На неделе прокуратура Новосибирской области, а вслед за ней и десятки новостных интернет-сайтов сообщили, что Краеведческий музей наказан за нарушения при хранении огнестрельного оружия. Журналисты газеты «Новая Сибирь» разобрались, почему к хранилищу предметов старины возникли претензии со стороны силовых структур.
Между прочим, сам прокурор Центрального района Дмитрий Цуканов обнаружил здесь обрез 1931 года выпуска, ручной пулемёт 1927 года, гладкоствольную пехотную пушку и ружьё с кремнёвым замком. Как сообщил официальный сайт прокуратуры региона 27 февраля, «установлено, что в музее экспонируется 400 единиц огнестрельного оружия... в условиях, допускающих открытый доступ к нему».
Удивительно, что тысячи посетителей главного областного музея владели этой информацией не один десяток лет – и даже пальцем о палец не ударили, чтобы пресечь этот «открытый доступ» к оружию. Собственно, они и владели-то ею только по причине наличия «открытого доступа». Музей-то государственный, туда во многие залы пускают бесплатно.
Теперь всё не так. Как сообщает прокуратура, нарушения, выявленные в ходе проверки, уже устранены в полном объёме. «Витрины, в которых хранится оружие, опломбированы, заведена книга выдачи и приёма оружия, патронов».
Звучит убедительно, как после проверки воинской части. Можно себе представить, как трогательно разграфлён журнал, как уверенно выглядят пломбы на своих местах. Город может спать спокойно. Экспонаты в музейных хранилищах хранятся в строгом соответствии с Федеральным законом «Об оружии» от 1996 года: «с соблюдением условий, исключающих доступ к оружию посторонних лиц».
Несколько лет назад МВД передало полномочия по отслеживанию лицензированного оружия Росгвардии, а та принялась строго следить за выполнением закона. Федеральная служба делала музею замечания ещё в 2017 году, а в следующем начала ставить жёсткие условия по их устранению. Работники музея выполнить их никак не успевали, поэтому попросили продлить срок. Вот тут-то в дело вступила прокуратура, как и положено.
«Прокурорская проверка была ещё в январе, – поясняет директор Новосибирского государственного краеведческого музея Андрей Шаповалов.
– Кому сейчас вообще этот «тухляк» может быть интересен, кроме СМИ?
Да и вообще речь шла не о неправильном хранении, как они пишут, а о бумажках, журналах и пломбах».
На вопрос «В чём же тогда польза от той проверки?» Андрей Валерьевич выражает недоумение: «Ни в чём. К нам с проверками приходят каждую неделю – та же прокуратура тогда параллельно проверяла, соблюдаем ли мы квоты по приёму на работу несовершеннолетних. За это нас тоже, кстати, наказали. Пожарные, энергонадзор – все находят что-нибудь из того, что ищут, поскольку наше законодательство устроено таким образом, что абсолютно никак не нарушать его просто невозможно: соблюдая что-то одно, обязательно нарушишь другое. Соблюдая все правила безопасности, я, наверное, должен стальные решётки на окна по всему Красному проспекту поставить – сечением 1,8...»
В прошлом году Министерство культуры России в очередной раз пообещало разобраться с вопросом разграничения музейного и боевого оружия. Но пока ничего не изменилось, поэтому музейные работники будут вести книги выдачи и приёма оружия и патронов.
Не изменилось и отношение закона к травматическому оружию, которое, конечно, гораздо опаснее музейных экспонатов (в Новосибирске то и дело кого-нибудь из него травмируют) и храниться должно «в запирающихся на замок сейфах или металлических шкафах, ящиках из высокопрочных материалов либо в деревянных ящиках, обитых железом».
иллюстрация с сайтаyoumuseum.ru
Специально уполномоченным людям гораздо проще проверять условия хранения четырёхсот единиц огнестрельного оружия, расквартированных в музее. Там, в этих величественных залах, вообще много интересного (есть даже настоящий скелет мамонта). С травматическим оружием по месту жительства владельцев всё гораздо сложнее, скучнее, хлопотнее и травмоопаснее.
Подпишитесь на нас в Telegram
