С особой дерзостью и цинизмом

Предвыборная гонка кандидатов в мэры Новосибирска сопровождается не только взаимными спорами, коалициями и порчей предвыборных материалов, но и судебными разбирательствами. Наиболее неожиданной и непредсказуемой оказалась ситуация со снятием через суд кандидатуры действующего и. о. мэра Владимира Знаткова и его последующим восстановлением. Общественный деятель, эксперт «Комитета 12 июня» и представитель в суде кандидата в мэры Новосибирска Ивана Старикова Витта Владимирова рассказала корреспонденту Сиб.фм, зачем дважды подавала в суд на кандидата-единоросса, и. о. мэра Владимира Знаткова, почему мнения судей разделились и чем всё может закончиться.

Для начала расскажите, что привело вас и Ивана Старикова в Новосибирск на выборы мэра?

Выборы активизируют интерес людей к политике. Мы понимаем, что демонтаж вертикали власти и переход к эффективной системе государственного управления не может быть результатом просто воодушевления народных масс: нужна длительная совместная общественно-политическая деятельность. Менее всего стране сейчас нужен государственный переворот: какой смысл менять одного большого администратора на другого? И для достижения этих целей участие в выборах помогает.

Мы заходили сюда из-за понимания того, что Новосибирск — хорошее место, чтобы об этом с людьми говорить, но не исключали возможности играть на победу. Тем более, когда возникла эта коллизия с досрочной отставкой господина Городецкого, стало понятно, что запланирована очередная, как это любили вслед за президентом Ельциным в начале 90-х называть, рокировочка.

С другой стороны, ситуация действительно уникальна тем, что региональные элиты не представляют собой монолита, а напротив: внутри них есть силовые разломы, конфликты, противоречия.

То есть можно искать точки опоры, союзников и добиваться результатов.

О каких необходимых переменах в системе государственного управления идёт речь?

Сегодня есть два отличающихся подхода, как организовывать жизнедеятельность граждан на местах. Первый как раз описывается метафорой вертикали власти: должен быть единый центр принятия решений, должна быть соподчинённость, иерархическая структура. При таком подходе создаётся иллюзия управляемости. Применительно к Москве я приводила такой пример: до расширения границ в ней было 126 районов с численностью населения от 60 до 200 тысяч человек. У каждого района глава управы, они объединены в административные округа, и уже над ними отраслевые департаменты, вице-мэры и Мосгордума. Даже не оценивая способности Собянина, рассмотрим простую арифметическую задачу: для того, чтобы быть хоть чуть-чуть в курсе происходящего в городе, надо поговорить хотя бы десять минут с главами управ. Это 20 часов в день без перерывов только на то, чтобы иметь хоть какое-то представление. Поэтому, разумеется, мэр Москвы не знает и знать не может, как на самом деле живёт город. Это типичный случай вертикали власти.

Другой способ — это местное самоуправление. Местное самоуправление, согласно закону, это и есть самостоятельное и под свою ответственность решение населением вопросов местного значения. Для этого у них должны быть две вещи: полномочия и деньги. На месте избираются органы местного самоуправления, избираются депутаты, глава, мировой судья, участковый милиционер. На местный уровень нужно возвращать милицию общественной безопасности, оставив на федеральном так называемую «криминальную полицию». Задача — правильно формировать и расходовать местный бюджет, думать о развитии. При этом заметьте, что автономия и изоляция — это две разные вещи. Самостоятельные, автономные муниципалитеты могут объединять финансовые, материальные и прочие ресурсы для решения общих задач. Это называется межмуниципальное сотрудничество. Понятно, что в наших реалиях для достижения таких масштабных целей надо думать про конституционную реформу. Реальные права местного самоуправления должны быть закреплены в Основном законе страны. Развитием и реализацией этой идеи и я, и Иван Стариков занимаемся в рамках общественного объединения «Комитет 12 июня».

12 июня 1994 года Ельцин подписал декларацию о государственном суверенитете России

Откуда шло финансирование избирательной кампании?

Мы со Стариковым понимали, что с кампанией возможны очень разные истории: в одном случае можно было бы надеяться на полноценную электоральную кампанию с хорошими большими тиражами агитационных материалов, с видеопродукцией, но это потребовало бы значительных ресурсов.

