Начать говорить

Те неловкие, иногда пафосные, иногда ужасные, иногда прямо обыденные женские рассказы о случаях сексуального насилия по отношению к ним — это очень и очень правильная вещь. Это вот тот случай, когда надо отбросить ложный, хоть и модный цинизм, перестать придираться к форме рассказов (ну простите, не все в ленте умеют писать о банальности зла, как Ханна Арендт) и видеть в этом робкие, но правильные проявления такой важной вещи для общества, как критика насилия как социального явления.

Как средства поддержки статус кво, как, ежели угодно, духовных скреп, которые говорят, что существуют разумные побои детей и «бей бабу молотом, будет баба золотом». Как парадигмы коммуникаций, в рамках которой физически более сильный человек почему-то оказывается прав, когда применяет насилие по отношению к другому, более слабому. «Право сильного», «выживает сильнейший» и прочая чушь. Ребята, социальный дарвинизм уже давно раскритикован как нежизнеспособный. Выживает не сильнейший, а более организованный, умеющий договариваться и развивать сообщество. Человек человеку не волк, потому популяция homo и выжила. Даже неандертальцы заботились о своих более слабых сородичах.

Просто ну очень мало непафосных слов в языке, чтобы описать это происходящее систематическое повседневное насилие и социальное одобрение его основополагающими социальными институтами.

Церковь одобряет насилие над детьми, государство одобряет domestic violence, школа покрывает насилие учителей над детьми.

Чтобы защищать это насилие, мобилизованы самые большие средства и одни из лучших умов: Аристотель, Фома Аквинат, Фридрих Ницше, Карл Шмитт, малоизвестные, но влиятельные ноунэймы в политике и финансах, которым атмосфера предсказуемого страха очень помогает поддерживать существующую систему вещей.

Женский вопрос: сочинение о женских образах в новом российском кино

Попробуйте поговорить о таких вопросах непафосно и без возмущения — вас же никто слушать не будет. Вот, например, недавно вышел фильм «В центре внимания» про педофильский скандал в Бостоне с католическими священниками. Очень хорошо показано, насколько зло стало рутинным, насколько устаканенным было «равнодушие добрых людей», насколько все отказывались верить. Сколько увещеваний было сказано журналистам, сколько добрых дел церкви припомнили. Говорили, что «кто-то хочет очернить доброе имя», «сами виноваты». И что, всколыхнул он кого-то? Стали пикетировать Ватикан? Выдвинули требования? Да нет же. Потому что негромкие заявления не впечатляют вас же.

В общем, перестаньте придираться к форме. С чего-то начинать, в общем, надо, и это не самое плохое начало.