Как на меня ещё люди смотрят?

В рамках III фестиваля-конкурса «Ново-Сибирский транзит» екатеринбургский «Коляда-театр» представил новосибирским зрителям спектакль «Мёртвые души». В перерывах между репетициями актёр театра и фронтмен рок-группы «Курара» Олег Ягодин рассказал корреспонденту Сиб.фм о прохладности новосибирских зрителей, почему актёров видно за километр и как он согласился сниматься в кино.

В одном интервью несколько лет назад вы говорили, что на спектакли «Коляда-театра» ходят чуть ли не каждый день одни и те же 70 человек. Вам интересно играть для одних и тех же зрителей?

Может быть несколько лет назад так и было, а теперь нет. «Коляда-театр» выходит в медийное пространство по всей стране, всякие события, связанные с «Аэрофлотом», появляются (в январе 2014 года драматурга Николая Коляду сняли с рейса «Кольцово — Шереметьево» из-за того, что он был пьян, — прим. Сиб.фм). После этого вообще народ повалил. Сейчас новое здание появилось, и половина зала ходит из любопытства. В избушку не хотели идти, а сейчас пойдут в «нормальный» театр с буфетом. Да, теперь ползала сидит и удивляется, что это такое вообще.

А вы к славе как относитесь?

Я до сих пор не знаю, что это. Никто не бегает за мной, с фотоаппаратами у балконов не стережёт. Я спокойно передвигаюсь.

И на улицах Екатеринбурга вас никто не узнаёт?

Никто меня не узнаёт, и слава богу. В клуб какой-нибудь зайду — наверное, узнают. У нас нет никаких пищаний, хватаний. «Здравствуйте» скажут и всё, «спасибо за спектакль», «спасибо за концерт». Опять же в клубах, а так, в магазине никто не узнаёт. У нас в Екатеринбурге такого и нет: «Вау, это сам этот!» Даже как-то немножко западло.

На данный момент на счету группы «Курара» пять альбомов

В последнее время стало очень модно любить Екатеринбург и екатеринбуржцев.

Да, волна такая.

Вы с чем это связываете?

Не знаю, сначала появилась театральная среда. С какого же это времени пошло? Наверное, с середины нулевых. «Коляда-театр», волна рока — «Сансара», «Курара», с одной стороны, с другой — хип-хоп уральский очень мощный, андеграунд екатеринбургский. Так обратили внимание. Наверное, это связано ещё с тем, что город расширяться стал, какие-то саммиты там проходят.

При этом перебираться в столицу никто не хочет.

Почему, много уезжает на самом деле. Почему не уезжаем мы? Потому что хорошо в Екатеринбурге. По сути, это столичный город, как Новосибирск.

Мне кажется, что размывается понятие «столица-не столица», а через пяток лет вообще уже будет непонятно.

Местечковости не чувствуется?

Местечковость есть везде, в Москве такая местечковость, что не дай бог. Там вообще отдельное государство, конечно. Может быть, поэтому и обратили внимание на то, что происходит за Москвой.

Провинциальные театры от столичных чем-то отличаются? От московских, например?

Московский театр глубоко провинциальный. Слушайте, я видел в Новосибирске отличные спектакли. В Москве таких нет. Всё же кардинально меняется, в театре точно. Столица устаёт быть первой рано или поздно. От чего восторгается вся Москва, я вообще не понимаю.

В последний раз в Москве на каком спектакле были?

Не буду говорить. На меня и так все обижаются. Я был во МХАТе, был в «Сатириконе».

«Коляда-театр» был создан 4 декабря 2001 года в день рождения своего художественного руководителя Николая Коляды

Сами переехать в Москву никогда не хотели?

Нет. Зачем?

А звали?

Звали. Что там делать-то? Все, кто переехал, ничего в Москве не делают. Так, что-то поделывают, но глобально — ничего. Настоящее дело у меня всё в Екатеринбурге. Если раньше можно было гундеть, что в Москву приезжают какие-то группы, а к нам не приезжают, то сейчас досуг можно провести и в Екатеринбурге нормальный.

Люди, которые любят вас как лидера группы «Курара» и как актёра, как-то соприкасаются друг с другом, или это две совершенно разные аудитории?

Есть, те, которые соприкасаются, особенно в Екатеринбурге, а есть другие, которые вообще в театр не ходят и до сих пор не знают, что я в театре играю.

Вы же минимум третий раз в Новосибирске. Чем-то екатеринбургский зритель отличается от новосибирского? Как он реагирует на ваши спектакли?

Нас в Новосибирске всегда прохладнее смотрят, чем везде. Как будто первый раз в жизни видят такое. Мне кажется, что больше недовольных. «Коляда-театр» не стесняется в сценических выражениях, может быть, поэтому. Естественно, тут «Красный факел», «Глобус» — все привыкли к этому театральному языку, а приезжает совершенно другое.

И опять же Сибирь и Урал не надо путать. Все в Москве думают, что Екатеринбург — это Сибирь.

Среда тоже влияет.

