в омут с головой.

Почему «Сибмост» не строит олимпийские объекты в Сочи?

В 2008 году IKEA обвинила «Сибмост» в сдаче развязки для нового ТЦ с опозданием на 2,5 месяца

В начале сочинского проекта нам предлагал включиться в него бывший министр транспорта Игорь Левитин. Мы тогда имели достаточный объём работ в сибирском регионе, Москве, Санкт-Петербурге. Сочи нам были не нужны, и я отказался. Когда наступил кризисный 2009-й год, и все деньги сосредоточились на двух объектах России — в Сочи и на Дальнем Востоке, где шла подготовка к саммиту АТЭС — мы как раз сдали два объекта. Объём работ резко упал, а ранее намечаемые объёмы из программы исключили. Вот тогда я поехал в Москву, напросился на встречу и попросил министра рассмотреть вопрос о нашей работе на объектах в Сочи.

Министр дал совет: на олимпийской стройке и так много организаций — лучше посмотреть, какие объекты нужны по России, и взяться за них.

Благодаря этому совету мы вошли в Якутию, Бурятию, Хабаровский край, на Дальнем Востоке включились в строительство моста длиной 4,3 км через Амурский залив и успешно завершили его к саммиту АТЭС. В результате кризисный год мы закончили на уровне очень успешного для нас 2008 года.

Чем, на ваш взгляд, вы заслужили авторитет среди коллег?

Хорошей работой, наверное. Выполнением обязательств, порядочностью в отношениях. Если я пообещал, то даже в убыток себе выполню обязательства и не буду пересматривать условия. Все это знают. Видимо, меня считают серьёзным руководителем авторитетной организации, которая строит солидные объекты всегда по графику, а порой с опережением. Мы никого не подводили. Иногда свою инициативу даже проявляем — за счёт собственных средств строим и только потом деньги получаем. Такое государственно-частное партнёрство для нашего предприятия не ново, тогда как в России этот механизм только разрабатывается.

100% акций аэропорта в Горно-Алтайске владеет ОАО «Сибмост»

Насколько вы человек команды? Готовы ли делегировать полномочия сыну — своему будущему преемнику и ныне генеральному директору предприятия?

Если говорить о стиле руководства, то, думаю, я где-то посередине — между демократией и авторитарностью. Для меня принять решение — не простое дело. Я уважаю мнение специалистов, всегда выслушаю своих подчинённых, проанализирую ситуацию и только тогда приму решение. Но когда оно принято, то уже не отступаю. И не приемлю, чтобы решение не выполнялось. Всегда стараюсь ставить перед собой амбициозные цели, иногда, казалось бы, нереальные, но если есть шанс добиться успеха, то я это делаю. Делаю вместе со своей командой. А что касается делегирования полномочий сыну, то постепенно я передаю их всё больше, это естественный процесс.

Как вы переживаете свои неудачи? Они у вас были?

Естественно, в жизни всё бывает. И ошибки делал, и решения неверные принимал, и не всегда получал то, что хотел. Переживал, но руки не опускал. Если виноват, вину свою признаю и не буду всё сваливать на стечение обстоятельств.

А что вас радует в жизни?

Работа. Семья. Внучки. Преодоление трудностей — это для меня не обременение, это радость, особенно когда что-то получается, и огорчение — когда что-то не получается. Стрессы тоже бывают, но я уже привык к ним. Есть, конечно, и увлечения: рыбалка, охота.

Сам я не охотник, но за компанию съезжу.

Наших директоров каждый год вожу за границу. Мы не только отдыхаем, но и смотрим, как там строят мосты. Были в США, в Северной и Южной Америке, в Африке, не один раз побывали в Австралии, Европу объехали, Юго-Восточную Азию. Только в Японию корпоративом ещё не ездили.

Немало блестящих карьер закончилось крахом. Как вы думаете, в чём тут дело?

Я считаю, нельзя делать карьеру любой ценой. И лёгкой карьеры я тоже не признаю. У меня было много выгодных предложений в жизни, которые я не принял, потому что власть и деньги мне не нужны любой ценой. По сути, я всё подчинил цели, соответствующей моим представлениям о достойной жизни: я стремился к тому, чтобы на предприятии у меня было лучше, чем у всех остальных. А для себя лично хотел, чтобы меня ценили. И наукой я занимался не потому, что корочки доктора наук грели бы мне душу или давали какие-то дополнительные преференции. Мне нужна была самореализации, расширение кругозора.

Я каждое утро вставал на два часа раньше и писал свою работу.

И могу сказать, что я по-настоящему горжусь тем, что сделал её сам. Не понимаю людей, которые покупают себе степени. В чём смысл? Если ты не соображаешь, сделать карьеру невозможно с любыми корочками. А меня в жизни всегда вело то, что я доказывал себе — смогу.

Вам удалось себя реализовать в жизни?

Думаю, да. Я мог карьеру сделать и больше. Но я просто определил, что для меня важнее. Того, чего добился, мне достаточно. Однако я не пребываю в эйфории, считаю, что могу сделать что-то ещё. Наверное, это моё кредо — жить к чему-то стремясь. Я, например, не верю в судьбу. Верю только в себя, верю, что можно всего добиваться самому. Вся жизнь моя заключена в труде, с самого детства. Пока ещё здоровье есть, пока глаза горят, пока чего-то хочется — я должен работать. Как почувствую, что устал, тогда сыну передам дела и буду наблюдать со стороны.