Можно поцелую?

Маленькая Вика берёт меня за руку и ведёт на второй этаж показывать свою комнату с Золушкой во всю стену. Забегает Слава, его комната соседняя. Всего у Светланы Медведевой пятеро приёмных детей, у троих из них вирус иммунодефицита человека (ВИЧ). Корреспонденту Сиб.фм приёмная мама рассказала о том, как быть родителем 24 часа в сутки и чем отличаются дети с пониженным иммунитетом.

Своих детей у нас трое: старшей дочери 24 года, среднему 16 будет в декабре, и младшему в январе — 8. Приёмных пятеро: Анастасия, Сашка, Анар, Славка и Виктория.

Захотели ещё ребёнка завести, а свои не получаются больше. Решили взять приёмного. Это было в 2010 году. Так появился Саша. Потом подумали, что старшему скучновато стало. Мальчишек как-то не очень хотелось брать больших. Взяли Настю. Они ничего, сконтактировали.

Потом думаем, что-то мало уже кажется, ещё надо. Я часто бываю на сайте «Дня аиста» в разделе «Дети ищут родителей». Там нашли Славку с Викой, и что-то так загорелась. Проходит ещё год, и тут мы увидели Анарку в журнале. Такой милый мальчишка. Ну как от него отказаться?

Дети понравились, а у них диагноз — ВИЧ. Такие же обычные дети, только у них иммунитет понижен.

Может быть, требуют внимания к себе побольше. В садик, в школу они могут ходить.

Фонд «Солнечный город» помог Медведевым в строительстве дома по проекту «Новая семья»

У Славы кровотечения из носа были очень часто. Тоже пишут: надевайте перчатки, не дай бог у вас какие-то царапинки на руках. Я как-то на этом не зацикливалась. Дети находятся на очень сильной терапии. Если от них заразиться, то только если взять их кровь и другому человеку ввести внутривенно.

Приёмные дети все больные. Каждый со своим заболеванием. Я с ними езжу всегда в один центр, а если возьму ребёнка с другим заболеванием, значит, надо будет ехать ещё в другое место. То есть, мне так удобнее. Жить они тоже хотят, а никому не нужны. У детей есть родная мама, бабушка, чуть постарше сестрёнка.

Они в том возрасте, когда терапия даётся только два раза в сутки. Ещё раз в три месяца мы сдаём анализ. Ничего сложного. Конечно, убивается очень сильно печень у них.

Только эти дети долго не живут. Самому старшему ребёнку в России — 15 лет. Понимаешь, что хотя бы до 18 лет им нужно дать максимум семьи. Это очень страшно, надо настраиваться. Мы когда начинаем с Настей об этом разговаривать, сидим, обе ревём. Эту мысль гонишь дальше от себя, а вдруг? Всё-таки медицина не стоит на месте. Ну, вдруг что-нибудь изобретут? Мы же ещё маленькие.

У Анара пока тяжело с общением. Он какой-то зверёнок, которого надо воспитывать. Наши дети растут и начинают кусать всё. Когда мы забрали Анара, он тоже начал всё пробовать на зуб. Все игрушки были искусаны.

Славка с Викой первые два дня просто сидели в кресле со мной обнявшись. Адаптация так, видимо, проходила.

Потом помаленьку стали отходить.

Если один ребёнок подошёл: «Мам, можно поцелую?». То всё, выстраивается сразу толпа, пока все не перецелуемся.

Когда становишься профессиональным приёмным родителем, то уже знаешь, кто тебе нужен. Смотришь на фотографии, вроде не понравился тебе ребёнок, но какая-то искорка между нами пробежала. Сейчас на сайте нравится мне девчонка Галинка, хоть ты умри.

Профессиональный родитель — это что-то внутри, когда чувствуешь себя не просто мамой, а мамой, которая уже знает почти каждое действие своего ребёнка.

Мы их чувствуем уже. Когда их много, то знаешь, как построить, куда посадить, что сделать. Когда в первый раз поехали на Алтай, думаю, что делать? И вы знаете, всё прекрасно. Надо ощущать себя мамой 24 часа в сутки. Не так, что лёг и забылся: слава тебе господи, все улеглись. Нет, я встаю ночью, мне надо всех посмотреть. Как-то уже на автопилоте. И мне без них скучно. Как-то мы выезжали с другой приёмной мамой на базу отдыха. Она говорит: «Надо отдыхать». Уехали. Ровно сутки, и всё — мне моих детей не хватает. Может быть, я по природе такая.

Идёт женщина, а у неё пять человек сбоку. Как на тебя смотрят? Нормально никто не смотрит. У всех свои сразу подозрения: а чего это у неё столько, а чего ещё среди них нерусский?

Моя мама отнеслась плохо, хотя живёт сейчас отдельно. Это мой выбор, просто поставили перед фактом. Да, тяжело было. Как только дети напакостят, она говорила: «Взяла бы и отдала». Ей 71 год, последнего Анара она вообще ненавидит просто: «Знаешь, что я не люблю нерусских!».

А для меня нет различий — русский или нет, для меня есть сирота, которому нужна мама.

Не поверите, но старшая дочь уже тоже выучилась на приёмную маму. Ей 24 года, она не замужем. Хотела для себя родить ребёночка, но не получается. Говорит, ужасно хочу девчонку, даже если она будет с таким же заболеванием, всё равно возьму.

С психологами мы разговариваем на разных языках. Они говорят одно, а мы — другое. Может быть, мне такие дети попались, но ни с одним не было тяжело. Вот говорят, что год — адаптация у ребёнка, он вживается в семью, но ко мне приходят дети, как будто бы они здесь и жили. У нас легко.

Мне легко 24 часа быть приёмной мамой. Не скажу, что я уставшая, озабоченная, замороченная вся. Как мне мама говорит: «Ты обабилась, какая-то мамка совсем стала». Говорю ей: «Ну, а какая я должна быть?».