День на ГЭС

После аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, унёсшей жизни 75 человек и ставшей одной из самых масштабных катастроф в истории мировой гидроэнергетики, разговоры о перспективах станции могут показаться излишне оптимистичными. Тем не менее на СШГЭС запускаются новые агрегаты, а полгода назад введён в эксплуатацию береговой водосброс. Чтобы отчётливее представить будущее легендарного сооружения, корреспонденты Сиб.фм провели несколько часов в компании нового поколения рабочих станции.

— Комната отдыха у нас есть, там можно посидеть, — рассказывает дежурный сотрудник оперативной службы Алексей Золотухин о вариантах досуга в свободную минуту. — Но времени особо нет, разве что вечером, когда ремонтники и монтажники свои дела уже сделали, можно расслабиться.

Алексею нет и 25 лет, таких на станции не очень много. Между тем за полтора года работы он успел побыть дежурным слесарем, монтажником электроподъёмников и оператором на береговом водосбросе. Каждая специализация упоминается им как «позиция» — вероятно, в качестве ступени карьерной лестницы. О заветной высшей ступени не сообщает.

Рабочий день оперативного сотрудника СШГЭС составляет 12 часов — с 8 утра до 20 вечера.

— Получается даже чуть больше, — говорит Алексей, — сдаём и принимаем смену.

Во время пересмены всё внимание отдано оперативному журналу, где фиксируются изменения в работе электрических сетей (при включении и выключении) и гидравлических показателей. Там же указаны замечания монтажных бригад и сообщения остального персонала станции. После пересмены один из дежурных отправляется на проверку технических узлов. Автоматический и ручной контроль за агрегатами ГЭС ведётся круглые сутки.

— Бригада делит смену между собой, часа по три-четыре выходит, — поясняет Алексей. — Это если в норме. А если какие-то переключения или остановки нужно выполнять, тогда все вместе идём.

— На самом деле большая часть смены уходит на походы, — улыбаясь, признаётся Алексей, решивший показать корреспондентам Сиб.фм самую низкую из возможных для осмотра площадок ГЭС.

Несколько «этажей» проезжаем на лифте, дальше следует череда оглушающих коридоров, напоминающих тоннели, в которых гул техники и шум водосброса становятся стеной Звука (именно с большой буквы).

Впереди бесконечная вереница ступеней бетонной лестницы, ведущей к помещению с отметкой «305» — условным обозначением глубины нашего погружения.

— Сейчас над нами расположено рабочее колесо станции, а под нами находится отсасывающая труба гидроагрегата № 10. Там собирается освобождённая от энергии вода, которую необходимо выкачать. Один насос откачивает 1200 кубометров в час, или... — Алексей поднимает глаза вверх и на несколько секунд прерывается, — или 20 кубометров каждую минуту. Но вы учтите, что круглыми сутками труба не работает.

Устройство работает «по вызову»: датчики сообщают, что уровень воды достиг определённого уровня, и только тогда насос включается.

— В день, в общем, получается около 4,5 тысячи кубов, — не унимается Алексей.

— Это много, — со знанием дела заявляет корреспондент Сиб.фм после продолжительной паузы.

Алексей соглашается и открывает какую-то дверь. За дверью темнота. В темноте — отсасывающая труба. Корреспонденты Сиб.фм с замиранием сердца спускаются вниз по вертикальной лестнице. Алексей освещает темноту фонарём, показывает, в какой стороне находится нижний бьеф.

— А теперь поднимайтесь, я последний, — говорит он, предварительно сообщив, что ниже опуститься уже не получится.

Возвращаемся на «землю» и снова блуждаем по коридорам СШГЭС, как по залам неизвестного замка или отсекам корабля. Большинство помещений с виду абсолютно одинаковые. Требуется два-три месяца, чтобы начать ориентироваться в географии станции, считает Алексей.

— С ключами больше сложностей: появляются новые уровни защиты, пункты контроля — везде свой ключ.

Приближаемся к залу, где хранятся резервуары с маслом, необходимым для работы большинства технических узлов.

— На ГЭС много маслонаполненного оборудования, по правилам прописано, чтобы на территории станции хранился «неприкосновенный запас». Здесь три бака, в каждом из них по три резервуара.

На пути в следующий зал встречается настоящая телефонная будка. Раньше средства связи просто висели на стенах, но для большего удобства общения пару лет назад были смонтированы небольшие звуконепроницаемые кабины. При этом самые первые телефоны так и висят на некоторых стенах.

— Какие-то, наверное, ещё работают, но ими всё равно никто не пользуется, в основном они «убитые» совсем, — продолжает наш бессменный проводник.

Проходим мимо трансформаторов. Вместо привычной таблички «Не влезай! Убьёт!» — трёхметровый забор. Всё-таки надёжнее.

— Вот у вас в розетке идёт ток, в нём 10-15 ампер, а здесь 26 тысяч, — хвастается он, — во время замыкания может доходить до 150 тысяч.

О том, что это тоже много, корреспондент Сиб.фм решил на этот раз промолчать.

На очереди ещё несколько теплосетей, распределителей, генераторов, платформ, панелей и установок — идём. Похоже, Алексей нисколько не лукавил о «походах».

Судя по внешнему виду оборудования, в большинстве залов технику начали менять только после аварии, из-за чего рядом с новейшим устройством может работать фактически экспонат музея.

— Есть автоматика ещё 70-х годов, — подтверждают сотрудники ГЭС, — ну как автоматика, там почти всё руками делали.

— Вот такими механическими рукоятками. Сейчас всё удобнее, конечно.

— В понедельник, например, работаю днём. Потом в ночь со вторника на среду, потом так называемый «отсыпной день», есть у нас такое. Четверг и пятница — выходные, — рассказывает Алексей о своём графике. — В общем, день и ночь работаю, три — отдыха.

Живёт Алексей, как и большинство его коллег, в Черёмушках. Родился неподалёку, в посёлке Бея. Интересуемся, есть ли на СШГЭС программы получения жилья для молодых специалистов.

— Нет. Тут другое: могут дать беспроцентный кредит или безвозмездный заём.

— А как вообще помогают?

— Премии бывают. Вот месяц прошёл без аварий и сбоев, без отклонений от графика и отключений — можно получить. Или, например, за выявление на ранней стадии существенного, опасного дефекта.

Как и ожидалось, на уроках физики он получал только «отлично», а в институте увлёкся энергетикой.

— Так у нас все лабораторные были на ГЭС. С первого по пятый курс не реже раза в месяц здесь был.

В 2009 году, когда случилась авария, Алексей всё ещё был студентом.

— Это был август, каникулы, в Черёмушках меня не было. Возил маму в больницу. Сидели в очереди — и потух свет. Про аварию узнали только спустя несколько часов, поэтому никакого значения не придали: выключили и выключили.

Перед обедом заходим в машинный зал. Оперативный персонал обслуживается вне очереди.

— А почему у тебя возле воротника написано «Застегните куртку»?

— Техника безопасности, напоминают они нам. При переключениях в электросетях куртка должна быть застегнута, все рукава закрыты. Каска — само собой — на месте.

— Сейчас в машинный зал пойду. И генераторы ещё проверить надо.

На очереди у Алексея снова несколько теплосетей, распределителей, платформ, панелей и установок.