В другом случае — можно вести общественно-политическую кампанию с пониманием, что победы на выборах не получится, но полезный результат будет в любом случае.

Стали обращаться к потенциальным жертвователям с предложением поучаствовать и пополнить избирательный фонд.

Поначалу процесс даже пошёл, а потом в большой политике стала разыгрываться украинская карта, и в ответ на наши предложения мы слышали примерно одно и то же: «Ребята, да вы рехнулись. Какие выборы? Надо скирдовать бабло и валить, здесь становится нехорошо и опасно».

Стало понятно, что большой электоральной кампании не получится, значит надо вести общественную. Тема, с которой мы вышли — система общественного самоуправления в больших городах. Получилось, что мы с «Единой Россией» двинулись встречными курсами: они предложили упразднить прямые выборы мэра, а мы наоборот.

Скирда — плотно сложенная масса сена или соломы для хранения под открытым небом

И вы решили подать в суд на представителя партии власти?

Никакого специального плана по изведению кандидата от «Единой России» у нас не было. Изначально цели были абсолютно позитивными. На тот скромный бюджет, который нам удалось получить, мы выпустили «полтора агитационных материала»: плакат и буклет. Ведя агитационную кампанию, мы искали сторонников нашей идеи: преобразовать город в Союз городских округов можно, только проведя общегородской референдум. Это большая работа: в поддержку референдума нужно собрать не менее 65 тысяч подписей, в голосовании должно принять не менее 650 тысяч граждан, из которых не менее половины должны поддержать предложенное решение. В противном случае референдум просто не состоится.

Мы предполагали, что сможем как-то обращаться к людям, была надежда на проведение дебатов. Но всем кандидатам был полностью закрыт доступ к телевизионным СМИ: ни ГТРК, ни избирком наших предложений не поддержали, сказали, что делать этого не обязаны. Аналогичная проблема с проведением встреч с избирателями: люди отводят глаза и говорят, что им нельзя ничего поделать, и помочь они нам не могут. Речь о руководителях крупных предприятий и учреждений. И это уже перебор.

Понятно, что любой кандидат у власти использует дополнительные возможности, но делать это так грубо, так бесцеремонно и вызывающе не каждый себе позволяет.

Должна быть какая-то мера: Знатков и те, кто продавливает его в эту должность, повели себя, говоря языком милицейского протокола, с особой дерзостью и цинизмом. И у меня даже чисто с человеческих побуждений возникло настойчивое желание хотя бы предпринять попытку.

Решение суда первой инстанции было прецедентным?

Правосудных решений по «политическим спорам» не было очень давно, более 10 лет, а вот абсурдных и с точки зрения закона, и здравого смысла — сколько угодно. В 2009 году на выборах мэра Смоленска четверо наиболее сильных соперников кандидата от «Единой России» были сняты с выборов за то, что в типографии их листовки макетировались на компьютере, на котором было установлено нелицензионное программное обеспечение. На вопрос кандидатов, как они могли даже просто узнать об этом обстоятельстве, суд в решении ответил — «проявив должную предусмотрительность». В моей практике последнее правосудное решение по «большим выборам» было принято в 2003 году в Санкт-Петербурге на выборах губернатора. Основного оппонента Валентины Матвиенко пытались снять с гонки в течение всей избирательной кампании, но суд, проведя реальный состязательный процесс, где каждая сторона должна была доказывать все обстоятельства, на которые она ссылается, оставил Анну Маркову в избирательном бюллетене. Решение суда было встречено настоящей овацией. Жалко, что в суде против Знаткова первой инстанции не было журналистов: видимо, люди уже настолько отвыкли от того, что в суде может быть правосудие, что никто не пришёл. А между тем было видно, что судья Юлия Близняк действительно намерена установить истину по делу и вынести правосудное решение: она не подыгрывала никакой из сторон.

Но я даже не смела надеяться, что она сможет себе позволить вынести то решение, которое будет вытекать из материалов дела, из законов.

