В конце 2013 года министр региональной политики Новосибирской области уволил главного редактора журнала «Сибирские Огни» Владимира Берязева и назначил на его место завотделом прозы Виталия Сероклинова. Основная причина кадровых перестановок — финансовые нарушения. Например, вместо заявленных полутора тысяч экземпляров печаталось три сотни, которые потом месяцами не вывозились из типографии. В ответ бывший руководитель журнала объявил войну местным властям, обвинив их в том, что они «хотят использовать журнал для своих непотребных нужд, для пиара, для подготовки своих предвыборных дел», заявил, что вместе с ним ушли все сотрудники редакции, и забрал весь бумажный архив. Корреспондент Сиб.фм расспросил нового главреда «Сибирских огней» о том, зачем области свой литературный журнал и почему о существовании издания многие вспомнили только в связи со скандалом.
Ситуацию вокруг увольнения вашего предшественника называют разгромом, погромом и уничтожением старейшего литературного журнала. По словам Берязева, редакция практически в полном составе уволилась. Ты — штрейкбрехер и собираешься использовать журнал для «непотребных нужд чиновников и предвыборной агитации»?
Когда я работал заведующим отдела прозы, то использовал журнал в потребных целях до поры до времени. А раз уж я встал во главе — видимо, начну использовать в непотребных. На самом деле редакция работает в том же составе, что и прежде, ушёл только технический персонал, но им замену нашли достаточно быстро. Редакционный портфель тоже больших изменений не ждёт — вся проза, которая планировалась к публикации, выйдет. Не будут изданы, возможно, те тексты, которые Берязев пытался пропихнуть в последние месяцы работы главредом — он про каждое произведение своих друзей говорил, что это выдающиеся тексты, свежая струя и прочее.
Первый частный литературный журнал в России — «Трудолюбивая пчела» (1759) А.П.Сумарокова, большую часть материалов которого составляли сочинения самого издателя
Хотя если они пришлют нам напрямую в редакцию свои рукописи, я посмотрю, может и правда, выдающиеся. Я никому не закрываю дорогу, даже тем, кто поддерживал Владимира Алексеевича в праведной борьбе против новой редакции, — это дело творческое. Мне плевать, кто за кого там был в этих баталиях, пусть присылают. Мстить не буду.
Когда-то в «Сибирских огнях» печатались Шукшин, Астафьев, Самохин — их книги в свободной продаже купить было невозможно, журнал фактически делал их произведения доступными. Теперь можно купить или скачать любую книгу. Зачем сейчас нужны «Сибирские огни», кто их читает?
Толстый литературный журнал — это всё-таки некое мерило. Напечататься сегодня может каждый, стоит это не очень дорого: книжку издать тысячным тиражом — от 60 до 100 тысяч рублей. А в журналах публикуют не за деньги, не за будущие тиражи: условно говоря, книжное издательство может понимать, что текст бредовый, но если на нём можно заработать — издаст.
В журнале же плохой текст не опубликуют никогда. Здесь на деньги смотрят свысока.
Более того, за публикацию в журналах предлагают взятки. Мне как-то горный велосипед
То есть главное — это качество текста? А кто и как его определяет? Вот бывший главред «Сибирских огней» пишет в «Фейсбуке» по поводу одного произведения, что его рекомендовал «сам Михаил Задорнов». Ты чьи-то рекомендации учитываешь?
Булат Аюшев, например, редактор журнала «Байкал» — у него замечательное чутьё. Все, кого он рекомендовал, — очень яркие авторы. Ещё Павел Крусанов, конечно. А вообще правильно определять всей редакцией. То есть приходит текст, проза, в редакции должны все получить этот текст. Рано или поздно кто-то вчитается в него, кто-то просто поверхностно просмотрит, кто-то глянет только на фамилию, но каждый должен что-то высказать.
У нас же мало того, что кто-то время от времени толкал своих протеже, и от них никак нельзя было отказаться, но в последние номера уже засовывали тексты даже без редактуры.
Поэтому первое, что мне в редакции ребята сказали, когда я стал во главе журнала: «Давайте обсуждать!»
Существует точка зрения, что подавляющее большинство новых писателей входят в литературу и становятся потом «издательским товаром» через журналы — те же Улицкая, Пелевин или Толстая. Можете назвать авторов, которых открыл журнал «Сибирские огни» и которыми после заинтересовались издательства?
Человека три-четыре у нас так же пробились за последнее время. Есть белорусская писательница, которую на родине не печатали, она опубликовалась у нас, получила премию за эту публикацию, потом её книгу издали. Есть такие люди.
То есть вы печатаете не только местных авторов?
С появлением интернета большинство литературных журналов России представлены также и интернет-версиями, часть которых составила сайт Журнальный зал
Нет, конечно. Нам присылают тексты со всей страны и из-за рубежа.
А кто читает «Сибирские огни»? Тоже читатели со всей страны и из-за рубежа?
На сайте в месяц нас прочитывают в районе 25 тысяч уникальных посетителей. То есть в первый же день, когда журнал выкладывается, — 10−12 тысяч прочтений. Во второй — уже шесть-семь тысяч, в третий чуть поменьше, дальше уже
Получается , что вы за деньги налогоплательщиков области печатаете издание для довольно узкого междусобойчика, причём междусобойчика не местного. Тебе не кажется, что тут присутствует некий конфликт: область субсидирует журнал, в котором печатаются авторы из любой точки мира и который читают где угодно, кроме региона, где журнал издаётся? Зачем области такое издание?