В прошлом году с «Курарой» у нас был тур по Сибири: Барнаул, Омск, Новосибирск и Тюмень. Так вот ни разу раньше такого не было, чтобы в первый раз мы приехали в город и столько народу было в зале. Шикарно. Принимали на ура. Любят нас в Новосибирске. Будем осенью альбом выпускать новый, тоже сделаем тур по Сибири и приедем обязательно. Это сложно. Театр, «Курара», сейчас ещё кино появилось.

Кстати, несколько лет назад вы говорили, что киношный процесс вам не нравится.

Вообще не нравится, слушайте.

А сами снимаетесь.

Главные роли в фильме «Орлеан» исполняют Елена Лядова, Виталий Хаев и Олег Ягодин

У меня дочка, нужны деньги, во-первых. А во-вторых, это предложения, от которых нельзя отказаться, действительно серьёзное кино, не абы как. Первый фильм Федорченко Алексея «Ангелы и революция». Я у него вообще давно хотел сняться. Уже есть трейлер, шикарный тизер. Даже не задумываясь согласился. Сейчас снимается в Крыму фильм «Орлеан». Сценарий для него написал Арабов, который писал для Сокурова. Там главная роль, звёздный состав, что уж.

Кого вы играете?

Циничного заумного хирурга в маленьком городке Орлеан. Там компашка — три главных героя, и появляется некий человек, который начинает их мучить всячески. Не буду раскрывать сюжет. Провинциальный ловеласик такой, у которого происходят какие-то перемены внутри.

Так почему вам не нравится киношный процесс?

Я, скажем так, привыкаю. Как он может нравиться театральному актёру? На сцене всё начинается с начала, идёт до конца, за три часа играется вся жизнь, а здесь три часа выстраивается один кадр для того, чтобы сказать две фразы, выхваченные из середины фильма. Это такие шахматы для актёра: надо держать всё в голове от начала до конца и при этом ещё лишнего не играть, что самое сложное. В кино точно не надо входить ни в какие образы вообще. Это, кстати, для театрального актёра очень сложно — сбросить с себя всё. За счёт «Орлеана» я увидел на себе килограмм штампов, от которых надо срочно избавляться.

Боже мой, как на меня ещё люди смотрят? Ужас, кошмар.

Как жалко, что кино идёт к концу, и только сейчас я начинаю понимать, как надо было играть по идее. То есть играть ничего не играя. Почему я ещё не люблю киношный процесс? Потому что вот фонарь, вот камера — сиди, играй. Сантиметр вправо, сантиметр влево, там не размашешь руками. Существуй как хочешь. Не легко.

Чем актёры вашего театра отличаются от других?

Всем. Тем, что они меньше всего похожи на актёров. Это Коляда, его фишка. Прошкин Андрей, который сейчас снимает фильм, сказал: «У вас замечательная труппа „антиМХАТ“». Ни по кому из нас не понять, что мы актёры какие-то.

А по человеку можно понять?

Вы знаете, можно. На завтраке сегодня было. Боже мой, это полное помещение актёров просто. Это видно за километр. Все что-то выдрищиваются. Кошмар. Есть такие ужимочки актёрские. Сижу сейчас и сам ужимаюсь небось. Стрёмно быть актёром.

Почему?

Не актёром, актёрствовать. Я об этом уже в каком интервью говорю. Наверное, обижаются на меня актёры. Но когда видно за версту актёра — это не очень хорошо, на самом деле. Есть такое, знаешь, — я несу миссию актёра. Столичные чаще всего этим отличаются.

Провинциальные, наоборот, отличаются какой-то непосредственностью безудержной. Как дети все прям.

Это тоже за версту видно, такая маска отвратительная.

Мы как-то поспокойнее. Но тоже не сразу к этому пришли. Чего только не бывало. Всё это сбивает, когда есть много-много работы. Когда с утра до ночи фигачишь, то там не до того.

Тогда как вам работается со звёздным составом фильма, в котором вы сейчас снимаетесь?

Хорошие люди. Мне очень приятно было с Виктором Сухоруковым работать. Такой открытый, любит профессию и поскандалить может, но как-то это обаятельно делает, что ли. Наверное, не легко быть медийной личностью. Я так легко говорю потому, что ещё не знаю об этом, а вдруг сейчас — херакс, и начнут всякие газеты «Жизнь» что-нибудь писать. Я этого боюсь как огня.

Какая ваша любимая роль?

Самая последняя. Сейчас любимая роль Плюшкина, которую я сегодня буду играть. Самая последняя, потому что над ней ещё работаешь, что-то думаешь, привыкаешь, иногда что-то новое находишь в себе.

Благодаря Плюшкину что-то новое в себе нашли?

Самое главное, что из Плюшкина вообще не надо ничего играть. Ходи, броди, говори красивый текст Гоголя. Роль очень круто решена Колядой, просто здорово. Она глубокая, на уровне Бориса Годунова. И не все её, скажем так, выкупают. Сестра у меня говорит: «Это, конечно, любопытно, но, может, что-нибудь поинтереснее сделать? Это же скучно смотреть». Но самая главная фишка в том, что вот это и есть Плюшкин. Уже в двух шагах от могилы человек находится. Олицетворение смерти какое-то. Очень люблю Плюшкина.

Потому что всё так просто?

Потому что всё так сложно.