И я счастлива, что недооценила Юлию Валерьевну, потому что когда она огласила резолютивную часть, это был в хорошем смысле слова шок.

А как себя вела защита?

Чтобы проиллюстрировать, я вам приведу слова адвоката Знаткова Ивана Кокарева. Я у него всё дознавалась: «Вот скажите, какие полномочия ваш доверитель исполнял, когда вручал ключи обманутым дольщикам? Что это за процедура такая?» Очевидно же, что эта приятная обязанность не является передачей прав на квартиру, никаких правовых последствий получение ключей за собой не несёт. Квартиры при этом не муниципалитет построил, а застройщик в рамках соглашений, которых он достигал с каждым дольщиком отдельно. Понятно, что это специально организованная ситуация, чтобы Знатков показал себя с лучшей стороны. И вот дословная цитата Кокарева из протокола: «А вы можете сказать, какие конкретно ключи? Номера квартир, кто собственник у дома? Может, украли у какого-нибудь гражданина ключи, а он, Знатков, их вручил». Как? И. о. мэра вручает краденые ключи? Кокарев: «Ну он же не знал, ему же их дали».

Что было после суда и решения в вашу пользу?

Никто не поверил. Сразу после оглашения решения мы с моей коллегой стояли на улице, и мимо нас бежал прокурор, который участвовал в процессе: он опоздал на оглашение решения. Он спросил: «Ну что, огласили?» — и, не дослушав, какое, побежал дальше. То есть он был твёрдо уверен, каким оно будет. И я ему практически вслед говорю: «Сняли Знаткова с выборов». Он останавливается, как жена Лота превращается в такой соляной столб: «Да не может быть». Решил, что мы его разыграли. Все переспрашивали: нам пришлось даже подняться наверх и переспросить, не ослышались ли мы случайно.

В тот же вечер я посмотрела телевизор, увидела праведный гнев главного единоросса Неверова, увидела Знаткова, который назвал судебное решение «чёрными пиар-технологиями», и мне стало понятно, что будет дальше.

Если судья Близняк могла себе позволить правосудное решение, то Новосибирскому областному суду это уже явно не светит.

И правда: с первых минут в суде стало понятно, что разбирательства не будет, что судьи настроены как можно скорее завершить этот малоприятный ритуал. Определение Облсуда занимает двенадцать страниц, но одиннадцать из них — это просто цитирование законов. По сути сказано всего две фразы: что Знатков не обязан был уходить в отпуск (а почему не обязан, не пояснялось) и что сюжеты, показанные на ГТРК, не являются агитацией, а являются информацией. Почему суд пришёл к такому выводу, он не сообщил. Конечно, кассационную жалобу мы подадим, чтобы не оставлять таких прецедентов и не наблюдать потом ещё десять лет за рокировочками одних и тех же фигур во власти. Иначе на губернаторских выборах мы получим телесериал «и это всё о Городецком и немного о погоде».

32 человека подали заявления в новосибирский избирком, это число попало в Книгу рекордов Гиннеса

Было ли ожидаемо, что новосибирский избирком встанет на сторону Знаткова?

Было ожидаемо по сути, но по форме, конечно, нет, потому что всё-таки обычные избирательные комиссии стараются блюсти нейтралитет. Комиссия — это муниципальный орган, организующий выборы, а не отстаивающий в судах интересы кандидатов, тем более кого-то одного.

С моей точки зрения, избирком вообще не мог иметь какого-то мнения: мы же не оспаривали решение избиркома. Поэтому мы написали обращение к председателю Центризбиркома России Владимиру Чурову, чтобы он разъяснил нижестоящим избирательным комиссиям их функции. А 28 марта было подано заявление от кандидата на должность мэра Южанина Алексея (обжаловать регистрацию может только кандидат, а Стариков снял свою кандидатуру в пользу Локтя).

А почему заявление подал Южанин, а не Локоть?