Новосибирская область субсидирует свой имидж. Регион, который умудряется содержать столько лет толстый журнал с хорошими текстами — это показатель того, что им руководят люди, которые думают о чём-то, кроме сиюсекундной выгоды.
По поводу авторов — нельзя публиковать только своих, местных, это путь в никуда.
Я этого боялся, но мне никто никогда не говорил: «Печатайте в 150 раз больше местных авторов, не печатайте московских». Скорее, у меня стоит задача сделать так, чтобы местные читали наш журнал. Мишка Фаустов, шоу-мен с богатой фантазией, уже придумал проект, как продвигать «Сибирские огни» в области. Большинство ведь не читает журнал потому, что даже не знает, что он жив.
Ты серьёзно считаешь, что «Сибирские огни» не читают потому, что журнал не доходит до читателей, а не потому, что тексты, которые публикуются, не интересны подавляющему большинству? Сейчас вообще читают мало, а уж художественную прозу тем более.
Так, может, мы должны быть не только пропагандатором, но и организатором, приучить людей к этой мысли? Чтобы каждый понял, что высокая литература — это и для меня. «Может быть, я сейчас уже достиг этого уровня», — подумает человек и прочитает.
А что может замотивировать сейчас человека потратить время на чтение, если столько лет не мотивировало?
Можно по разным точкам бить: кто-то прочитает, чтобы убедиться в том, что местные писатели плохие. Кого-то заинтригует, что в «Сибирских огнях» печатается Крусанов, а кто-то услышит, как его же друзья и знакомые в «Открой рот» читают забавные тексты, заинтересуется и захочет посмотреть, почитать.
«Книги даром не нужны», — Максим Кашулинский рассказал Сиб.фм, как устроены современные СМИ
То есть ты искренне веришь в то, что все они и ещё тысячи других начнут читать художественную прозу в целом и ту, что напечатана в «Сибирских огнях», в частности? Может, тогда начинать печатать что-то из того, что востребовано более широким кругом читателей?
Мейнстрима не будет. Будут ошибки, конечно. Будет то, что понравится не всем, то, что не понравится никому, а потом мы найдём такое, что все ахнут. Но мейнстрима не будет — не хочу идти на поводу у читателя. Я искренне верю в то, что нас будут читать и в Новосибирской области — ведь в других регионах читают же!
Кого ты видишь основными читателями «Сибирских огней»?
Я хотел бы, чтобы журнал читали лидеры мнений: учителя, библиотекари, редакторы газет, и районных в том числе. Я понимаю, что те, кого я сейчас перечислил, — это в некотором роде изгои. Но мне очень важно, чтобы они читали «Сибирские огни». Плюс — молодые, продвинутые руководители должны читать хотя бы пару номеров в год, быть в курсе. Конечно, им нравятся разные вещи, но мне важны и те, и другие.
Вот в следующем номере у нас выйдет антиутопия — очень жёсткая и сильная вещь столичного уровня, хотя в столице её вряд ли бы опубликовали — побоялись бы. А мы ставим.
Я не боюсь такие вещи печатать. А потом опубликуем отличные воспоминания о босоногом деревенском детстве. То есть каждая группа найдёт, что почитать.
Говорят, что в России читают всё меньше и меньше, а пишут всё больше и больше. Графоманских текстов действительно много?
Очень. Процентов 95. Из сотни текстов, которые мы получаем в месяц, пять идёт в папку «условно годные». Остальные — увы.
Сто рукописей в месяц? Физически же невозможно успеть прочитать такое количество текстов?
А зачем читать целиком?
Если ты открываешь текст и видишь фразу «Люся родилась в семимесячном возрасте», в общем-то, всё уже понятно.
А что в основном присылают?
Треть — это тексты, в которых литературный жанр, пол авторов и их возраст значения не имеют. Это просто плохие тексты.
Литературная критика существовала уже в эпоху античности в Греции и Риме, также в древней Индии и Китае как особое профессиональное занятие
Ещё треть — кондовая фантастика с бластерами и звездолётами. Часть из них — это «засланцы» и «попаданцы». Мне как-то женщина из области прислала такую повесть, а в сопроводительном письме — краткое описание сюжета: трое ребят из нашего времени попадают в
Остальные — это «почвенники и язвенники». Присылают, как правило, зарисовки о своей нелёгкой сибирской жизни. Они ещё в
И больше прозу они не писали — ездили с этими воспоминаниями, выступали в школах, на заводах и в Дворцах культуры, общество «Знание» платило им девять рублей 50 копеек за встречу с читателями, они были по-большому счёту довольны жизнью.
А сейчас собрание сочинений никто не печатает, на лекции не зовёт, писатель чувствует себя невостребованным и начинает судорожно творить. Получается плохо, очень плохо. И ладно 60 лет. Мне ежегодно несколько
В престарелого аксакала влюбляется молодая одалиска лет 16 — на грани возраста согласия, а то младше.
И вот, когда она стоит на коленях перед ним и трудится над его естеством, аксакал спрашивает: «Ты так молода! Почему я? Ведь вокруг так много юных, прекрасных и мускулистых мужчин?» На что девушка отвечает, что в молодых нет мудрости, опыта, понимания жизни и всего того, что так ей необходимо. И всё это — на 20 листах. Читать это невозможно, тем более печатать.
При этом я никого не осуждаю. Наверняка сам буду таким и в 70 начну писать про одалисок. Встретимся лет через 30 — поговорим.
Подпишитесь на нас в Telegram