Я не могу это комментировать: я его об этом не спрашивала. С Южаниным мы познакомились на Дне самоуправления, и он выразил желание продолжить эту историю. Честно говоря, мне очень интересно, что будет происходить на судебном заседании. Легко спорить об оттенках серого, но если у тебя слева лежит предвыборная газета, посередине — выступление и. о. мэра, а справа — расшифровка синхрона Знаткова в новостях, и это всё одно и то же, то как будет наш оппонент мотивировать заявление, что одно — это агитация, а другое не агитация. Если к понедельнику к концу дня суд заявление рассмотрит, Южанин, который также поддержал Локтя, успеет подать заявление о снятии с выборов. Если нет, то его кандидатура останется.

Как вы оцениваете расстановку сил перед выборами?

У меня нет объективных социологических данных, но, по моему ощущению, есть три фаворита этой гонки. Я бы оценивала потенциал Локтя как 32-33%, Знатков вряд ли выйдет за 25-26% при всём напряжении ресурса, а Ксензов догоняет и приближается уже к 17%.

Сейчас пошла максимальная мобилизация за Знаткова: все билборды, которые стояли в резерве, украшены его изображениями.

Все муниципальные учреждения, от библиотек до зоопарка: всё обклеено Знатковым. По моему ощущению, это даёт обратный эффект: такая атака на сознание людей может вызвать отторжение. Если признают победителем Знаткова, вполне можно ожидать заявления об отмене итогов, и здесь уже в суд будут представлены все доказательства, а не только телесюжеты: было же огромное количество печатной продукции, которая из избирательного фонда не оплачивалась.

Предвыборные разбирательства совпали с ещё одним громким событием — отставкой губернатора. На ваш взгляд, она как-то коррелирует с выборами мэра?

Начну немного издалека. Помните, как отменили губернаторские выборы в 2004 году? Беслан стал поводом для укрепления вертикали власти перед лицом террористической угрозы. Тогда же и было объявлено, что хватит народу выбирать губернаторов — как-то это у него плохо получается. На тот момент у граждан это не вызвало особого возмущения. И получилось, что в стране остался один единственный избиратель — Владимир Владимирович Путин.

А дальше тот самый пример, который я приводила с Собяниным, но уже в масштабах страны: 83 региона, в каждом из которых своя специфика, которую единомоментно держать в голове невозможно. Возникает такой феномен, как ближний круг, средний круг, дальний круг «первого лица». Получается, что решения принимаются не тогда, когда они назрели, а когда удалось «получить доступ к телу». С моей точки зрения, отставка Юрченко назрела давно, но случилась ровно потому, что всё дивным образом совпало.

И это очень нездоровая история, когда в стране фактически один избиратель и одно лицо, принимающее решения. Страна огромная, и получается плохо, каким бы прекрасным ни было это самое лицо, принимающее решение.

Доискиваться до смысла, мотивов уже практически бессмысленно: так получилось.

Как человек, наблюдающий за политической и общественной ситуацией в Новосибирске извне, можете сказать — город развивается типично для России, или есть отличия?

Владимир Путин отстранил новосибирского губернатора Василия Юрченко с формулировкой «в связи с утратой доверия»

Я Новосибирск очень полюбила за его очень заметное отличие от Москвы. Это отличие заключается не в том, как он устроен сверху: все региональные элиты примерно одинаковы. В этом плане Новосибирск похож на Челябинск старого образца: там тоже 14 лет у власти был один мэр, и ситуация складывалась сходная. Не раз доводилось наблюдать и конфликтные линии «полпредство-губернатор» — в той же Нижегородской области. В этом смысле всё похоже на всё, а вот люди у вас вообще другие. По сравнению с Москвой гораздо больше людей думающих и разделяющих такие для меня основополагающие ценности, как самостоятельность и ответственность. В Москве преобладают рентные установки, что государство или ещё кто-то всем должны. Здесь же совершенно другое отношение к работе, к труду. Если где-то как раз и возможно самоуправление — решение населением вопросов местного значения, то скорее в Новосибирске, чем где-то в центральной России. И кандидаты в мэры, кстати, иначе выглядели: хотя они были очень разные, но в целом уровень другой, более высокий. Поэтому, конечно, настолько вызывающе смотрится Знатков на этом фоне, настолько он не монтируется с городом. Понятно, что он плоть от плоти мэрии Новосибирска, но для стороннего наблюдателя смотрится странно: город гораздо красивее, умнее и ярче.